Гибель Третьего Рима (СИ)

Затем трансспэйсеры предполагали продолжить свой праздник на фазенде Дарка и Натальи под городом Сантарен, в полосе густых тропических джунглей для контраста, — а то слишком прохладно было на ледяном континенте, подвыпившим путешественникам стало жалко этих птичек, и Цой предложил поселить первую опытную партию пингвинов на местном городском комбинате в промышленном холодильнике, все предложение поддержали.

Далее дело техники, комбинат по переработке и замораживанию мясной и рыбной продукции есть в каждом захудалом городишке, но не в каждом городе на нем работают потомки индейцев майя, здесь, в Сантарене, на берегу полноводной Амазонки именно так и было. Рабочие индейцы спокойно, привычно и методично разделывали туши животных, сортировали рыбу, потом развозили продукт по холодильным камерам для заморозки. На улице тропики, в цеху жарковато, а в холодильниках настоящий дубак, — Антарктида в зимний сезон так морозит, и недалеко от города, на фазенде, четверо вполне взрослых человека, при слуге индейце, вздумали приколоться, повеселиться, а заодно развлечь трудящийся народ морозильного комбината.

Трансспэйсеры настроили генератор пространственного канала на координаты ледяного континента, а там нашли крупное гнездовье императорских пингвинов и переместили дюжину этих больших, и непроворотливых птиц в загончик рядом с фазендой, естественно, птицы перепугались и сразу вспотели от жары, им тут же захотелось антарктической прохлады, даже с их черных фраков закапала вода, словно они таяли на глазах. И затем этих бедолаг таким же путем переместили в холодильную камеру комбината, где стояли штабеля и ряды с поддонами, а на них подмерзшая рыба разных сортов, конечно птицы не поняли, что произошло. Там было холодно, как среди родных льдов и было полно еды, вот именно последнее обстоятельство оказалось решающим и весьма соблазнительным, — ведь мороз этим птицам не проблема, жратвой на халяву стоило попользоваться.

Гогоча и галдя на все голоса, ватага дирижеров в праздничных фраках накинулась на поддоны с рыбой и начала их опустошать, шум, гам, звуки падающих металлических коробов, — и на странные звуки подошел индеец-рабочий и заглянул внутрь, — он никогда в жизни не видел таких белых человечков во фраках, и с большими клювами, в Амазонии только обезьян много, да еще рыб пираний.

Пораженный странным зрелищем процесса питания пингвинов, индеец зашел внутрь и стал ходить среди этих невероятных птиц, созданий, заглатывающих на лету заледенелых рыбёшек, он разглядывал этих странных существ и гадал, откуда они здесь развелись, типа пришли маленькие сказочные Санта-Клаусы, но в черно-белой одежке, — это наверное очень бедные Санты, — как индейцы, а трансспэйсеры от этого вдео на полную потешались. Уморительная удивленная мина на лице краснокожего брата кого хочешь рассмешит, но здесь мимо приоткрытой дверки большого холодильника проходил другой рабочий и прикрыл ее, чтобы туда не проходило тепло, так положено по правилам, иначе придет начальник и оштрафует всю бригаду за подпорченный товар. Запертый внутри индеец стал наконец подмерзать и приходить в себя, ему надоел вид этих странных черно-белых человечков с большими клювами.

Хотелось тепла, эти птичьи создания пусть здесь одни клювами щелкают, но не тут-то было, выходная дверь закрыта, а холод не тетка, продрал до костей, особенно заледенели самые нежные части тела, он начал что было мочи колотить в толстую дверь, обитую толстым слоем теплоизоляции, никто в разделочном цеху его не услышал, там тоже шум от инструмента и голосов приличный, индеец начал замерзать окончательно, уже перестал колошматить в дверку, сберегая остатки тепла в теле. Только еще через несколько минут к дверке подъехала тележка с поддонами, гружеными свежей рыбой, еще не замороженой, а другой рабочий-индеец открыл злополучную дверь и обмер от картины внутреннего погрома и вида стаи черно-белых человечков, он не пил с утра ни кукурузной водки, ни текилы, однако к нему навстречу топали странные создания во фраках, ну и с большими клювами.

Пингвинов привлек вид свежей рыбы, но индеец таких людей тоже не разу не видел, он переполошился и заорал дурным матом, только по индейски, на русский язык это переводится, и только в подобных, непечатных выражениях, очень коротко…

Вся толпа рабочих замерла от интересной картины, из морозилки выходит строем небольшое стадо из пингвинов, а посередине еле переставляет ноги их обмороженный побледневший брат. Пингвины деловито набрасываются на свежую рыбу, ловко подбрасывают в воздух рыбешек, и заглатывают с головы, как фокусники, — а вот их бледнолицый брат столбом плашмя падает на цементный пол, и повреждения заледеневших его членов теперь максимальны, но жить будет. Насчет потребности в индейских женщинах это вряд ли теперь понадобится, но пингвины наелись разной рыбы от пуза, впервые в жизни, и на полную халяву, хотя потом их отловили и отправили по зоопаркам, вариант не самый комфортный, если учесть постоянную жару вокруг и вонь от других птиц и зверей, и там чистые ледяные просторы им будут только сниться.

А на холодильном комбинате все пришло в норму, хорошо, что трансспэйсеры не загнали в эту морозилку стадо слонов, ну просто их нет в наличии на Южном Американском континенте, к тому же нет такой имперской породы, но мамонтов трансспэйсеры выгоняли на улицу цивильного города, правда это было попозже, когда случился Большой московский Взрыв, и на месте Раши возникли Внутренние Территории, а Япония успешно приватизировала остров Сахалин.

Сахалин давно было пора отдать хозяйственным японцам, чего добру зря пропадать, эти русские все равно не умели строить дорог, только природные запасы на говно переводили, нефть качали, мани их Боссы на заграничных Куршавелях на дорогой выпивке и закуске просирали. А вот японцы пришли, все чинно благоустроили, и как на Хоккайдо стало, местным аборигенам квартиры с удобствами, даже машины пожаловали за так, ну что еще русскому человеку для счастья надо. Столицей Сахалина стал город Нью-Кито, ну а Раша она как большой Титаник затонула, потому что рулевые плохие там стояли, на айсберги их все тянуло с похмелья, вот и приплыли, даже нефть не успели всю выкачать до капли, а японцы между тем бизнесом еще и ухитрились клонировать мамонта из останков той туши, найденной в Сибири, в вечном льду, получилось удачно.

Мамонтов запустили пастись в родную страну через туннель под проливом Лаперуза и они начали быстро размножаться на сибирских просторах, вот здесь Цою и стало обидно за Русь, и он прикололся над японским народом, отловил приличный гурт из взрослых мамонтов ну и под покровом ночи высадил лохматый десант на улицы Нью-Кито. Знатный перформанс получился, — сначала полицейские получили шок, когда их патруль засек целое стадо гигантов, топающих по гладкому асфальту, затем обалдели утром уборщики улиц, а ведь кучи дерьма эти большие волосатые слоны оставили тоже немалые, и потом еще весь день пожарные и спасатели гонялись за стадом по всему городу, отлавливая одного за другим мамонтов. Это ведь вам не бездомного песика в клетку загнать, рассерженные четырехтумбовые гиганты крушили все на своем пути, плющили новенькие автомобили, махом сносили газетные киоски, били витрины и окна, а сколько полицейских травмы получили, когда их зажимали мощным хоботом и швыряли в произвольном направлении. Хорошо, если приземление подобное заканчивалось на газоне, со сломанной рукой, а если перед падением впереди была бетонная стена, даже крепкий пластиковый шлем на голове не выдерживал, повеселились тогда на славу.

Правда далее, после ядерного взрыва на Красной Площади, всей этой первоначальной компании трансспэйсеров удавалось собраться вместе все реже и реже, Дарка уже отвлекали серьезные имперские космические дела, да и появление у него с Натальей дочки Кэролинн сказалось. Сам Цой тоже временами пахал в лабораториях империи на ледяной Антарктиде и ухитрился попасть в один из галактических боевых рейдов. Уральские ребята выручали на веселых вылазках, — они тоже были не прочь покуролесить, оттянуться по полной, и даже помогали прошвырнуться по Внутренним Территориям, подергать там за хвост местных сердитых мутантов, а это вам не миролюбивые пингвины, зазеваешься, — и голову откусят, под самый корешок, а Рас и Бонд с удовольствием присоединялись в рисковые экспедиции.