Пандемониум. (Трилогия)

– Конечно. – Ответ Эрестора пришел после паузы: очевидно, глава Совета был очень удивлен. – Вы где?

– Граница сектора Нордхейм на Балканском полуострове в Пандемониуме. Даю маяк.

Через секунду Эрестор стоял рядом с ней. В его глазах была тревога:

– Вы плохо выглядите, уважаемая Лианэль. Что случилось?

– Прошу вас, можно без церемоний? – устало проговорила Лианэль. – Мы не на Совете.

– Хорошо, Лианэль, давайте без церемоний. Но мне хотелось бы знать, что произошло в Кунгуре.

– Он пал под натиском Тьмы. Я и мой отряд… мы не сумели остановить нежить. Правда, людей удалось спасти…

– Где все остальные?

– Пали.

– Что?! Сколько вас было?

– Со мной – восемь.

Видно было, что это известие подкосило Эрестора. Таких потерь эдемиты не несли уже очень давно.

– Как? – тихо спросил он.

– Они отрезали каналы нашей связи с Верхним Миром. Магия отказала… Даже сейчас силы только-только начали возвращаться ко мне.

Лицо Эрестора стало жестким.

– Эти твари заплатят за каждую каплю крови, пролитую вашими доблестными воинами! – процедил он.

– Что вы сделали, когда вам передали мое сообщение о Кунгуре? – вдруг всполошилась Лианэль.

– Отправил туда ударный отряд эдемитов, разумеется!

– Отзовите их!

– Что?!

– Им не справиться! Темный сам отправился туда.

– Вы хотите сказать, что когда погибли семь эдемитов, его там еще не было?

– Именно. Как ни прискорбно это признавать, с нами разделались его подручные. Правда, из сильнейших. Поверьте мне, Эрестор, отзовите воинов: они лишь бесполезно погибнут там!

– Хорошо.

Примерно полминуты ушло у Эрестора, чтобы отозвать все отряды, отправившиеся на штурм Кунгура.

– Так, а теперь я хочу, чтобы вы подробно описали мне, что именно произошло в этом городишке.

И Лианэль поведала главе Совета Высших о своих кунгурских злоключениях, включая сражение в пещере и неожиданное появление Дмитрия с Каладборгом.

– Да, интересно, – задумчиво произнес Эрестор. – Так говорите, Рогожин не хочет войны с нами?

– Не хочет. Более того – у нас общий враг, так что в перспективе он может даже стать нашим союзником. Теперь, когда наши дела на фронте идут отнюдь не блестяще, это будет нелишним.

– Нет, Лианэль. Такой союзник опаснее врага. Мы не можем быть уверены, что он, поддавшись эмоциям, не повернет однажды свое чудовищное оружие против нас. Да, сейчас наши интересы совпадают, но можем ли мы доверять человеку – представителю единственной расы, от которой никогда не знаешь чего ждать?

– А как насчет пакта о ненападении? Ни к чему иметь больше врагов, чем уже есть. А он может стать очень опасным врагом! От наших склок больше всего выиграет Лонгар Темный. Если мы не будем трогать его, он обратит всю свою силу против нашего врага и…

– А где гарантия, Лианэль? – неожиданно перебил ее Эрестор. – Где гарантия, что он не решит однажды «освободить свой мир от эдемитских захватчиков, чтобы они не мешали ему разбираться с Тьмой»? Нет такой гарантии! Мы не можем оставить Каладборг в руках такого ненадежного субъекта! Пусть Пириэл иногда выдвигает слишком радикальные идеи, да и методы его далеки от совершенства, но тут он прав: Каладборг ДОЛЖЕН принадлежать нам!

– Полагаю, что враждовать с ним – ошибка, – покачала головой Лианэль. – Он сегодня вполне мог убить меня, но спас. И людей тоже спас. И потом, мы не выдержим войны на два фронта!

– Мне кажется, вы заразились от людей их эмоциональностью, Лианэль. Это опасно: эмоции делают нас более уязвимыми. Надо руководствоваться разумом. А разум говорит следующее. Каладборг – оружие, способное остановить Темного, и оставлять его в руках того, кто просто не сумеет использовать его оптимальным образом – глупо. Он не сможет одолеть Темного, только погибнет зря. И мы должны доверить ему судьбу нашей расы? Да ни за что на свете! Он не доверяет нам? Прекрасно! Почему мы должны доверять ему? Каладборг в наших руках – если не гарантия победы, то очень большой аргумент «за», в его руках – полная неизвестность с высоким риском предательства. О чем тут еще говорить? Что же касается войны на два фронта, то ее и не будет. Если я вас правильно понял, пока он первым нападать не станет – ему лишние враги ни к чему. А мы дождемся удобного момента, и отберем у него Каладборг. Вот и все!

– Но Каладборг обладает собственным разумом и волей, – привела Лианэль последний аргумент. – Если он выбрал Рогожина своим носителем, значит он не так прост, как кажется. Возможно, именно в его руках Каладборг способен выйти на пик своих возможностей.

– Не смешите меня! – презрительно бросил Эрестор. – Не думал я, что вы будете повторять сказочки про Избранного! Я не вижу смысла в дальнейших спорах. Надеюсь, вы ничего ему не обещали?

– Нет, – не моргнув глазом, солгала Лианэль.

– Это разумно. Конечно, если хотите, можете поднять вопрос о мире с ним на ближайшем Совете, но я уверен, что вы окажетесь в одиночестве. Более интересной мне представляется другая тема для обсуждения: что мы сможем противопоставить применяемой нашим врагом тактике отрезания нас от магических ресурсов? Нет, Высшие, конечно, могут носить с собой заряженные облачные кристаллы – их, слава Создателю, на Совет хватит, но общей проблемы это не решает… Ладно, будем думать.

– Есть еще кое-что, уважаемый Эрестор, – Лианэль вновь вернулась к официальному общению, что показывало, сколь сильно она раздосадована непониманием собеседника. – Я узнала о кунгурском прорыве Тьмы в Замке Судьбы.

– Да, точно, вы ведь собирались туда! – встрепенулся Эрестор. – Значит, вам сопутствовал успех?

– Мой подробный отчет о посещении бывшей цитадели Безликих я представлю вашему вниманию на ближайшем Совете, так как мне еще следует проанализировать кое-что, с этим связанное. Но на примере кунгурских событий я убедилась, что информация госпожи Судьбы весьма точна. А следовательно, точно и другое предсказание, которое она согласилась сделать для нас.

– А именно?

– А именно, ваша смерть, уважаемый Эрестор. Точнее – убийство.

Северная Флорида. Граница зоны Тьмы

Тьма действительно зашевелилась. Точнее, зашевелилась Облачность, закрывающая небо над зоной Тьмы. Долгое время она даже не пыталась двигаться с места, чтобы накрыть новые территории, но все понимали, что продолжение экспансии Облачности, как и новый удар Тьмы – вопрос времени. Мгла Серых Пределов всегда опережала в своем движении их армии, создавая безопасную и благоприятную среду для нежити.

И вот теперь, когда фронт зловещей Облачности как-то резко и вдруг двинулся в наступление, кольцо оцепления, в котором стояли солдаты, вооруженные арбалетами с зачарованными против нежити стрелами и магическими клинками, усмирители, а также небольшое количество эдемитов, напряглось в ожидании неизбежной битвы. Посланцев Верхнего мира только-только хватало по одному на километровый участок фронта. Этот, на первый взгляд, весьма странный факт, был обусловлен следующими, довольно банальными причинами. Во-первых, чтобы достаточно плотно насытить столь протяженный фронт эдемитами, этих последних потребовалось бы довольно большое количество, а значительная часть воинов Верхнего Мира в это время оказалась стянута к месту нового прорыва Тьмы – на Урал. Конечно, при желании, они вполне могли собрать достаточно бойцов и для этого фронта. Вот только желания такого у них как раз и не проглядывалось: пока не был найден способ противодействия тактике блокировки связи с Верхним Миром, применяемой врагом, эдемиты не хотели зря жертвовать своими. Роль жертв неминуемого наступления нежити была уготована усмирителям, а те немногие эдемиты, что стояли в одном строю с ними, были скорее ширмой, маскирующей холодный прагматизм хозяев Пандемониума.

Впрочем, недостатка в энтузиазме среди усмирителей и солдат не наблюдалось: они защищали свой мир и готовы были умереть за него. Они стояли и ждали, глядя, как Облачность заполняет собою небо. Не имело смысла пытаться остановить ее наступление магией. Даже если бы это удалось, она все равно возобновила бы свое движение потом, когда силы адептов иссякнут, а сами они окажутся беспомощными перед наступающими ордами. Нет, лучше было подождать, когда из завесы Тьмы покажутся вражьи полчища, втянуться в бой и тогда уже проделать бреши в проклятой мгле, чтобы солнце сожгло нежить. Да, это уже применялось, и враг может быть готов к таким действиям, но что делать, если другой тактики их командиры придумать не удосужились? В конце концов, вряд ли нежить найдет что противопоставить атаке солнечным светом, а значит, есть шанс. Так уговаривали себя те, кто стоял в строю, но менее половины из них действительно верили в это. Если предводители нежити не идиоты (а считать их таковыми не было оснований), то они вряд ли потеряли зря то время, что прошло с первого вторжения, и послали свои полчища в бой, не разработав какой-нибудь хитрой стратегии. Но что толку гадать? Только предстоящее сражение могло дать ответы на все вопросы.