Мир Мрака 2027

  – Васш-то я и исшкал.

  – Позволю себе поинтересоваться, по какому поводу, – с нулевыми эмоциями в голосе, с эксцентричным прищуром спросил мой напарник.

  Но наш собеседник, в конце “палат” повернув на лево, не собирался отвечать именно на поставленный вопрос:

  – Вы ведь уже зжнайте, что сш вашим товарищом… – наше молчание было ему ответом, у меня сердце чуть сжалось от услышанного. – У того пацана и вовсше жизнь мёдом не кажетсшя…

  – Быстрее к делу, – отойдя от лёгкого приступа, поторопил я, смотря на пропадающие в дали занавеси и приближающуюся клетку некого животного, теперь плотно оббитую железом, мимо похожих, только лишённых металлических листов, мы шли сейчас, попутно непринуждённо всматриваясь в слабое убранство внутри.

  Жилища для персонала – понял я. Но почему тогда та была превращена, скорее, в комнату уединения…

  Врач промолчал. Натяжение паузы продолжалось и всё слабело, желая порваться, высвободив таким образом сонм энергии неведомо чего, но явно сильно действующего на психику. Пока что это самое действовало малыми “дозами” – это было волнение, как я после нехотя признал.

  Остановившись у хлипкой лесенки, ведущей к сетчатой, теперь покрытой жестью, двери, доктор, медленно развернувшись, с трудом признался, слабо жестикулируя:

  – Вы мне нужны… – по молчанию мужик понял, что мы требуем продолжения: – Вы – единсштвенные, кто сшмог посшле подобного вернуться назжад, да ещё и с нужным грузжом, а это очень, чересшчур сштранно, ибо раньше в рейды отравлялись куда более сшильные сш виду бойцы но.. эх, чем-то вы всшё-таки берёте…

  – Большим страхом смерти, – предложил свой вариант Антон.

  На что, удовлетворённый подобным, Кирилл, опрометью кивнув, продлил объяснение:

  – Может, но именно это мне сшейчас от вас необходимо…

  Скрестив руки, врач волнительно мял пальцы… Что-то явно нечисто.

  – Что ты хочешь сделать? – посмотрев на его плеснувшее через край волнение, спросил я, переводя взгляд с рук, на спотевший лик.

  Доктор медленно вздохнул, затем также выдохнул, чуть успокоился и, с ещё ощутимой опаской, сказал:

– Я хочу познакомить васш сш сшамим Mors Accensus.. лично.

  Внутри клеть выглядела в точь так же, как и какой кулуар безумного профессора из старых фильмов. Нет, кровавых разводов на стенах, к счастью, не было. А вот максимально приглушённый свет, странные, непонятные хирургические инструменты на разбросанных подносах и остальные главные пункты данного жанра были соблюдены отменно.

  В общем: при входе сразу стало как-то не по себе…

  – Подойдите сшюда, – подозвал нас доктор, подбираясь к левому углу клетки, где был специально выделенный квадрат величиной примерно два на два метра, он-то, опять же в рамках жанра, был закрыт черной занавесью.

 Я и Антон не без опаски приблизились. Тогда-то, завидев наши подозрительные взгляды, уставившиеся в занавеску, Кирилл и открыл содержимой, привычным движением дернув “брезент” в сторону.

  От увиденного в ту же долю секунды внутри всё заклокотало.

  Я, скривившись, отстранился немного назад и, развернувшись, чуть нагнулся, зажимая рот ладонью, таким образом сдерживая рвотный порыв: многое я видел, но чтоб такое.

  Краем глаза я заметил, как охотник, попятившись, с резким выдохом, поставив перед собой руки, словно от чего-то отталкиваясь, повернул голову на противоположную сторону клети, притом тяжело вдыхая.

  Да-а, не мне одному это было тяжело принять. Да вообще любому не подготовленному такое нелегко. А главврач – сволочь, что не предупредил. Нельзя так резко показывать подобное…

  – Нельзя же так… – пытаясь отдышаться, всё ещё согнувшись, посетовал я, обращаясь к Кириллу.

  – Да, как-то не подумал. Прошу прощения, однако я предполагал, что подобные люди сшпосшобны это вынести, – спокойно отреагировал тот, натягивая, прислонившись к металлическому столу, стоявшему напротив носилок с умершим, белые, уже не раз перемытые, резиновые перчатки.

  На это мне было нечего ответить. Судя по молчанию, Антону тоже. Нам ничего не оставалось как повернуться обратно и вновь посмотреть на лежавшее на железных, кое-где покрытых годовалой коррозией, носилках иссушенной, черное, будто бы за мумифицированное, человеческое тело, сплошь окутанное белыми струпьями, идущими от гигантского синего нароста на правом бедре. Кстати сам нарост был тоже необычен. Он и вправду чем-то отдалённо походил на гриб.. очень уродливый гриб. Цвета, как я сказал, он был синего, но в белую крапинку. И нет, отнюдь не такую, как у того же давно забытого мухомора, тут было другое. Эти белые пятнышки находились внутри паразита, в маленьких котлованах, коими был усеян нарост, и походили на некие глаза-бусинки, ибо на каждом из этих белёсых кругляшей можно было ещё заметить и крохотную чёрную точку.

  – То, что вы сшейчасш видите – это полностью развившийся Morsш Accшensшus. Что примечательно, уже как несшколько месшяцев он не расштёт, как только умер его носитель, а это был первый прибывший к нам посштрадавший, – Кирилл взглянул на спокойное лицо будто выжженной мумии, явно вспоминая лицо этой женщины: а это была женщина, ибо по груди всё ещё можно было данное понять,  наросшт ещё немного увеличилсшя в разжмерах и всё, ошстался таким.. не изжвестно насшколько.

  Теперь врач глядел на “гриб”.

  Затем доктор присел, уставившись на объект своей заинтересованности пще прежнего, поднёс окутанный в перчатку палец и сделал два удара по синей поверхности неведомо чего. От этого к горлу вновь подкатил неприятный комок, однако услышать мне глухой стук это не помешало: паразит был, оказывается, далеко не мягким.

  – И зжнаете, что сшамое примечательное, эта штукенция мне очень сшильно напоминает цветки лотосша, сшвоей формой… – Кирилл Валерьевич обернулся и, завидев в наших глазах полное неведение о лотосе, с грустью выдохнув, продолжил: – Хотя ладно, не это главное.

  Я посмотрел на напарника. Тот успокоился и теперь, скрестив руки на груди, с прежним пофигизмом, смотрел на всё то, что делал главврач. А делал он вот что: подняв указательный палец, как бы обращая наибольшее внимание, упёршись руками в колени, со старческих кряхтением поднялся с корточек и, взявшись за края нароста, приложив небольшую силу немного оторвал тот от тела.

  На этот раз я успел приготовиться. И ведь было к чему: под синим куполом, именно такой формы был “гриб”, копошились, перелезая из одной воронки в другую, слизкие небольшие черви серого цвета, в большинстве своём похожие на опарышей. Передвигались они довольно быстро, из-за чего их огромное количество казалось просто невероятным: от этого и было жутко. Как я уже сказал, крыться они пытались в небольших котлованах, из которых шли длинный, белые нити, заполонившие собой всё мёртвое тело…

  Неприятно это как-то.. совсем.

  – По этим каналам, – доктор провёл по одному из струпьев, – которые ксштати являются и корнями, эти паразжиты, – на роившихся червей, – получают пищу. Как вы, наверное, поняли, пища эта идёт из сшамого организжма человека, который, по мере росшта корней, иссшыхает и превращается в то.. что вы видите, – на этих словах врач бесцеремонно отпустил нарост и тот, с глухим звуком, соприкоснулся с твёрдой бедренной костью убитой женщины.

  Так вот значит, как умирает жертва.. да, не самая приятная смерть, совершенно.

  Кирилл Валерьевич отстранился от трупа, не обращая на нас внимая и, вместо того, стягивая с рук свои перчатки, как бы показательно оставляя меня и  Антона наедине со своими мыслями после услышанного.

  Первым очухался, как обычно бывает, охотник. Он, продолжая уже более заинтересованным, и опасливым в то же время, взглядом смотреть на нарост, не оборачиваясь к главврачу спросил:

  – И что же ты предлагаешь нам?

  Адресат вопроса обернулся, положительно оценивая ситуацию посмотрел на охотника, резко снял прилипающую к кисти хирургическую перчатку и также быстро, одним движением, задвинул занавеску, скрывая тело от наших глаз.