Опыт поколений 2 (СИ)

- Мотор зверь! Если бы у меня такой дома был, я бы озолотился.

- А ты сам откуда?

- Из Таганрога. Из девяносто первого. Тогда у нас только наша рухлядь была, чего на ней набраконьеришь - усмехнулся мужик.

- Значит по морю давно ходишь? - спросил я его без особого умысла.

- Так можно сказать всю жизнь - ответил он.

Я перевёл свой взгляд в сторону горизонта, а потом возьми, да и скажи в слух:

- Да провались оно всё к чёртовой матери!

- Вы чего, лейтенант? - испуганно спросил меня рыбак.

- Ничего, это я так, себе. Тебя звать то как?

- Санькой.

- Тёзки значит. Вот что Саня, скажи мне, сможем ли мы с тобой пятьсот километров отмотать сегодня, а по утру обратно вернуться, на твоём пароходе?

- Если надо, то почему нет. Бензином запасёмся и можно ехать. Не мешало бы пожрать с собой чего нибудь взять, но это уж как сложится.

- Тогда пошли за бензином и жратвой - предложил я человеку, который повезёт меня сегодня в крепость.

Плыть пришлось вдоль берега, не рискнул я далеко уходить в море. Точных координат у меня нет, а на своего капитана, в этом деле, я положиться не могу. Он туда вообще первый раз идёт. Поэтому с остановкой на обед, затратили мы на то, чтобы добраться до крепости почти двенадцать часов и вышли к ней уже в самой темноте, что, собственно говоря, нам на руку. Не нужна мне в данный момент радушная встреча здесь, пока не разберусь что тут и как.

- Санёк, давай подгребай тихонько к берегу, впереди там пирс должен быть - попросил я рулевого, когда мы приблизились к конечной точке нашего плавания.

Нам были видны только костры, горевшие прямо на берегу и не яркий свет от тех, что горели в самой крепости. Поэтому плывём осторожно, чтобы не напороться лодкой на какое нибудь препятствие, которое для нашего маленького судна может оказаться роковым.

Траулер стоял на приколе, да и чего ему по ночам плавать. Но я, выйдя на берег, не стал заходить в гости к его капитану, а пошёл прямиком в крепость, предупредив напарника, чтобы отплыл в самый конец причала и не отсвечивал там пока.

- А кто тут обитает? - потребовал он от меня объяснений, напоследок.

- Когда уезжал отсюда, здесь свои были. А как сейчас не знаю, времени много прошло. Разное может случиться.

- Это точно - согласился он со мной и стал отплывать.

Через ворота прошёл вместе с какими то людьми, которые наверное возвращались с работы. Вид у них был уж очень жалкий, как будто пахали целый день. Так что охрана, на воротах, меня приняла за одного из них и вопросов даже не задала. Мне с ними разговаривать тоже не о чем было, потому что знакомых среди них я не обнаружил.

До своего дома добрался быстро, в крепости новых строений не появилось, а со старыми я быстро разобрался. Людей по дороге не встретил, вроде время то ещё детское, наверное, что то около двенадцати, а почти все спят. Только в нескольких окошках виднелся не яркий свет, да ещё догорали костры, за которыми уже никто не следил. Что ж, всё на месте, войны нет и на том спасибо, а с остальным разберёмся.

В двери постучал сначала тихонько, не хотелось привлекать к себе внимание соседей, но так и не дождавшись, когда мне откроют, затарабанил сильнее. Свеча, за окном первого этажа, зажглась минут через десять, после того, как я легонько стукнул в двери. Крепко они тут спят.

- Кто? - раздался за дверьми детский голосок, с каким то странным акцентом.

- Я к Веронике, открой - ответил я интересующемуся.

- Она спит уже, завтра приходи - не сразу разобрал я, чего мне сказали.

Да кто там такой наглый, к себе в дом не пускает.

- Открывай, мне срочно, я от Сутягина - решил я схитрить.

Только после этого услышал, как дёрнулся тяжёлый засов и увидел, как открылась дверь. На пороге, с огарком свечи, стояла Аделина, наша горничная. Вроде так её Ника называет. Меня она похоже не узнала, да и не мудрено, я специально повязал на голову бандану, которую прежде никогда не носил и остался в чёрной футболке, чтобы не выделяться своим светлым камуфляжем.

- Хозяйка где? - спросил я девчушку.

- Сейчас позову - ответила она и пошла в сторону лестницы.

Я бы и сам побежал туда в припрыжку, но боюсь напугаю хозяйку дома, своим неожиданным визитом, поэтому решил дожидаться её на первом этаже.

- Кто там, Аделина? - раздался такой родной голос, где то под потолком.

- Какой то господин, говорит, что он от синьора Василия - ответила девушка, жутко коверкая слова.

Здесь я не выдержал и пошёл на встречу спускавшейся по лестнице Веронике, державшей в руках маленький подсвечник. Свет, от горевшей в нём свечи, освещал лицо девушки, которое мне почему то показалось не очень знакомым.

- Вы кто? - спросила меня она, когда между нами осталось не больше десятка ступеней.

- Нет, уезжать на долго действительно вредно. Родная жена перестаёт узнавать - ответил я ей, снимая платок с головы.

- Ты?! - вскрикнула Ника и тут же завалилась на бок, одновременно пытаясь упасть на ступеньки и бросить подсвечник на них же.

Я даже сразу не сообразил, за что хвататься в первую очередь, за падающую девушку или свечу способную из искры устроить громадный костёр. Но руки и ноги среагировали быстрее головы. Рванувшись вверх, со скоростью спринтера, я успел сначала поймать Веронику, а потом правой ногой затоптать продолжавшую гореть, на деревянной ступеньке, свечу. С дуру чуть было не заорал, чтобы кто нибудь скорую вызвал, но быстро опомнился. От куда тут скорые, да и кто их вызвать сможет, если бы даже и были.

Неподвижное тело отнёс вниз, не потому, что не справился бы с весом, подымая его в спальню, а наоборот, потому что мне этот вес показался каким то уж очень маленьким и хотелось быстрее понять в чём дело.

- Хозяин это ты? - спросила меня ошалевшая, от всего произошедшего, Аделина.

- Я, а кто же ещё?

- Санта Мария - сказала девушка, перекрестившись, - хозяйка тебя два раза хоронила, а ты живой.

- Ты воды бы принесла, что ли! Вместо того чтобы молебен по мне устраивать - попросил я её.

- Воды? Сейчас.

Девушка метнулась в сторону и вернулась обратно со скоростью пули.

- Пей! - протягивая глиняную кружку, предложила она мне.

- Какой нахрен пей. Мне её надо в чувство привести - ответил я не понятливой прислуге, брызгая водой на лицо, так и лежавшей без чувств хозяйке дома.