Холодный оружейник. Трилогия (СИ)

Скрип‑скрип. Ветер обнимает шею, лоб, смешивает свой голос с шепотом иголок, что‑то многоголосо лепечущих над головой, слева, спереди, справа, сзади... Шепчущее небо из сосновых игл... Будь я Сенжу ‑ вдохновился бы этим образом для создания гендзютсу.

Экзаменационный кризис, августовский кризис, январьский конфликт ‑ Лист и Туман балансируют на грани войны, проверяя противника на прочность.

Если ты слаб ‑ притворись, что силен.

Скри‑скрип. Сосновый ветер помогает дышать. Жаль, если этот светлый, полный тихой радости лес, падет, в том числе, и от моих рук.

Кири не может позволить себе войны сейчас. Да, время расцвета Конохи прошло, альянс четырех великих Поселений, скорее всего, окажется сильнее ее... именно поэтому альянса и не будет. Каге не объединятся против Листа, если не будут считать его слишком сильным.

Туман перенес гражданскую войну и едва не стал слабейшей из великих деревень. Мы незначительно превосходим Суну. И нам, как и ей, нужно время. Время, пока растут первые эксперименты по соединению геномов, новые Теруми и Учихи, Хошигаки, Юкки и многие другие.

Мы еще слишком слабы. На нужно, пусть не два, но хотя бы полтора десятка лет, за которые мы можем поднять экономику и вырастить новых бойцов. Нам нельзя казаться слабыми. Но...

Хочешь казаться сильным ‑ притворись, что ты слаб.

Мы ходим по краю, по каплям ослабляя Коноху. И при этом не может позволить себе оказаться слишком явно замазанными.

Хъюги режут друг друга. В их клане анархия, как всегда в диктатуре, потерявшей лидера и его преемников.

Учихи практически истреблены.

Сенжу ‑ без почти. Цунаде ‑ не в счет.

Молодой Нара пал на миссии, пытаясь вернуть последнего Учиху Листа. Яманака погибла на экзамене, когда он проводился на дружественной нам территории. Тройка Ино‑Шико‑Чо нового поколения нам пока не грозит.

Но пока что у Листа еще есть подавляющее численное превосходство. А значит, надо ждать. Тянуть время, готовить людей, создавать и собирать все, что можно ‑ бойцов, техники, артефакты.

Мы не можем позволить себе быть пойманными на горячем. Не можем подставить место, где живут те, кто нам хоть немного дороже всех прочих.

Скрип‑скрип. Сосны шатаются по псевдохаотическому алгоритму, подчиняясь ветру и связям в цепочках целлюлозы.

Ладно. Зря, что ли, я учил ген и экспериментировал с артефактами и стихиями?

 Жаба

Красноволосая женщина, так похожая на Его жену. Кого‑то смутно напоминающая девушка‑блондинка с волосами, завязанными в два высоких хвоста.

Еще два человека просто стоят и смотрят. Схватка ведется рядом ‑ то в тридцати метрах, то в сотне. Но они не вмешиваются. Просто смотрят.

Мужчина в плаще, от частых перемещений словно бы мерцающий вокруг своего противника, делает ошибку. Позволяет схватить себя.

‑ Попался ‑ констатирует он, по прежнему улыбаясь ‑ Вы ведь именно это подумали, сенсей? ‑ спрашивает он, после чего с негромким хлопком превращается в облако сероватого дыма.

Джирайя поворачивает голову в сторону девушки и женщины. А затем наносит удар мгновенно появившимся на ладони шаром чакры назад.

Его противник, только что появившийся за спиной одного из лучших шиноби Листа, отлетает, в полете ломая несколько деревьев.

А затем его ноги оплетает цепь, невесть откуда взявшаяся в руках беловолосого. Тот, кося глазами в сторону двух оставшихся в нейтралитете, медленно идет к их застывшему напарнику, чьи щиколотки обмотаны цепью толщиной в руку годовалого ребенка.

АНБУ приближались. Две команды по четыре. Идеальная группа поддержки, если главное оружие ‑ это Жабий Санин. Человек, по слухам, достигший наибольшего мастерства в печатях среди жителей Листа.

Мир шиноби ‑ одна большая деревня. Спроси там, посмотри в архиве ‑ и точно найдешь о противнике хоть какую‑то информацию.

О Джирайе, например, ее было немало. Живучий, владеющий сендзютсу и множеством прочих довольно редких навыков. Пожалуй, по опасности в прямой схватке для нас с Наруто он даже превосходит Орочимару. Не та тактика, не те атаки.

АНБУ все приближаются. Так, их, скорее всего, послали на разведку. Если человек‑лягушка у них за главного, вряд ли в группах есть еще специалисты по печатям. Скорее, лишний медик, или менталист. Значит, меньше защиты, больше атаки. И, скорее всего, все же не стоит использовать иллюзии. Не тот противник.

Я начинаю складывать печати. Хороший был лес. Правда. Вот только, не имея нормальной информации о противнике, а также особой живучести, лучше сразу атаковать чем‑то убойным.

 Лед

Один из старейших действующих шиноби Листа смотрит в глаза все так же улыбающемуся противнику.

‑ Как мне звать тебя?

Мужчина, который, очевидно, из‑за действия цепи не может пошевелить и руками, улыбается чуть шире. Почти скалится, точно ему смешно, почти до слез смешно, а он сдерживается.

‑ Вы забыли мое имя?

Скрип‑скрип. Хороший был лес. Жаль только, что теперь среди устремленных ввысь, к заполненному сосновыми иглами небу, колонн, есть прореха, созданная людьми.

А Джирайа‑то теряет терпение. Казалось бы, что такого ‑ поскакал пять минут... нет, вру, шесть тридцать четыре..., пока не поймал противника. Или это так лицо на него действует?

‑ Ты не Минато ‑ убежденно сказал беловолосый ‑ ты просто двойник.

А улыбка изменяется. Теперь она, скорее, злая и открытая.

‑ Тепло, извращенец.

А затем на Джирайу падает тень.

Среди все так же скрипящих о чем‑то своем, трогательно одинаковых, сосен, недалеко разносится выдыхаемый, прямо в прыжке в сторону, удивленный возглас.

‑ Зеркальная Рука?

 Снег

Прозрачный и отчасти белый от покрывшей его чешуйки изморози, дракон обвивает меня. Он не касается меня ‑ просто стоит на хвосте, пологой спиралью диаметром в два метра, окружая меня, удерживая усатую голову на высоте пяти метров. Дракон невелик, нерогат, гибок и прозрачен. Напоминает водного ‑ если бы техники делали из чистейшей воды на свете. Он смотрит в сторону цели. А меж моих ладоней тускло горит шар воздуха с мою голову размером.

Смешение Огня и Ветра. Зной, Хлад, Жар ‑ названий много, а суть, пока что, одна. Перекачивание тепловой энергии из одного объема воздуха в другой. Можно принудительно заморозить небольшой участок тела врага, нагрев, самую малость, атмосферу над континентом. Можно поступить наоборот ‑ испепелить частное и охладить общее. Я предпочитаю держать тепло меж ладоней, а жидкий воздух ‑ в качестве защиты. Не люблю стравливать тепловую энергию в атмосферу. Это и есть ‑ мой туз в рукаве. Один из многих, разумеется.

Дракон выстреливает вперед. Забавно, крутясь вокруг меня, совершая прыжок, он так меня и не коснулся. Так уж эта техника устроена.

Я сжимаю ладони, дополнительно трачу энергию на уплотнение и нагрев шарика, содержащего тепловую энергию, ушедшую при охлаждении составлявшего дракона газа почти до температуры кристаллизации. Шарик светится все ярче. Да, его объем изначально в несколько тысяч раз меньше объема дракона. Так что больше сил уходит на стабилизацию равновесной плазмы, чем на дополнительный нагрев.

Я не силен в физике. Сомневаюсь, что мои грубые подсчеты в духе двести пятьдесят на полторы тысячи отражают температуру внутри сгустка Воздуха между моими ладонями. Хотя... меньше, больше... В странных видениях, порой посещающих меня, крутилась забавная фраза.

"Наши боеприпасы мощностью компенсируют точность доставки"

Короче, много там энергии, в этом шарике. Клоны год не выдерживали и взрывались, стоило ослабить контроль. Потом, конечно, научился. Но эта техника явно стоит на грани между здоровым цинизмом, предписывающим умеренный риск ради большего риска для противника, и суицидом.