Расправляя крылья: Шаг перед пропастью (СИ)

— Так, а это у нас кто…? — Лицо его расплылось в зверской предвкушающей улыбке. — А, Шиманьски! Что это, сеньор Шиманьски, вас так долго не было?

До придурка даже не дошло, что я из другой группы, не той, у которой он ведет занятие.

— Сеньор, почему вы коверкаете мою фамилию? — спокойно произнес я. В голову пришла крамольная мысль, и я лихорадочно обдумывал возможность ее реализации. Но потом, только после основного дела!

— Шиманьски! Опоздал марш на место! — сверкнул глазами преподаватель. — А это у нас кто? — его взгляд заинтересованно прошелся по фигуре Паулы.

— Заходим! — бросил я в сторону все еще открытых створок и "гвардия" начала действовать. Быстро, слажено, дерзко. Парни и Селеста влетели внутрь и принялись подниматься к парте Адриано с разных сторон, одновременно со мной и Паулой, усиливших каждый из потоков.

— Эй, что это такое? Что здесь происходит? Отставить! — орал Командор, причем я оценил параметры его голоса. В армии ему не было бы цены — грозно, харизматично. В иной ситуации я сам бы втянул от его рыка голову в плечи, но сейчас ситуация… Не "иная".

— Сидеть! — рявкнула Паула, и метательный нож впился в верхнюю парту в десяти сантиметрах от головы одного их парней в правом конце аудитории. Судя по наглой физиономии — выродок. — И ты тоже! — Другой нож воткнулся в столешницу перед вторым, в котором я опознал "интеллигента" Бенито Кампоса, нового сегодняшнего ученика. Стоит отдать тому должное, несмотря на навыки, умом парень обладал и на рожон не полез. Камера заднего выхода, которую я включил перед входом в аудиторию, показала обалдение на лице сеньора Ривейро, который уже было собрался действовать.

— Сиди не дергайся! — ткнул я пальцем в Адриано, глядя на него сквозь изображение Командора. — Мы не за тобой!

"Гвардейцы" напали слажено, чувствовалось, что опыт они сегодня приобрели, вытащили из-за стола обидчика "Гаврилы" и потащили вниз. Адриано все же попытался кого-то из них ударить, отпихнуть, но двое парней надежно блокировали его, пока трое других скручивали цель операции. Наконец, когда дело было сделано, и все ретировались, я негромко произнес:

— Сиди, Адриано! Мы понимаем, что за всем стоишь ты, но в том избиении ты не участвовал! — Я обернулся, осмотрел аудиторию. — Запомните! Со всеми, кто подумает, что он крут и может безнаказанно гнобить кого-то, произойдет что-то нехорошее! Как с этими тремя камаррадос! Спасибо за внимание!

После чего развернулся к выходу, раздумывая, стоит ли выполнять вторую, спонтанную часть плана. И так получилось, как по нотам, зачем усложнять? Лучшее — главный враг хорошего!..

Оказалось, стоит. Командор не оставил мне выбора.

— Шиманьски, отставить! Ты что себе позволяешь, придурок? — заорал он.

— Придурок? — Я остановился и смерил его платоядным взглядом хищника. Сам напросился.

— Сеньор, до каких пор вы будете позволять себе коверкать мою фамилию?! — утробно взревел я голосом своего почти ручного дракончика, и в аудитории воцарилась тишина, в которой даже стали слышны удары за створками. — Почему вы считаете, что имеете право унижать меня? Кто вам такое право дал?

Командор позеленел.

— Шиманьски, не беси меня! Если тебя слушается это быдло из неудачников, это не значит…

— А то что будет, если взбешу? — Я угрожающе делал к нему шаг за шагом, но не спешил — напоследок хотелось выяснить кое-какие вопросы.

Его лицо сморщилось в попытке выдать связную фразу, четкую мысль, и в конце концов ему это удалось.

— Шиманьски, ты — никто! — прошипел он. — Сын русской шлюхи! И не бери на себя слишком многого!

— Какое вам дело до того, кто я и чей сын? — Я остановился в нескольких метрах, оттягивая момент апофеоза, хотя дракон протестовал ОЧЕНЬ сильно. — Кто дал вам право судить ребят; кто из них титуляр, кто выродок, кто сын шлюхи? Кто достоин презрения, а кого нужно облизывать?

Молчание. Я усмехнулся.

— Никто. Вы просто в тренде, сеньор Ривейро. Презираете тех, кого общество по тем или иным причинам пытается презирать, или просто недолюбливает, не утруждая себя необходимостью разобраться в причинах презрения. Просто потому, что вам нужно кого-то презирать. Просто потому, что тогда вы сами себе будете казаться себе значимее. Вы — ничтожество, сеньор Ривейро, достойное презрения, и потому ищете кого-то более слабого, беззащитного и более презираемого.

— Шиманьски!..

Он хотел сказать что-то еще, но я не дал. Дракон сорвался.

— …Я же сказал, я не позволю коверкать свою фамилию! — ревел я, избивая его ногами. Как я атаковал, как свалил его на пол — не помню, но сейчас получал несказанное удовольствие. Пожалуй, все мои перипетии, все пройденные страдания последнего года стоили такого возвращения. — Меня зовут ШИ-МА-НОВ-СКИЙ! — ревел я. Наконец, остановился. — И если вы будете и дальше издеваться над учениками, я вам не завидую, сеньор Ривейра!

Отпустило. Совсем отпустило — дракон, получив свою порцию эндорфинов, превратился в маленького пушистого котенка, мурлыкающего у меня на заднем дворе сознания.

Я вновь оглядел группу. Все молчали, отвесив челюсти, даже Адриано. Звуков избиения за гермозатвором слышно больше не было — ребята закончили.

— Хочу обратиться к титулярам, — произнес я. — К каждому из вас. Ко всем — меня ведь снимают, неправда ли? — Подошел к учительскому терминалу и написал кое-что пальцем на электронном вихре доски. — Помните это.

Развернулся, вышел. Сзади скулил майор в отставке Ривейро, и мне хотелось бы верить, что и он сделает кое-какие выводы. Что всё не напрасно. На "доске" же, как привычно на школьном сленге называют главный голографический вихрь передней стены аудитории, во всю ширь сияла надпись:

Nemo praeter te

* * *

Дальше все шло как в тумане. Паула меня куда-то тащила. Парней рядом не было — убежали, сзади шлатолько Селеста. Зачем, почему — меня накрыл отходняк, я не понимал.

Наконец, оказались… Нет, не в четвертой оранжерее, превратившейся за сегодня в наш неформальный штаб, а "на улице", возле фонтана, перед главным входом. Здесь я умылся, намочив заодно и голову, и только после этого стало отпускать.

— Где остальные? — задал я главный вопрос. — Все убежали?

— Педро схватили, — покачала головой Селеста.

— Всё? — нахмурился я.

— Еще нас схватить пытались. Директор и трое охранников. Но ты зыркнул так, что не стали, побежали дальше, — поежилась она.

Угу, понятно, потому она и бежала за нами. Без нас ее бы быстро "оприходовали"…

— Скажи остальным, пусть поднимаются к нам. Раз такая пьянка…

— Ясно! — кивнула она, отвернулась и тут же принялась что-то говорить по общему каналу. Что — я не слушал. Сел на парапет, угрюмо посмотрел на шлюз входа.

— Что теперь? — рискнула спросить Паула.

— Ждем. Спросила, как дела у девчонок?

Рыжеволосая кивнула.

— Нормально. Шкафчик открыли. Содержимое заявленному соответствует. Перепаковали его в сумки, если что, будут в вестибюле наготове.

Я кивнул — правильно, нечего тут светиться.

Через десять минут начали подтягиваться первые "гвардейцы", рассредоточенные по всей школе. Собралось уже человек пять, когда на горизонте событий показался Адриано собственной персоной.

— Шимановский, преподавателя зачем? Не слишком ли ты круто взял?

Он был один, и это удивило. Впрочем, я сам демонстрировал ему неприкосновенность.

— Это мои сложности, Манзони, — хмыкнул я ему в ответ. Я уже окончательно успокоился, пришел в себя, и теперь мозг лихорадочно работал в попытке найти оптимальный сценарий дальнейших действий. Да, часть плана я выполнил, титуляры восстали, причем сами, уверенные в отсутствии моей поддержки, но проблема с заданием королевы оставалась. И решить ее сложнее, чем поднять на бой и так готовых к этому горячих парней и девушек.

— Я не коверкаю твою фамилию, — улыбнулся он.