Дорога домой

— В данный момент зонд скрылся от звезды за планету. Вы не видите ничего странного?

— Не вижу.

— Зонд находится на ночной стороне, а ночь так и не наступила.

— Молодец, — спустя минуту медленно произнёс руководитель не в силах оторваться от противоречащего всем законам действа. — Но как? Здесь нет признаков цивилизации, — принялся размышлять он вслух, — нет ничего, что могло бы превратить ночь в день. Такое ощущение, будто атмосфера сама по себе напитана светом и это… это… — запнулся он, подыскивая подходящее слово.

— Это ещё не всё, — вторгся Вьятт в его размышления. — Пользуясь данными сканирования поверхности, я составил модель её недр, и вот что получилось.

Картинка над столом сменилась, под сводами кабинета раздался изумлённый возглас.

— Под семисотметровым слоем почвы сканеры обнаружили идеально ровную, покрывающую каждый метр поверхности планеты пористую прослойку, генерирующую не поддающуюся определению нашими приборами энергию. Отсюда и дневной свет на ночном полушарии, и стабильно одинаковая по всей планете температура. Всё, что мы видим на поверхности, это всего лишь живая бутафория, целенаправленно взращённая чьими-то заботливыми руками.

Прорезавшая космическую мглу серия ярких вспышек выплюнула из межпространственного перехода прибывшее в систему соединение боевых республиканских кораблей. Пока системы жизнеобеспечения возвращали экипажи в дееспособное состояние, вышедшие на значительном удалении от атакованной планеты корабли, поблёскивая крутыми бортами, самостоятельно выбрали построение.

Корабли оживали. Из корпусных ниш появились макушки антенн, шевельнулись орудийные башни, в сторону сдвинулись крышки ракетных портов. Корпуса линкоров то и дело озаряли вспышки двигателей стартующих в разных направлениях беспилотных зондов. Вскоре сканирующие эфир и пространство датчики отправили на экраны хозяев потоки информации.

Первое, что, едва вернувшись в сознание, отметил командующий соединением, это царившая на мостике флагмана тишина. Писк и шорох аппаратуры, дыхание приходящих в себя пилотов и операторов долетали до слуха, но звуки эти, в сравнении с грохотом сигналов тревоги, командующий справедливо относил к тишине.

Посчитав, что подконтрольный организм способен к самостоятельным действиям, автодок дал добро, и спинка кресла сорокашестилетнего генерала Жозе Овена приняла вертикальное положение. Антиперегрузочное кресло придвинулось к усеянной индикацией готовности командирской консоли.

Спустя минуты с момента выхода соединения из межпространственного перехода нервный центр огромного боевого корабля окончательно включился в работу. Послышались голоса и команды дежурившей на мостике смены.

Сигнал боевой тревоги грохнул одновременно с запуском систем дальнего обнаружения. На мостик полились потоки информации, а сквозь динамики громкой связи прорвался голос дежурного офицера.

— Здесь пост слежения, на пределе действия наших систем фиксирую пять объектов. Четыре идентифицированы как крейсера противника, пятый — как республиканский госпитальный транспорт, серийный номер два ноля семьсот. Цели движутся единой группой. Госпитальный транспорт на запросы не отвечает. Если группа не изменит скорость и курс, то достигнут планеты в течение пяти часов двенадцати минут.

— Транспорт нашли, ищите остальных, — потребовал генерал.

Вскоре пост слежения вновь вышел на связь.

— В районе запланированного выхода пришедшей с Вестей ударной группы засечены шестнадцать крупных, находящихся в дрейфе объектов. Девять опознаны. Объекты неактивны. В том же районе фиксирую многочисленные сигналы маяков, передающих на аварийных республиканских частотах.

— Что с Арканой?

— Планета окажется в зоне действия наших систем через три часа десять минут, на данный момент доступно лишь визуальное наблюдение.

На чёрном широком носу линкора за отъехавшей в сторону бронеплитой блеснула линза телескопа. Когда на экранах вместо пёстрой поверхности планеты появился матовый шар закутанной в непроницаемый силовой барьер Арканы, командующий затребовал экстренной связи с генеральным штабом.

Следующий час на мостиках идущего на пределе скорости к планете соединения царила напряжённая тишина. Генерал не отрываясь следил за спроецированной в центре мостика картой системы. По мере продвижения зондов карта в онлайн режиме дополнялась всё новыми подробностями. Выяснив, что, кроме его соединения и ведущих захваченный госпитальный транспорт к Аркане боевых крейсеров вахнов, в системе никого нет, командующий принял решение.

— Задача ясна?

Холёный, аккуратно причёсанный командир полка, по оценке Алексея вряд ли достигший и тридцати, смерил стоящих перед ним офицеров высокомерным взглядом.

«Дурак», — с ходу определил Алексей. Он не знал, да и знать не хотел, что кроется за плечами стоящего перед ними полковника. Фронтовые будни или удобное тёплое место, но лично ставя задачу штрафникам, этот придурок тоном своим и нескрываемым пренебрежением умудрился за несколько минут заработать всеобщую антипатию. Он притащился в расположение штрафных рот в сопровождении комбата, толкового мужика, с которым влившиеся в организм батальона офицеры легко нашли общий язык. Слушая начальника, комбат лишь хмурился и порой отводил глаза. Алексей хорошо понимал раздражение в ответах комбата. Впору заняться делами, а не таскаться за извергающим потоки пустых слов командиром.

— Я спрашиваю, задача ясна? — скривив на последнем слоге губы, повторил полковник:

Молчание, штрафники как один сделали вид, что ничего не услышали. Краем глаза наблюдая за комроты два Смальским, славящимся скверным, взрывным характером, Алексей, видя, как у того заходили желваки, поспешил вмешаться.

— Так точно господин подполковник! — выпалил он, преданно глядя в подбородок начальства. — Приказ ясен, пожелания учтены, выполним в лучшем виде! Не извольте беспокоиться! — закончил он крылатой фразой из старого кино.

— Молодец. — Довольно крякнув, подполковник хлопнул его по плечу.

— Рад стараться!

— Вот такие офицеры нам нужны. — Потянув за собой комбата и посматривая на спешно загружающихся боекомплектом солдат, подполковник направился вдоль десантной палубы, — жаль только, что этот ротный преступник и сволочь, — продолжил он, — а так можно было бы из него человека сделать.

— Майор, ты чего это расстарался? — дождавшись, когда высокое начальство растворится среди тысяч копошащихся на палубе бойцов, спросил Смальский.

— А почему ради хорошего, чуткого человека и не расстараться бы?

Вернулся отделавшийся от подполковника командир батальона и продублировал приказ выдвигаться. Спустя десять минут две с лишним тысячи бойцов спустились в святая святых начавших поступать в флотское ведомство модернизированных кораблей.

Многим из штрафников убранство просторной, напичканной сложнейшей аппаратурой палубы было знакомо. На просидевших же всю войну в мирной системе однополчан установка телепорта произвела впечатление. Выстроенные в единую широкую колонну против стоящих в десятке метрах друг от друга колонн телепортационного моста бойцы, роняя возбуждённые реплики, вертели головами, стараясь подробно рассмотреть механизмы, выводящие похожую на огромный ангар палубу из разряда привычных.

— Помните, — ворвался под шлем, вещающий на батальонной частоте голос комбата, — мостик и машинное отделение берут первый и второй батальоны. Наша задача — зачистка жилых и технических палуб. Каждой роте определённый сектор, лезть в зону чужой ответственности только по моему приказу.

По колоннам прошлись всполохи электрических разрядов. Взвилась первая двадцатка приданных каждому батальону ос. Бесшумно взмыв на полутораметровую высоту, узкие, метр в длину, полметра в ширину, роботы, клацнув затворами подвешенных с боков короткоствольных орудий, заняли место между колоннами и первыми рядами пехотинцев.

Находящиеся палубой ниже накопители сбросили энергию, и между колоннами телепортационной оплётки заплясали электрические разряды, вскоре сменившиеся одной из носовых палуб захваченного вахнами транспорта. Осы устремились вперёд. Колонна шевельнулась, и вскоре первый батальон растворился на том конце моста.