Железные Люди в Стальных Кораблях

– Так точно, сэр, – выдавила из себя Патриция. – Я готова немедленно ответить на любые ваши вопросы.

– Извини, – пробормотал Хеллборн. – Это все было очень неожиданно… и мы договорились называть друг друга по именам.

– Разве? – задумалась она. – Да, чтото такое было. Как ты продинамил меня в тот вечер!

«В тот вечер я назначил свидание в Самарре одному старому профессору», – вспомнил Джеймс.

– Так вот куда ты забрался, и только чтобы не отвечать за свое непристойное поведение! – продолжала девушка.

– Патриция! – в их разговор внезапно ворвался третий голос, доносившийся с другого конца читального зала. – Патриция, ты еще здесь?

– Черт! – спохватилась она. – Это Куинлан, наш ночной охранник. Мне и в самом деле пора закрывать библиотеку! Пойдем.

– Но я хотел… – Хеллборн протянул руки к разложенным на столе книгам.

– Оставь, – Патриция пробежалась взглядом по корешкам и обложкам. – У меня дома подборка не хуже.

– Патриция! Вот ты где! – Ночной охранник Куинлан оказался пожилым негром в строгом сером мундине Народной Полиции. – Чтото ты сегодня припозднилась.

– Извини, Куинлан, мы уже уходим, – вскочила лейтенант Блади. – Уж очень интересная у нас с товарищем вышла дискуссия о влиянии полигонального экзоферизма на рабочее движение в Северном полушарии…

Добродушное лицо африканца мгновенно превратилось в маску ужаса.

– Конечно, разумеется, не сомневаюсь… – испуганно забормотал он.

«На представителей примитивных культур подобные заклинания всегда действуют безотказно, – подумал Джеймс. – Знать бы еще, что такое «экзоферизм…»

Оказавшись снаружи, Патриция поежилась:

– Когда я приехала сюда, было совсем жарко. Теперь это все больше и больше напоминает Альбион…

– Недостаточно, – заметил Хеллборн. – Слишком много разноцветных человечков.

– Постой! – снова спохватилась она. – Как давно ты здесь? Как ты сюда попал?! Шутки в сторону, это может быть опасно! Если нас остановит патруль…

– Сегодня я получил драконское гражданство, талоны на питание и комнату в служебной гостиннице, – похвастался Хеллборн.

– Покажи, – потребовала Патриция.

Они все еще стояли на ступеньках у входа в библиотеку, в круге света тусклого фонаря. Еще один тусклый фонарь!

– Отлично, – пробормотала она, перебирая бумаги. – Паспорт… Направление… Комната?! Какой же ты наивный! – рассмеялась мисс Блади. – Это не комната, это койка! А на что ты расчитывал в коммунис… – она оборвала себя на полуслове и испуганно заозиралась. Но рядом никого не было. – Джеймс, ответь прямо сейчас – как ты сюда попал?

– Прилетел на конвертоплане, потом меня везли на бронепоезде… – начал было Хеллборн.

– Джеймс, я не Драконию имела в виду, – Патриция заметно рассердилась.

– Прошел через зеркало, – наконецто признался он, хотя сам до конца не мог поверить своим собственным словам.

– Я тоже, – сообщила она с видимым облегчением. – Ты пришел, чтобы забрать меня?! Я верила, что наши меня не бросят и будут искать…

– Нет, это произошло случайно, – сообщил Хеллборн, переваривая полученную информацию. Значит, всетаки зеркало. Он все правильно понял.

– Случайно?… – Патриция заметно расстроилась. – То есть теперь мы застряли тут вдвоем…

– Мы не могли бы найти другое место для разговора? – спросил Джеймс, оглядываясь по сторонам. Не нравилась ему эта сумрачная лестница.

– Да, конечно, – заторопилась она. – Поехали ко мне домой. Там тихо и безопасно. Ты не обязан являться в свою «гостиницу».

Добирались чуть ли не два часа – с личным транспортом здесь было плохо, а общественный с наступлением ночных часов становился постепенно недоступен. Уже в первом автобусе Хеллборн попытался завести некое подобное светского разговора, но Патриция не была склонна его поддерживать и только шепнула на ухо: «Лучше помолчи. У тебя неудачно получается». И Джеймс заткнулся, и погрузился в наблюдения за попутчиками. Собствено, он уже делал это днем, когда курсировал между госпиталем, министерствами и библиотекой. Пришло время вечернего сеанса.

Белые и цветные, молодые и пожилые, все скромно одетые, усталые и бодрые, грустные и веселые – что ж, это больше всего напоминало троллейбус в какомнибудь НьюЙорке (а именно в НьюЙорке, месяцев восемь назад, он в последний раз пользовался общественным транспортом). Разговаривали в основном поанглийски, но время от времени в уши врывалась французская или португальская речь, а иногда – какойнибудь невероятный африканский диалект. О классовой борьбе говорили чаще, чем в американских троллейбусах, но еще чаще говорили о погоде, семейных проблемах и тому подобных вещах. Увы, этих поездок было явно недостаточно, чтобы понять – чем дышит этот город/эта страна/эта планета. Из газет Хеллборн узнал гораздо больше. Конечно, если он будет кататься в кейптаунских автобусах ежедневно, тричетыре месяца подряд…

Но Джеймс Хеллборн решительно не собирался задерживаться на этой планете на такой длительный срок!

* * * * *

– Ничего себе вилла! – только хорошие манеры удержали Хеллборна от одобрительного свиста. – Здесь каждый гражданин такую может получить?

– Я здесь не одна живу, – рассмеялась Патриция, копаясь в сумочке, на дне которой были похоронены ключи. – Кроме меня еще шесть девушек. Но одни уехали к родным на уикэнд, другие сегодня работают в ночную смену. Мы сможем провести несколько часов наедине, и никто нам не помешает.

Джеймс покосился на нее, но вряд ли она имела в виду нечто непристойное. Просто двум альбионцам на чужой планете было о чем поговорить.

Патриция захлопнула калитку, и они поднялись по широким ступеням.

– Это здешний колониальный стиль? – непринужденно заметил Хеллборн. – Псевдоримские колонны?

– Понятия не имею, – призналась лейтенант Блади, разбираясь с массивной связкой ключей. – Так и не удосужилась выяснить. До революции дом принадлежал какомуто капиталисту, который бежал в Европу от справедливого возмездия рабочего кла…

– Революционная риторика быстро прилипает к губам, – вздохнул Джеймс, – это заразно. И ты не замечаешь, как начинаешь использовать ее даже в повседневном разговоре со старыми друзьями.

– Извини, – покраснела она, – это и в самом деле заразно. Но здесь иначе нельзя. Не поймут.

– Я это уже понял, – Хеллборн вспомнил представление, которое он разыграл перед товарищем Огилви и его сотрудницами. Слишком легко все прошло… Надо обязательно поделиться своими подозрениями с Патрицией.

– Порой мне кажется, – продолжала мисс Блади, – что я попала в прошлое. Иногда этот мир очень напоминает Альбион в первые годы нашей, антибританской революции.

– Слишком жарко, слишком много негров и других цветных человечков, – напомнил Джеймс. – Хотя Нику Ливермору здесь могло понравиться.

– БастардуНику? – удивленно переспросила она. – Ты что, лично с ним знаком?

– Был, – криво усмехнулся Хеллборн.. – Какнибудь потом расскажу… Нет, это не Альбион. – Он посмотрел в сторону моря.

Патриция проследила за его взглядом.

– Здешний народ даже не подозревает, что за южным океаном лежит огромная обитаемая земля… Иногда и я начинаю в этом сомневаться…

– Знакомое чувство, – прошептал Хеллборн.

Она наконецто справилась с входной дверью, и альбионцы оказались внутри дома. И здесь мраморные колонны. Только они плохо сочетались с голыми стенами.

– Картины отправили в музей, – пояснила Патриция. – Хрустальные люстры – тоже. Зато библиотека осталась. Разумеется, это государственная собственность, поэтому сюда часто приходят студенты, а мои соседкиучительницы иногда читают лекции для рабочих.

Джеймс устало опустился в кресло и окинул взглядом полки. Все аккуратно расставлено, по алфавиту. Интересно, здесь есть «Военная трилогия» Уэллса? Он так и не заглянул в нее, не мог оторваться от «Всеобщей истории».

– Ой, ты должно быть проголодался?! Подожди, я загляну в холодильник. Там всегда чтото остается.

«Наверно, это и есть коммунизм», – подумал Хеллборн.