Мир Мрака 2027

  Эта мысль меня терзала уже давно, и когда я выносил раненых, то спросил у одного пограничника, Паши, слышали ли они знакомый гул. Он сказал что да, был, но на этот раз почему-то очень тихий. Значиться, что получается? Звук был, но необычный, не такой, как всегда. Что бы это значило…

  Ладно, я далеко не детектив, я не ищу тайн и опасностей. Я – охотник: я устраняю эту опасность. Поэтому меня это сильно волновать не должно.

  Наконец встав, я ещё раз выглянул на улицу. Почти никого, кроме охранников и мертвецов, которых солдаты ещё не выкинули за границу Спортивного Соглашения, так как не могли определить личность, не осталось. Догорающие тела мутантов так же решили не выбрасывать. Зачем? Они будут освещать двор почти до утра, чем плохо? А запах можно будет и перетерпеть. Всё-таки они хорошо помогли, когда искали мёртвых и раненых: уже давно солнце не показывается над облаками, поэтому здесь и днём темно. А ночью так и вовсе не видно ни зги, а горящие тела хорошо освещают округу. Почему бы этим не воспользоваться?

  Я развернулся и пошёл обратно.

  Мимо меня прошли пару женщин в сопровождении солдат – возможные родственники погибших. Все они плакали, да оно и понятно. Страшно представить, что они чувствуют в такие моменты. Да как-то и не хочется, зачем голову всяким бредом загружать. Хотя, конечно же, это бред для меня, для их же это совсем иное, нечто такое, что я вряд ли пойму. И слава Богу, не хочется представлять себя в подобной ситуации: когда тебя ведут на опознание возможно мёртвого родственника. Надеюсь, со мной такого никогда не будет, по крайней мере, пока такого не случалось. У меня нет родных, ну, то есть, есть, но они остались в Минске, и хочется верить, что с ними всё хорошо. Я и верю.

  Здесь же у меня нет никого. И это хорошо, надо быть готовым всегда расстаться с прошлым, а что поможет сделать это лучше, как только не отсутствие этого самого прошлого. Не быть ничем обременённым – вот что я считаю лучшим в жизни. В конце концов, живём один раз и в каждое мгновение можем умереть, так зачем же тратить настоящее на призрачное будущее и уже бесполезное прошлое? На мой взгляд, это абсолютно неразумно и странно. Надо жить моментом. Как-то раз я даже слышал одну хорошую фразу, толком я её не помню, поэтому точно сказать не смогу, но суть её я помню отлично: мечтая о будущем, будь готов умереть в любую секунду.

  И это правильно…

  – Э-эй, Сашка, вставай, – послышался голос откуда-то из далека.

  Открыв слипшиеся во сне глаза, я не сразу разобрал над собой силуэт Георгия Васильевича. Как только стало понятно, кто склонился надо мной, я вскочил со своего продавленного матраца как ошпаренный.

  – Ге-ге-георгий Василич, что-что случилось? – засуетился я, пытаясь напялить лежавшие в углу штаны. С просони это не очень хорошо получалось.

  – Сань, не суетись, – посоветовал Гоша и добавил: – Дело есть.

  – Какое ещё дело? – не понял я.

  Со штанами я, наконец, справился, так что сейчас я сидел на  полу, с носками в руке, и прищуренными глазами смотрел на главу Спортивного Соглашения.

  – Ты оденься сначала, а о деле по дороге расскажу.

  – Так что за дело? – поинтересовался я, когда мы вышли из моей комнаты.

  Странно, сейчас мы двигались по коридору, обычно наполненному людьми, но в данный момент тут не было никого, абсолютно. “Он что меня, в середине ночи всколотил? – подумалось мне. – Похоже на то”.

  – Ну, в общем, тут такой бред произошел, – неохотно начал Гоша. – Даже не знаю, как и сказать. Ну, короче, если дословно, то пришёл некий тип в чёрном балахоне, сказал что он странник и уже два года путешествует по умершей Беларуси, имя своё, кстати, так и не сказал.

  – Оба-на, а он ещё чего не наплёл?

  – Вот, кстати, самое интересное: сказал, что знает нашу проблему в лице пассажиров и знает, как её устранить.

  – Что?!

  – Вот-вот, сказал, что если уничтожить их сердце, а именно матку…

  На этом моменте я всколыхнулся:

  – Так, стоп, подождите, какая на хрен матка… э-это всего лишь слухи!

  – А вот он говорит, что нет. Говорит, что видел рядом с памятником безымянному солдату, ну помнишь тот, здоровый такой… бесформенную, огромную серо-коричневую гору мяса с множеством отростков и щупалец. А под ней лежало просто громадное количество каких-то белесых шаров.

  – Это он так сказал? – скептически спросил я.

  – Ага. И ещё что он, мол, видел, как из одного из этих шаров вылезло существо, в точности напоминающее наших летунов… Ох, что-то не сильно мне верится этому типчику.

  Я усмехнулся. Странный какой-то парень, этот странник.

  – А он недавнее нападение объяснить как-нибудь смог? Да и вообще, как он путешествует, да его сожрут за каждым углом, будь он хоть весь оружием обвешан. Врёт он, точно тебе говорю.

  Гоша немного подумал и ответил:

  – На счёт первого, сказал, что это он виноват, слишком близко подошёл, еле убежал. А вот второе, дело-то в том, что у него с собой абсолютно ничего, кроме узелка с едой и самодельной трости, нету, – я покосился на Георгия. – Я в это тоже не поверил, пока сам его не обыскал, а когда удостоверился, послал гонца на первый пост, и там сказали, что да, этот мужик через них проходил, и выходил из тумана, то есть из далека. Следовательно, минимум метров двадцать ему без пушки точно ковылять пришлось, а это уже смертельно опасно. Но это ещё не всё, я окончательно в осадок пал, когда он мне про ДУФ и недавно найденное убежище рассказал, – мои глаза и вовсе округлились. – Причём так досконально, всё упомянул. Хотя кроме нас об них никто не знает. А потом ещё  добавил, что на улице Янки Купалы, ну помнишь, там, где гостиницы.. там тоже поселение, причём больше нашего.

  – Ого… – только и смог выговорить я.

  – Вот-вот, сказал, что пока что в Бресте, по его подсчётам, выжило больше людей, чем где-либо, кроме Минска. Там чуть ли не в пять раз больше жить остались.

  – Ничего себе, он что, еще где-то был?!

  – Да, в Гродно и Витебске был, ну и в областях конечно.

  – И что же там?! – нетерпеливо потребовал я, чуть приостановившись.

  – А ничего, города почти полностью разрушены, там больше никто не живёт. А в областях. Ну, насколько я понял, так, некие племена есть, малочисленные конечно, и не все нормальные, есть и с катушек съехавшие. Этот путешественник говорит, что, может, тысячи три людей и наберётся с обоих областей, но не больше… хотя, что это я тебе всё рассказываю, сейчас его сам увидишь, вот и спросишь.

  Мы прошли в бар, тут тоже никого не было, только бармен тихо сопел под стойкой. И тут я опомнился:

  – Так, погоди, а я-то вам зачем?!

  Гоша остановился и немного призадумался, после чего, цокнув языком и ударив себя ладонью по лбу, при этом сказав что-то типа “точно”, посмотрел на меня.

  – Он же нам сделку предложил: он поможет нам избавиться от пассажиров, а мы ему провизии на дорогу целый рюкзак.

  Гоша снова вышел вперёд.

  – И как же он это собирается сделать? – с насмешкой спросил я.

  – Говроит, что, мол, если убить их матку, то сами разлетятся. Это ведь пресловутый рой, смыслом жизни которого является их предводитель. И если лишить их этого смысла, то всё…

  Я немного подождал. В конце концов, не выдержал:

  – Что всё?

  – Ну.. всё. Проблема сама собой разрешится.

  – Ого. И как же мы к ним подберёмся, оттуда ещё не один наш отряд не возвращался.

  – Но этот же вернулся. Сказал, знает специальную дорогу, по которой даже таким как мы идти не сильно опасно.

  – Что-то мне не верится, что он там вообще был. Да и что это значит, “таким как мы”?

  – Откуда я знаю, вот сам его сейчас и спросишь. Тут дело в другом: выдвинули предложение собрать отряд лучших наших охотников и послать его как раз в логово. Командиром выбрали тебя…

  – Так стоп, а кто сказал, что я соглашусь?! – ошалело спросил я: это когда уже вместо меня другие решать начали?