Снайпер. Дара (СИ)

Сняла третьего. И тут остальные открыли ответный огонь. Её, наконец, засекли. Переползла в другую ячейку, слыша, как Лёхин автомат выплёвывает короткие очереди. А вот и Слава ударил одиночным. Тем временем приладилась к новому месту. Ага, один из неприятельских разведчиков отползает в сторону — как раз хорошо виден — не так-то просто укрыться на склоне, обращённом в сторону стрелка. Попала. Смена позиции. Дудукают автоматы прикрывающих, а она ползёт, извиваясь ящерицей, и слышит свист пуль над своей головой. Не вздрагивает, нет. Точно знает, что, если не поднимать задницу — её не достанут. Ага. Попрятались все. Как же их высмотреть? Пару минут напряженно вглядывалась в склон, анализируя происхождение каждого пятнышка, и «вычислила». После попадания тело дёрнулось — значит не ошиблась, не по пустому месту стреляла. Пятеро из семерых уничтожены. Где ещё двое?

— Колонна с севера, — доложил Слава.

— Минёры отходят, — откликнулся Лёха.

Взглянув на приближающуюся технику, Дара увидела облепленные десантом невысокие коробочки. Длинноствольные автоматические пушки, — определила она «палки» наклонно торчащие из маленьких башен.

— Мальчики! Ползите к шестой ячейке, пора менять позицию, потому что тут нам не удержаться.

Ползли практически через открытое место, таща животы сначала по сухому дну старой промоины, а потом и просто по ручью. Только трава закрывала их от посторонних взглядов. Вокруг расстилалась ровная, как стол поляна и никакого укрытия нигде не было. Одно хорошо — отползти успели далеко. Остановились в глубоком месте, где вода полностью покрыла их горизонтально расположенные тела. И увидели, как снаряды взрыли высотку, на которой буквально несколько минут назад располагалась их позиция. А потом туда же пошли десантники — сначала гранаты из подствольников накрыли вершину холмика, а потом и пехотинцы «взяли» её стремительной атакой. Видели, как два разведчика тащат со склона третьего, видимо, раненого, а не убитого. А потом замешкавшаяся на десяток-другой минут колонна продолжила движение к городу, пройдя в сотне метров от Дары и её ассистентов. Передняя машина страшно пылила — и из-за поднятого ею шлейфа уже ничего было невозможно рассмотреть.

Если располагаешься головой на юг, то смотреть на север удобнее лёжа на спине. Опять же винтовка рядом на сухом месте под правой рукой. Отощавший рюкзачок почти не давит спину, погрузившись в вязкое дно. Всё бы хорошо, но обстановка меняется буквально на глазах — колонна проследовала на юг и пропала из поля зрения. А переворачиваться на живот оказалось трудно — прилипла. И отцеплять рюкзак нельзя — там основная масса патронов.

Пока кряхтела и охала, неприятель заметно удалился. Стрелять в корму замыкающей машины стало поздно. Да и пыль заслонила всё. Не успела об этом пожалеть, как над луговиной там, на юге, полыхнуло. Пламя охватило колонну огромным огненным облаком.

«Огнемётные фугасы, — охнула Дара, — это ж древность какая!» А вслух прибавила:

— За мной, бегом!

Лёха и Славка разом подхватились и понеслись к восточному склону распадка, не отставая от своего снайпера. После первой сотни метров залегли, послушные команде. А впереди начали взрываться мины — кто-то не отвлёкся на созерцание развернувшейся трагедии, а продолжал наблюдать за местностью.

— Вперёд, — выкрикнула, отсчитав семь секунд. Почему семь? Так показалось, что именно столько потребуется на перенос огня расположившейся на закрытой позиции батареи.

Козликами, перепрыгивая через воронки, ассистенты неслись на этот раз впереди Дары — что-то она захромала. Обернулись, рванули назад, подхватили.

— В воронку, — только и успела прохрипеть.

Туда они её и втрамбовали, накрыв сверху своими телами. Боже! Какие тяжёлые. Что-то где-то начало взрываться, потом перестало, потом её тащили под руки, не давая со вкусом приволакивать отстающую ногу.

— В ручей макаем, — Лёхин голос. И сразу стало легче. — Реж на ней штаны.

— Я тебе разрежу, — похоже, болевой шок опустил Дару, — потом я с тебя твои сниму, потому как мне голым задом сверкать несподручно, — завершила она неуклюжую шутку. — Чего там?

— Осколок торчит из ягодицы, — откликнулся Славка.

Дара встала на четвереньки… э-э… опереться получилось только на три точки:

— Чего замерли, — ухмыльнулась она недобро. Стаскивайте, только без лишней суетливости.

Чужие руки неуклюже распустили пояс, расстегнули молнию, а потом в правую половинку попы словно молния ударила.

— Гляди, какой здоровенный, — на землю прямо под нос упало перо стабилизатора.

Зато сразу стало легче. Даже смогла изогнуться и ухватить краем глаза картину ранения. Вот ведь зараза! Чисто в мягкую ткань угодило, но, видимо, удар оказался сильный — отсюда и шок.

Дали немного вытечь крови, продезинфицировали, свели края и напылили жидкий бинт. Оставалось подождать, пока повязка зафиксируется.

— Куда вы меня заволокли, — спросила, осматривая каменную теснину.

— Расщелина подвернулась, ну мы и нырнули сразу. Эти, как их, ещё десяток мин бросили, да и затихли.

— «Эти, как их» — космодесант, — прояснила ситуацию Дара. Судя по всему — хорошо натасканные части, экипированные лучше некуда. В общем, ребята, спасибо за жизнь. А теперь поставьте меня на ноги.

Устояла. Раненая нога, приняв положенную ей часть веса, отозвалась вполне терпимой болью. Держась за Лёхину руку пошевелилась, посгибала немного колени, сделала пару шагов. Тошненько, конечно, однако терпимо. Разойдётся. Итак, они добрались до восточного склона. Что дальше? Вспомнила карту, в которую заглянула ещё там, на штабной поляне. Километра через три отсюда, как раз на востоке расположен другой опорный пункт наших, прикрывающий проход в сторону города. Если противник откажется от замысла воспользоваться этим путём — скорее всего двинется туда.

Прихрамывая подошла к краю расщелины и осмотрелась. Вдали, чуть справа — оставленный ими холмик. Влево вообще видно только противоположный каменистый склон — остальное закрыто горкой. Правее тоже никакого обзора. Поползла.

— Эй, куда? Ты же ранена, — и что на это ответить? Обернулась и только пискнула:

— Не отставайте.

Взяли вправо вверх и вскоре взорам открылась панорама всё той же ровной низины. Теперь через неё проходила дорога, промятая в траве недавно прокатившейся колонной. И, вот же гадство! Опять с севера, приближались ещё три коробочки, на этот раз безо всякого десанта на броне. Поравнявшись с недавно покинутым холмиком, транспортёры свернули в сторону затаившейся Дары — взять их в лоб из её винтовки нечего и пытаться. Однако, вряд ли они сейчас атакуют — подошли к месту, где начался подъём, высадили из кормовой двери пару бойцов и подождали, пока те поднимутся, проверяя дорогу.

И вот первая машина поползла вверх. Откуда-то лязгнуло ружьё Колобка. Противотанковое. Симоновское. Отличное попадание в ведущую звёздочку — высший пилотаж. Правая гусеница тут же замерла, транспортёр остановился и башня с длинным тонким стволом начала поворачиваться, разыскивая стрелка.

«Ну уж нет! Только не Колобка!», — воспротивилась душа, а руки навели винтовку, и пуля «Дартс» надёжно заклинила башню. Она ведь всего с сотни метров стреляла, поэтому, словно гвоздь забила в нужное место, приколотив подвижную кромку к неподвижной. Сама тут же отползла назад и вниз. Вовремя — заговорили автоматические пушки двух других машин, и каменная крошка, выбитая снарядами с кромки естественного бруствера, посыпались на голову.

Опять лязгнуло ружьё Колобка, а потом послышались хлопки минных разрывов.

— Этих, накрыли, — Славка что-то разглядел со своего места, а Лёха сидел, прислонившись затылком к камню и смотрел вдаль неподвижным взглядом. Теперь уже его волокли ползком вниз по склону и… напрасно. Ни пульса, ни дыхания — никаких признаков жизни. И раны нигде не видно. Положили на спину и закрыли ему глаза. А снаружи, за пределами расщелины, рвались снаряды. Иногда даже в каменную теснину что-то залетало, а уж взрывная волна то и дело ощущалась всем телом… как-то отдалённо. Высовываться наружу Дара запретила.