Ностальгия

тся мне лучшей погодой на свете. Я иду в сторону квартала психологической разгрузки в надежде найти свободный домик и мирно поспать под хлопоты заботливой хозяйки на кухне. И улыбаюсь бездумно на ходу, вызывая подозрительные взгляды у патруля.
36

Почему— то мне снится, как я разговариваю с оторванной головой. Она лежит на залитой черной кровью палубе, я присел перед нею на корточки, чтобы ей удобно было со мной говорить, и мы обсуждаем что-то, не обращая внимания на ее вытаращенные мертвые бельма и розовые кости, торчащие на месте шеи. Мы спорим о чем-то, голова пытается меня убедить в том, что пули ей не страшны, вот только тело ее подвело, а так все нормально чувак, ты больше не стреляй сегодня, лады, а то моя жена не любит, когда я двери кровью пачкаю. Я рассказываю ей о том, что моя дочь живет где-то рядом и голова радостно подтверждает, что да, и ее дочь тоже неподалеку, она в ячейке революционной молодежи, сегодня она наливала бутылки самодельным бензином и я с готовностью заверяю -да, видел, ваши бутылки — отпадная вещь, не хуже наших гранат, хотя и в сотню раз дешевле, и хвастаюсь личным счетом, счет у меня идет на сотни, голова уважительно стучит челюстью и подтверждает — образцово, чувак, ты самый крутой отморозок, что я знаю, давай к нам, наш командир товарищ Хосе сделает тебя инструктором, это почетная должность и на работу ходить не нужно. И я проникаюсь стремностью момента, я готов обсудить условия контракта, я начинаю загибать пальцы на руках, перечисляя пункты, что надо не забыть подчеркнуть товарищу Хосе. А потом голова, не дожидаясь моего ответа и не прощаясь, прорастает маленькой девочкой и сучит ножками прочь, весело прыгая через лежащие тут и там мертвые тела. И тела машут ей вслед простреленными руками. “Эй, морпех!” — кричит, убегая, дитя в белом платьице, и голос у него, как у взрослой женщины. “Вот сука-то” — думаю я с досадой, — “мы ж почти договорились”. И тела сочувственно скалятся мне — да, она такая и есть, но ты не переживай, ты еще потом настреляешь. “Эгей, сержант!!!” — кричит издалека дитя, его уже почти не видно, и я отворачиваюсь в раздражении, чтобы идти своей дорогой, не понимая, кой черт меня сюда занесло, и сталкиваюсь нос к носу с миловидной женщиной.

— Вы во сне кричали, сержант, — говорит она мне с виноватой улыбкой, — Извините, что разбудила вас. Хотите чаю? Я вашу форму постирала, но можете халат надеть, он вот в этом шкафу.

— Господи, мисс! — я трясу головой, отгоняя остатки сна, — Простите за беспокойство. Сам не знаю, что на меня нашло.

— Я Сара. Помните? — женщина снова улыбается, она совсем молода, ей тридцати нет, невысокое пухлое миловидное создание с карими глазами.

— Конечно, Сара. Спасибо вам.

— Не за что, Ивен. Сейчас многие во сне разговаривают. Если спать больше не будете, спускайтесь обедать. Я приготовила манты и салат из водорослей. Очень полезно. И вкусно, надеюсь.

— Спасибо, Сара. Скоро спущусь.

И она уходит, улыбнувшись напоследок, оставляет меня одного, унося