Цена славы

Гнев, душивший Грейсона изнутри, наконец-то вырвался наружу. Кровь гудела в его ушах и заставляла бешено колотиться сердце. Убийцы!

— Сейчас им будет жарко, — произнес он в командный передатчик. — Внимание... к оружию! Вперед! Уничтожим их всех!

Ничего не подозревающие мишени рыскали среди дюрандельских руин. Они были всецело поглощены уничтожением уцелевших остатков деревни, словно ребенок, доламывающий свою игрушку. Один из «Стингеров» нашел-таки «добычу» — кучка людей, накрывшись листом жести, пряталась между камнями, возле фундамента разрушенного пакгауза. «Стингер» только что вытащил этих несчастных на свет Божий одним движением руки, оснащенной лазерной пушкой. Внезапно шорох, раздавшийся в наушниках, заставил робота поднять голову и оглядеться. Семидесятипятитонный «Мародер» Грейеона проломил насквозь бетонную стену, разбросав громадные осколки по всей улице. Крича от ужаса, люди бросились врассыпную.

Водитель «Стингера» застыл в нерешительности, затем начал поднимать лазер своей машины. Поздно! Сдвоенный луч избороздил руку и, правый бок «Стингера» дымящимися ранами, глубоко прорезав броню и мягкую внутреннюю прокладку. Убедившись, что рядом нет беззащитных людей, Грейсон сделал еще один шаг и снова выстрелил из обоих лазеров. Яростное голубое сияние ПИ-излуча-телей достигло своей цели, присоединившись к заградительному огню. Уже поврежденная правая рука «Стингера» бешено завертелась в воздухе; стальной кулак все еще сжимал лазерную пушку. Робот отшатнулся назад. Его гироскопы скрежетали, дым валил из многочисленных отверстий, зиявших в легкой броне. Грейсон пустил в ход свое скорострельное орудие. Взрыв стодвадцатимиллиметровых снарядов окончательно изувечил корпус «Стингера». Куски брони фонтаном взлетели в воздух. Грейсон шагнул еще ближе, продолжая стрелять, и градом сыпавшиеся гильзы звонко ударялись о броню «Мародера».

Потом произошла вспышка, а за ней взметнулся в небо громадный клуб дыма. «Голова» «Стингера» раскололась, и водитель боевого робота ракетой взмыл в небо вместе с клочьями обшивки. Еще более яркая вспышка проделала дыру в покореженном торсе машины, и со «Стингером» было покончено.

В пределах досягаемости грейсоновского «Мародера» возник другой боевой робот — «Шершень». Грейсон развернулся на полусогнутой ноге, приподняв обе пушки. Огонь из ПИ-установок, смешавшись с лазерным лучом, ударил «Шершня» и повалил его на землю. Грейсон заметил, что боковая и задняя поверхности корпуса машины уже были опалены лазером.

«Шершень» поднялся, нацеливая свой лазер средней мощности на мостик «Мародера». Ослепительный свет лизнул обшивку, но мощная оптика машины отразила его безо всякого вреда для глаз Грейеона, а массивная броня рассеяла жар. «Мародер» в шесть шагов пересек узкую улицу, его тяжелые руки взлетали и опускались в такт шагам. Правая рука, словно громадная дубинка, нанесла сокрушительный удар, пришедшийся по корпусу и левой руке «Шершня». Толстая пластина обшивки изогнулась, и, издав звук, похожий на человеческий вопль, «Шершень» рухнул в груду каменной крошки. Еще три выстрела из ПИИ, и боевой робот остался лежать неподвижным. Сквозь дыры в его корпусе виднелись дымившиеся остатки электропроводки.

Чтобы окончательно убедиться, что врагу пришел конец, Грейсон влепил в металлический труп еще один заряд. Он почти обезумел — его захлестнула мстительная яростная радость. Ему хотелось одного — убивать, убивать и убивать, пока не издохнет последний из врагов, пока не превратится в груду лома последняя из их дьявольских машин. «Мародер» шествовал по израненным улицам Дюрандели, выслеживая вражеских боевых роботов, словно пес, почуявший свежий след раненого зверя.

Такое же безумие охватило остальных легионеров. Грейсон наткнулся на Лори. Та посылала луч за лучом в сдвоенный корпус «Феникса», ничком растянувшегося среди развалин дома. «Волкодав» Делмара Клея сцепился с вражеским «Филином». Они бились на равных, пока к «Волкодаву» не присоединились беаровский «Викинг» и «Головорез» Халида. Кошмарный огненный шквал разорвал «Филина» на куски. И когда тот упал, сдержанный лейтенант Халид подвел своего «Головореза» поближе и одним пинком бронированной ступни сокрушил командный мостик боевого робота. Его водитель больше не будет грабить города!

Марикские боевые роботы попытались спастись, осознав грозящую опасность. Но, по иронии судьбы, путь им преградили горы каменного мусора — то, во что превратили они некогда чистое и уютное селение. Врагам не оставалось ничего другого, как идти путями, предусмотрительно перегороженными людьми Грейсона. Битва — если можно было назвать происшедшее битвой — длилась минут пятнадцать. Ни одному вражескому боевому роботу не удалось спастись.

И только после того, как последняя боевая машина — «Шершень» — взорвалась с оглушительным грохотом и огненной вспышкой, Грейсон осознал, что почти ничего не видит. Виной тому был не испорченный визор нейрошлема — его душили слезы. Он все еще рыдал, когда вся его рота собралась в центре бывшей торговой площади Дюрандели.

Шаттл «Ассегай» вышел на орбиту Хельма. Это был старый корабль класса «Лига», один из тех, что были оборудованы под орбитальные штаб-квартиры или базы для планетарных операций Дома Марика. Параболическая антенна, возвышавшаяся над бронированной выпуклостью, которая отмечала мостик судна, нацелилась на две точки — ярко сияющую ледяную планету внизу и точку прыжка, находившуюся в глубоком пространстве вне системы. В точке прыжка мягко пульсирующие струи горячей плазмы удерживали на месте два Т-корабля — «Монстра» и «Охотницу». Капитан «Ассегая» был ветераном, много лет служившим Дому Марика. За сорок восемь лет, проведенных в космосе, Фенрик Джевил видал, пожалуй, поболее, чем все локаторы его корабля.

Сейчас он плавал в невесомости за спиной мальчика, корпевшего над второй дальнодействующей радиолокационной установкой «Ассегая». Джевил протянул руку, указывая костлявым пальцем на зеленый экран.

— Видишь вон те траектории, сынок? Что ты о них скажешь?

— Э... это входные траектории кораблей, капитан, — ответствовал курсант, пристегнутый к креслу наблюдателя. Голос юнца слегка дрожал; он надеялся оттянуть время ответа.

— Правильно, входные. Чьи они?

— Я услышал запрос «Ланселота», когда те проходили мимо них, сэр. Они... они ему не ответили.

— Не ответили? А ты не находишь это подозрительным?

— Сэр... парни с «Ланселота» сказали, что это, наверно, какие-то шишки совершают обход, вот. А Шигги сказал...

Мальчишка запнулся, его глаза расширились. До него внезапно дошло, что каким-то образом он стал фамильярничать с капитаном.

Глаза Джевила встретились с темными глазами наблюдателя у первой установки по другую сторону мостика. Тот внезапно отвел взгляд, притворившись, что очень занят.

— Я полагаю, что под Шигги ты подразумеваешь младшего лейтенанта Шигамуру? А ну-ка, сынок, что сказал лейтенант Шигамура насчет тех кораблей?

— Он... это... что это... ну, просто шишки из прибывшего Т-корабля, сэр.

— Новый Т-корабль? — Джевил медленно прикрыл глаза.

Когда он вновь их открыл, взбешенный рев прокатился по мостику.

— А что еще за чертов Т-корабль?!

— Сэр, Шигги... то есть лейтенант Шигамура... Он поймал эхо удаленного радиолокатора, который мог принадлежать Т-кораблю со свернутым парусом, — там, в точке надира. Но он сказал, что это, наверно, новое пополнение с Марика... а может, сам герцог Ирианский...

— Шигамура! Вперед и на середину!

Второй офицер-наблюдатель, тщетно пытавшийся остаться незамеченным, переплыл через мостик.

— Мистер Шигамура! Не будете ли вы столь любезны объяснить мне, как офицер, находящийся на борту военного корабля Лиги Свободных Миров, в самой середине комплекса боевой подготовки, рядом с потенциально враждебной планетой, мог оказаться настолько... настолько беспечным! Заметить присутствие в системе неизвестного корабля — и даже не доложить мне об этом! Или старшему офицеру-наблюдателю! Да вообще хоть кому-нибудь, черт подери!