Зона поражения

– Перебьется.

Я все-таки вытащил из пачки сигарету и швырнул ею в бармена. В последней затяжке даже приговоренным к смерти не отказывают. А нам тут вполне светит братская могила.

Сигарета в буквальном смысле слова оказалась последней. Я скомкал пустую пачку, бросил ее под стол. Потом посмотрел на моих голубков. В темноте виднелись только силуэты да вспыхивал время от времени то в одном, то в другом углу огонек сигареты. Голубки, твою мать. Я вполне мог бы сейчас одной рукой прикончить их обоих и кусками скормить кружащим по двору слепым собакам.

Прикрыв глаза, я погрузился в чуткую полудрему. Я жутко вымотался за сегодняшний день, событий которого вполне хватило бы и на месяц, но изменение ситуации за окном никак нельзя было пропустить. От этого вполне могло зависеть наше спасение.

И все-таки я, к своему стыду, провалился в беспамятство. Возможно, меня отключила сыворотка, вступившая в яростную борьбу с собачьим ядом, поступившим мне в кровь. Так что разбудил меня не шум мотора и визг тормозов на улице, а возглас Динки: «Хемуль!»

Вскочив с кресла, я метнулся к окну. В темноте был виден только свет фар остановившегося у забора джипа. А потом хлопнули дверцы машины, и с той стороны забора донеслись автоматные очереди. Мать моя конная армия, более приятного звука я не слышал никогда в жизни. Забравшиеся в сад слепые собаки, визжа от ужаса, бросились во все стороны, но полдюжины навсегда остались во дворе с развороченными головами и боками.

– Хемуль! – донесся до меня голос Хе-Хе. – Хемуль, вы тут? Можете выходить, территория зачищена!

Мы втроем бросились к дверям. Динка успела по дороге ухватить свое пальтишко и набросить поверх халата. Спотыкаясь в темноте о разбросанные по двору собачьи трупы, мы выбрались за калитку и по очереди побывали в объятиях Хе-Хе. Возле открытых дверей машины стояли Стеценко и Донахью, которые коротко отсалютовали нам автоматическим винтовками.

– Какого черта вы тут делаете? – спросил я.

– Тебе хотели пособить, – пожал плечами Хе-Хе.

– Я сегодня потерял двоих друзей, – сказал Донахью. – Я не хочу, чтобы и ты погиб. Ты настоящий мужик, сталкер.

Он так и сказал: «мужик». Наверное, Хе-Хе научил.

– А мне почему-то страшно не хочется, чтобы ты считал меня последним дерьмом, – пояснил Стеценко. – Я и так уже выгляжу в твоих глазах как полное дерьмо. Но там, в Зоне, я не мог поступать иначе – на мне висело ответственное задание, которое я не мог провалить. Однако теперь задание благополучно провалено и я могу делать то, что считаю нужным.

– Короче, амбалы Бубны выдали нам оружие, а мы тут же наставили автоматы на них и угнали джип, – сказал Хе-Хе, понимая, что именно меня интересует.

Понятно. Выходит, обратно в «Шти» нам дороги нет.

– Идиоты, – сказал я. – Ох, идиоты.

– Ну! – радостно согласился Хе-Хе. – Не то слово.

– Хоть не убили никого?

– Нет, слава Черному Сталкеру. Даже не ранили. Вообще не стреляли. Едем?

– И куда же мы, на хрен, едем? – безнадежно осведомился я.

– В Чернобыль-5, куда же еще? Похоже, туда Зона еще не доползла.

Мы с Джо втиснулись на заднее сиденье к Донахью, а Динке пришлось расположиться на переднем, на коленях у Стеценко: отправляясь нам на выручку втроем, ребята явно не рассчитывали, что вывозить тоже придется троих. Мне уже было наплевать. То есть сейчас и так была не та ситуация, чтобы качать права, надо было срочно уносить ноги, но мне теперь было бы наплевать в любом случае. У этой сучки теперь есть другой мужчина, пусть у него голова и болит насчет ревности и всего такого. Я к ней больше не прикоснусь, пошла в задницу.

Хе-Хе резво развернул джип, и мы тронулись в путь.

Когда вдали послышалась канонада, а над горизонтом встало зарево от работающих там армейских прожекторов, я велел водителю:

– Притормози-ка, браток.

Хе-Хе привычно подчинился, и джип замер у обочины, фырча на холостом ходу.

– Автомат мне подари свой, – попросил я.

Бывший напарник без разговоров сунул мне «хопфул».

– В чем дело? – поинтересовался Донахью.

– Дальше езжайте без меня, ребята, – сказал я. – Вам ничего не грозит. Вас вытащат спецслужбы, на худой конец выкупят. В крайнем случае проведете пару ночей в камере. Этим тоже, – я мотнул головой в сторону Динки и Айвара. – Они работали в Чернобыле-4 официально. С Хе-Хе все тоже более или менее ясно, думаю, вы его не бросите. Не дергайся, чучело, я все про тебя знаю. Что касается меня, то я вне закона. Знаете, что военные пообещали мне сделать, если поймают в Зоне? – Я фыркнул. – Уши отрезать.

– Послушай, Хемуль, – проговорил Стеценко. – Сдается мне, что со вчерашнего дня ты – наш агент, работающий под прикрытием, со всеми вытекающими последствиями и бонусами. А? Сталкер, мы проиграли сражение, но не войну. Нам очень понадобятся твой опыт и твои знания, чтобы попытаться нанести Хозяевам Зоны смертельный удар. Похоже, мы отобрали у тебя источник дохода, и мы готовы это возместить.

– Брось, полковник, – отмахнулся я. – Чтобы в следующей операции ты меня подставил ради общего дела как последнюю отмычку? Нет, спасибо, я сам как-нибудь. Это не моя война. Мартин, выпусти-ка меня.

Донахью открыл дверцу и вылез из машины. Я выбрался вслед за ним.

– Будь здоров, Мартин, – сказал я, протягивая ему руку. – Хотел бы я иметь такого второго номера, как ты. Прости, что не смог уберечь твоих ребят.

– Будь здоров, Хемуль, – отозвался Мартин, отвечая на рукопожатие. – Хотел бы я, чтобы ты был моим другом.

– Счастливо, полковник, – сказал я Андрею. – Пусть у вас все получится, вояки хреновы. Зона заслуживает того, чтобы ее уничтожить.

– Зря ты не хочешь с нами, сталкер, – произнес Стеценко. – Но это твой выбор. Тогда вот что… – Он полез во внутренний карман и протянул мне пластиковую банковскую карточку. – Мы играем честно. Все, что я обещал, будет перечислено на этот счет. И если вдруг ты захочешь связаться с нами, то сможешь это сделать через фирму, со счета которой будут перечислены деньги.

– Заметано, – сказал я, пряча карточку. – Пока, Динка. Хоть ты и сучка, с тобой было прикольно.