Тихоокеанский шторм (СИ)

Тогда, ранней весной 1942 года, адмирал счел возможным сделать свой ход - в той обстановке равновесия сил это вполне могло увенчаться успехом. Русские сумели сорвать блицкриг, начав затяжную войну, в долгосрочной перспективе невыгодную ни России, ни Германии - в этой ситуации предложение раздела 'британского наследства' объективно было выгодно и России, и Германии, и Японии. Енаи изрядно потрудился, формулируя свои предложения - и в конце концов, смог изложить вариант, в принципе устраивавший всех. Согласно этому варианту Германия получала Европу, Средний Восток и Африку; Советский Союз - Ближний Восток и Британскую Индию, с возможностью расширения советской зоны влияния на Балканах, включающей в себя черноморские проливы; Империя Восходящего Солнца - Дальний Восток, дополненный Цейлоном (примерно соответствует РеИ, насколько мне известно В.Т.). Такой раздел Евразии и Африки позволял и удовлетворить экономические и геополитические аппетиты всех трех Империй, и минимизировать вероятность конфликтов между ними, поскольку у них практически не оставалось серьезных пересечений интересов. Кроме того, начинал работать фактор 'переваривания' новых территорий, на что у всех участников раздела, по самым оптимистичным оценкам, должно было уйти не меньше сотни лет. Господин Сталин отнесся к сделанному предложению довольно благосклонно (примерно соответствует РеИ, насколько мне известно В.Т.) - благо, все приличия были неукоснительно соблюдены, предложения были проведены по каналам МИД, другое дело, каких трудов стоило Енаи и его сподвижникам добиться согласия армейцев на реализацию этого варианта - но все испортила непробиваемая русофобия Гитлера, подкрепленная категорическим несогласием значительной части промышленно-финансовых кругов, точнее, пробританской группировки.

Ну, а после событий второй половины 1942 года - первой половины 1943 года о реализации этого варианта речи быть уже не могло, это адмирал прекрасно понимал. Можно было только пытаться реализовать какие-то варианты договоренностей России и Японии - проблема была в том, что тут пересечения интересов были на каждом шагу. Так, русским были необходимы Курилы в качестве стратегического барьера, отделяющего их тихоокеанские владения от возможной агрессии, а, также, в качестве связующего звена, обеспечивающего стратегическую связность русского Дальнего Востока - но, Курилы были необходимы и стране Ямато, в качестве одного из важнейших районов рыболовства и северного форпоста Империи. Русским был нужен Сахалин, как единственный возможный для них источник нефти на Дальнем Востоке и важный район рыболовства - но, в таком же качестве он был нужен и японцам, с той разницей, что для них он не был единственным источником нефти. И, колоссальным 'яблоком раздора' в отношениях двух Империй была Маньчжурия - изначально для русских она была естественной продовольственной базой их дальневосточных владений, после того, как японцы вложили огромные средства в промышленность и сельское хозяйство Маньчжурии, она стала для них ценнейшим призом, способным окупить даже тяжелую войну; Япония же, ни при каких обстоятельствах не могла добровольно отдать вторую, после Метрополии, промышленно-продовольственную базу Империи. Подготовленная сторонниками договоренности с СССР миссия принца Коноэ, имевшая целью достижение долгосрочного соглашения с Россией, гарантирующего его нейтралитет ценой пакета частных уступок со стороны Японии, была отвергнута Сталиным, отказавшимся принять принца Коноэ в качестве специального посланника Тэнно (в РеИ такая попытка предпринималась японцами дважды - в 1943 и 1945 годах; оба раза Сталин отказался принять Коноэ. В.Т.).

Таким образом, и адмирал Енаи, и его сторонники в руководстве Флота, и здравомыслящая часть придворной аристократии, и неохотно признающая их правоту часть генералитета оказались в стратегическом тупике, выхода из которого не просматривалось. Экономическая мощь США медленно, но верно переламывала ход войны - и ни таланты флотоводцев Империи, ни беспримерная доблесть ее моряков не могли предотвратить поражение. Не удавалось даже обеспечить нейтралитет СССР - хотя, Енаи прекрасно понимал то, что это лишь отсрочит крах Империи, но не предотвратит его. Единственной возможностью хоть как-то уравнять шансы был союз с русскими и их новыми вассалами-немцами.

Енаи мысленно улыбнулся - еще год назад представить себе такое можно было, разве что допившись до алкогольных галлюцинаций.

Но сейчас надо было обеспечить Империи в целом и клану Сацума, в частности, наилучшие стартовые условия для будущих переговоров. Енаи был полностью согласен со своими армейскими оппонентами в одном - переговоры, неважно, с русскими или американцами, сможет вести только доказавшая свою силу Япония; если же Империя будет разгромлена, ей просто продиктуют условия капитуляции - и на этом все кончится навсегда, или, в самом лучшем случае, надолго.

Сделать это можно было только одним способом - доказав делом силу Императорского Флота, его способность если не выиграть сражение у сильнейшего врага, так хотя бы свести его вничью, что уже было немало. Но, в этом случае, было невозможно обойтись без современных вооружений - а закупить их было возможно только у русских. Таким образом, дальнейший торг был возможен только в частностях - надо было или соглашаться на условия 'Иванова', или констатировать неизбежность разгрома Флота американцами, поскольку Енаи было очевидно, что при таком количественном и качественном превосходстве, которое американцы будут иметь к началу битвы за Марианские острова, вопросы заключаются лишь в том, будут ли уничтожены только гарнизоны, дислоцированные на Марианах, вкупе с палубной авиацией Мобильного Флота, или же к списку потерь Империи добавятся еще и корабли Мобильного Флота; и, какими будут потери американской палубной авиации и десантников - умеренными или умеренно тяжелыми?

Еще одной важной текущей задачей адмирал считал сбор максимально возможного объема информации о командовании советского флота. Характеристики кораблей и самолетов, их количество и качество были очень важны в современной войне - но, при сопоставимых количестве и качестве техники у противников все решало качество людей, управлявших этой техникой. И, очень важно было качество адмиралов - Мицумаса-сан был целиком и полностью согласен с Наполеоном в том, что 'Стадо баранов под командованием льва победит стаю львов под командованием барана'.

Будучи воспитан в британской традиции, перенятой Императорским Флотом, Енаи привык оценивать адмиралов, своих и чужих, в системе 'каре тузов' (в свое время было принято считать успехи лучшего адмирала всех времен и народов, Горацио Нельсона, следствием его личных качеств - т.н. 'каре тузов', которые делали флотоводца гением. Первый туз - качества яркого лидера, способного завоевать преданность подчиненных, вплоть до того, что они добровольно пойдут за своим адмиралом на смерть. Второй туз - наличие нестандартного мышления, не просто высокий интеллект, но, искра гения. Третий туз - способность и готовность выслушать подчиненных, учесть их мнение в своих расчетах. Четвертый туз - агрессивный, наступательный характер. В.Т.).

С точной информацией было плохо - основным ее источником были немцы, активно воевавшие с русскими, но, кое-какие выводы можно было сделать.

Русский морской министр, адмирал Кузнецов, насколько можно было судить, точно обладал тремя тузами из четырех - было известно, что он пользуется почти абсолютным авторитетом у подчиненных; тот факт, что он приблизил к себе таких ярких, неординарных людей, как Алафузов, Галлер, Степанов, свидетельствовал о том, что он готов прислушиваться к мнению умных подчиненных; эпизод с потоплением 'Балеареса' был убедительным доказательством его агрессивности. Не очень было понятно, как у него обстоят дела с гениальностью - нет, человек, сумевший ввести русский флот из числа третьеразрядных флотов в элитный 'клуб' перворазрядных флотов, бесспорно, был очень умен, но, было неясно, является ли он гением морской войны.