Инквизитор. Омнибус. Пенталогия (ЛП)

— Давай посмотрим на задержки перед посланиями, обнаруженные Ловинком в сообщениях Эйклона, переданных и полученных во время пребывания на планете.

— Все они зашифрованы. Ловинку пока что не удалось их взломать.

— Да, да… Но обрати внимание на задержки. Например, вот здесь… Восемь секунд… Пришло с орбиты… И временные рамки соответствуют периоду, который, как мы знаем, загадочное звездное судно Эйклона провело здесь. Но вот это сообщение передано во время столкновения с тобой прошлой ночью. Задержка в двенадцать с половиной минут. Передано оно из другой системы.

Я прекратил попытки идентифицировать субстанцию, означенную в меню как «мясо», и посмотрел на Эмоса. Никогда прежде не уделял такого внимания размытому побочному шуму, обрамлявшему все астропатические послания.

— Двенадцать с половиной? — переспросил я. — Уверен?

— Ловинк все проверил.

— Из этого следует…

Он улыбнулся, довольный тем, что доволен я.

— В картинку попадают три мира. Все при передаче сообщения сюда дают задержку от одиннадцати до пятнадцати минут. Это Трациан Примарис, Кобальт II и Гудрун.

Трациан Примарис не стал неожиданностью. Там мы последний раз заходили в порт и отслеживали Эйклона. И, как мы узнали от несчастного Бонца, именно там он завербовал часть или всех своих помощников.

— На Кобальте ничего нет. Я проверял. Только имперская наблюдательная станция. А вот Гудрун…

— Мир, занимающийся по большей части торговлей. Старая культура, старые семьи…

— Старые яды, — со смешком закончил он пословицу.

— А можно выяснить точнее? — Я промокнул губы салфеткой.

— Ловинк уже разбирается с этим по моей просьбе. Как только удастся взломать шифр — я имею в виду не шифр, использованный в самом сообщении, а закодированные заголовки перед основным текстом, — мы узнаем.

— Гудрун… — задумался я.

В ухе ожил вокс. Это был Бетанкор:

— Слыхал о чем-нибудь под названием Понтиус?

— Нет. А что?

— Я тоже, но Ловинку удалось взломать некоторые из старых шифровок. За несколько недель до прибытия Эйклона кто-то посылал по проверенным каналам сообщения в локацию под Куполом Солнца. Они беседовали о доставке какого-то Понтиуса. Разговор кажется косвенным и несущественным.

— Выяснили, что за локация?

— Ну а иначе зачем бы тебе нас нанимать? Адрес: Окна Оттепели, двенадцать-ноль-одиннадцать. Это на западной стороне Купола, в квартале, где земля стоит дорого. Логово местной аристократии.

— Какие-нибудь имена?

— Нет. В этом вопросе они были весьма скромны и щепетильны.

— Выезжаем.

Мы с Эмосом встали из-за стола. А когда обернулись, увидели дожидающегося Фишига. Он был при полном параде: черный панцирный доспех Адептус Арбитрес, шлем с забралом, все знаки отличия. Должен признаться, что впечатление он производил потрясающее.

— Собрались куда-то без меня, инквизитор?

— Вообще-то собирались найти тебя. Доставь нас к Окнам Оттепели.

Глава четвертая

ПРОГУЛКА ПОД КУПОЛОМ СОЛНЦА

ОКНА ОТТЕПЕЛИ, 12011

ДОПРОС САЙМОНА КРОТСА

Богатые обитатели Спеси содержали зимние дворцы на западной окраине Купола Солнца. По словам арбитра Фишига, они «наслаждались и светом, и тьмой». Оттуда можно было смотреть внутрь освещенного купола, а можно поднять специальные ставни, чтобы рассмотреть темный пейзаж зимней пустыни. На мой взгляд, и то и другое — удовольствие средней паршивости, но Эмос предположил, что это как-то связано с духовными ценностями нации.

Фишиг прекратил свой рассказ про местные достопримечательности, когда мы помчались на его тяжелом «Лэндспидере» с антигравом, поднявшись над уличным трафиком и зданиями. Он стремительно влетал в повороты между стеклянными башнями и мчался на запад.

Мне кажется, что он выпендривался.

Эмос с тихим стоном закрыл глаза и вцепился в заднее сиденье. Я ехал впереди, рядом с закованным в панцирь Фишигом, и видел хищную усмешку на его физиономии под щитком судейского шлема.

Матово-коричневый «спидер» стандартной имперской модели был украшен солярным символом и гербом Адептус Арбитрес. Из-за брони машина стала не слишком маневренной, и антиграв с напрягом удерживал нас на высоте. Прямо напротив моего сиденья была встроена турель с тяжелым болтером. Я огляделся и увидел за задним сиденьем запертую стойку с дробовиками.

— Дай мне один из них! — Я старался перекричать свист встречных потоков воздуха и неровный гул турбин.

— Что?

— Оружие дай, говорю!

Фишиг кивнул и набрал код на клавиатуре, встроенной в широкий штурвал. Решетка на оружейной стойке открылась со щелчком.

— Держи!

Эмос передал мне дробовик, и я принялся заряжать его.

Перед нами возвышались Окна Оттепели — террасированный комплекс зданий из роскошного хрусталя и феррокрита, встроенных прямо в изогнутую стену купола. Мы снизились над висячими садами, заставив задрожать кустарники и пальмы.

Затем Фишиг выключил турбины, и мы опустились возле широкой веранды восьмиэтажного здания.

Арбитр выпрыгнул, вскидывая дробовик. Я последовал его примеру.

— Оставайся здесь, — приказал я Эмосу.

Впрочем, этого можно было бы и не делать.

— Куда? — спросил Фишиг.

— Двенадцать-ноль-одиннадцать.

Мы побежали вдоль широкой террасы, перебираясь через разделительные заграждения и оплетенные цветами трельяжи.

Номер 12011 оказался зданием, отделанным стеклом, с зеркальными раздвижными дверями.

Фишиг предупреждающе поднял руку и вынул из кармана монету. А затем кинул на веранду, где ее разнесло на атомы девятью отдельными лазерными лучами.

Он включил вокс:

— Исполнитель Фишиг вызывает управление Адептус Арбитрес, прием.

— Слушаю вас, исполнитель.

— Отключите автоматическую защиту со здания, расположенного по адресу: Окна Оттепели, двенадцать-ноль-одиннадцать. Немедленно.

Пауза.

— Отключение произведено.

Фишиг шагнул вперед, но я придержал его и тоже бросил монету.

Она дважды подпрыгнула на базальтовой веранде и покатилась.

— Люблю быть уверенным, — сказал я.

Мы подошли с разных сторон к остекленному входу. Фишиг попытался раздвинуть двери, но те оказались заперты.

Исполнитель отошел, явно собираясь выстрелить в окно.

— Это армаплекс, — сказал я, постучав костяшками по поверхности. — Не глупи.

Я вытащил пакет с вещами Эйклона из куртки и поискал небольшой лазерный нож. Но вначале наткнулся на пластиковый ключ.

Попытка не пытка, как любил говаривать инквизитор Хапшант.

Я вставил ключ в замок, и раздвижная дверь скользнула в сторону.

Мы подождали. На нас повеяло ароматизированным воздухом, и донеслись звуки легкой оркестровой музыки.

— Адептус Арбитрес! Всем выйти! — прогремел голос Фишига, многократно усиленный встроенным в шлем громкоговорителем.

Не знаю, все они вышли или нет, но плотный огонь из крупнокалиберных винтовок снес балюстраду веранды, разодрал кустарники в горшках и карликовые деревья, подрезал цветники и срубил мачту антенны.

— Да будет так! — проревел Фишиг, вкатываясь внутрь и передергивая затвор дробовика. Раздались оглушительные залпы.

Я вскарабкался по водосточной трубе на балкон второго этажа, перекинув позаимствованный в «спидере» дробовик через плечо. Внизу завязалась яростная перестрелка.

Занавешенная полупрозрачной тканью балконная дверь вела в главную спальню.

В комнате, задрапированной красным бархатом, звучала мягкая музыка, льющаяся из скрытых колонок. Постель была в беспорядке. В одном из углов спальни на позолоченном столике лежал портативный коммлинк. Я проверил журнал автоответчика.

Фишиг, судя по оглушительному грохоту, доносящемуся с первого этажа, устроил там настоящий погром. Но меня оглушил не он, а женский визг. Из боковой двери, за которой, как нетрудно было догадаться, находилась ванная комната, вышла обнаженная девушка. Когда на нее уставился ствол моего дробовика, она попыталась прикрыться простыней.