Черный крест

Один из солдат говорит: «Да лаааадно!» — и распахнув дверь ударом ноги — я смущаюсь, мне неудобно за его поведение перед аборигенами, — с одним лишь этим маломощным солдатским фонариком исчезает во тьмах подвала дома мадам. Вслед за ним идут еще трое ребят.

Через какое-то время, совсем небольшое, в подвале слышатся крики, взвизгивания и выстрелы, после чего оттуда выбегает какая-то собака и бегом на улицу.

— Раненый! Срочно сюда медика! У нас раненый! — слышим мы голоса из подвала.

После оттуда выходят трое солдат, неся на руках четвертого, того, который зашел первым. Он без сознания, а из его руки вырван огромный кусок мяса. Сквозь столпившихся поглазеть солдат к пострадавшему пробирается медик.

— Это все сделала собака! — кричат наперебой ребята, только что слазившие в подвал.

— Что??? Да неужели? — я не могу поверить — это же очень маленькая, декоративная собачка!

Тем не менее они меня продолжают уверять, что это так! Мсье, указавший нам на то, что у мадам есть погреб, сообщил мне на ушко:

— Эта собака убитой мадам! Мадам позволяла своей собачке гулять ночью, выпускала на улицу Все ночи собака мадам гуляла. А утром домой. Очень послушная собачка! Мадам была уже немного… глупая из-за старости и, к сожалению, почти не кормила свою собачку. Где только та доставала себе пищу?

— Сколько лет… ну… этой собачке.

— Не знаю, думаю, лет так… тридцать.

Глупый старик — собаки столько не живут.

Приказываю Панкову — он со мной — взять себе из ратуши человек… хоть всех, но разыскать эту собаку!!!

17. Миша вернулся с маленьким трупиком на руках, мы стояли на улице, вернувшись к ратуше.

— Ты только посмотри на это!

— Чего тут смотреть? Решето оно и есть решето, вы бы ее еще из гранатомета замочили. Собачку, видимо, долго решетили из пулемета.

— Такую суку — я бы не пожалел и с вертолета ракетами разнести! Ты посмотри на ее зубы — чистая пиранья!

Начинаю, немного брезгливо морщясь, разглядывать трупик собачки. Да! Что-то не совсем обычное: ее челюсть похожа, как мне кажется, на челюсть разве что акулы.

Но… неужели именно эта собачка минипороды смогла за три ночи убить такое количество людей?

18. Местные старые перы уже разошлись в основной массе по домам, но кто-то из них все-таки еще (видимо, из-за скуки) оставался у ратуши. Спрашиваю одного из них, чем они питаются, коль уже несколько месяцев в замке не работают магазины, да и вообще оборот франков отменен.

— Нас кормят партизаны. Но вы ведь не станете им препятствовать подвозить нам еду, тем более что сами о нас вы позаботиться не можете?

Конечно, позволить умереть с голоду старикам и старухам мы не можем, но если на меня донесут, то трибунал ведь, а?

Вечером приперлись эти партизанен и устроили раздачу еды аборигенам. Мы не препятствовали им, но все-таки приказали сначала разоружиться на въезде в замок.

Партизаны предлагали нам сигары, но я приказал всем отказаться. Отпустив их с миром, мы продолжили заниматься своими текущими делами.

19. Уверенный в себе, что взорву хоть Гималаи ко всем чертям без особых проблем, я не очень-то спешил приступать к выполнению задачи, на меня возложенной. Пойти и найти этот хренов «черный крест» в каком-то католическом храме меня заставил не на двадцатый, а на девятый день после нашего прибытия на место вызов Ткаченко:

— Как? Вы еще не побывали на месте?

Я стал рассказывать ему про собаку, он ответил, что такое должно твориться в замке, потом рассказал про партизан и удивился пониманию со стороны полковника, что мы позволяем им тут так вот запросто приезжать и расхаживать.

— Все равно, все равно теперь уже ночь, но завтра с самого утра займитесь организацией отдельного лагеря в местном храме. Часть людей должна всегда быть начеку у креста, а часть — вы правильно сделали — продолжать занимать круговую оборону в ратуше. Кроме того, не забывайте, что километров в ста от вас наша база (вот это да!), так что если что, то штурмовые вертолеты смогут оказать вам поддержку всего в течение какого-нибудь одного с небольшим часа.

— Алексей, займитесь этим всем немедленно!

РПВ. Через час из штаба меня вызвал еще и Мирошниченко и почти слово в слово повторил то, что перед этим говорил Ткаченко, но только немного в более грубой форме: вы слишком медлите, наверное там винцо потягиваете, вам уже давно пора приступать непосредственно к исполнению приказа, который вам дан.

20. На следующее утро, рано-рано, собрав оборудование, командиров и самых лучших специалистов из каждого взвода, из всех, что прибыли со мной, мы отправились к нашей цели. Примерно через полчаса, груженые по максимуму, задыхаясь от тяжестей, которые были нагружены на каждого, мы достигли храма.

Войдя внутрь, я был потрясен величием этого здания: выглядев снаружи величественным и чисто-чисто белым, внутри он был просто подавляюще великолепен: высота сводов была метров около шестидесяти, шаг колон внутри здания метров по девять, потрясающие цветные витражи, деревянные ряды мест для сидения. Храм был великолепен и одновременно огромен. Это факт. Кроме того, мы с удивлением отметили, что он освещается электричеством, судя по время от времени мигающим лампочкам, — наверное, от своего собственного самостоятельного генератора.

Я размахивал руками вовсю налево и направо, и ребята быстро прочесали здание вдоль и поперек, заглянув в каждый его отдаленный закуток. Двое наших бойцов, соблюдая корректность, но в то же самое время и твердость, привели за руки священника церкви.

Им оказался человек лет сорока, еще почему-то не успевший заиметь хоть немного седых волос. На фоне остальных обитателей замка он, конечно, выглядел просто юношей. Священник добродушно улыбался и спрашивал, чем он может нам помочь.

Я вкратце обрисовал ему ситуацию так, как есть, и уже прямо, не деликатно и в лоб спросил:

— Ну, где этот ваш хренов «черный крест»?

Услышав словосочетание «черный крест», священник просто засиял-таки, как солнышко! Он стал говорить о том — Левон, знавший французский, еле успевал переводить, — что очень, ну очень давно желает, просто жаждет избавиться от этого их городского проклятия и наваждения — от черного креста, он говорил что неимоверно рад тому, что наконец-то нашлись люди, которые избавят его, церковь и замок от их многовекового ужаса. Священник повел нас в алтарную часть храма и жестом указал на среднего размера крест черного цвета, стоящий аккуратно по оси симметрии алтаря.

— Вот он!

Я подошел и стал рассматривать крест.

И скажу честно, моему огорчению не было конца: неужели я за этим перся сюда аж из самой Москвы? Крест был похож на две шпалы, аккуратно, но не слишком, соединенные в паз перпендикулярно друг другу. Вся эта конструкция была окрашена битумом.

— ??????

21. — Да врет он все, мсье папаша! — восклицает Комиссаров, одергивая какие-то шторки на алтаре. Спрашиваю:

— Почему не прочесали алтарную часть?

— Вы не приказывали.

— Бл…

Ну вот, наконец-то мы видим истинный, настоящий…

Приказываю взять священника под арест и сопроводить в здание ратуши.

— Зачем вы мне лгали?

Угрюмое молчание. Согбенный, священник удаляется под присмотром конвоя. Ничего, постараемся создать ему максимально комфортные условия. Дня два посидит у нас под арестом, потом отпустим. Чтобы впредь неповадно было лгать русским офицерам. Тем более находящимся под колпаком у органов.

22. Настоящий «черный крест», безусловно, представлял из себя большой интерес. Пока мы его осматривали, в церковь заглянула олд-мадам с какой-то коробкой под мышкой. Наши ребята поначалу несколько переполошились, я услышал где-то даже слова: «Бомба!» Завидев нас, мадам стремительно развернулась и, несмотря на свой возраст и внешнюю дряхлость, очень быстро вышла из храма. Еле догнал, по пути позвав с собой Аратюняна — переводить.