Время жестоких чудес (СИ)

Воспоминания, вы наши самые жестокие и безжалостные палачи! — а память беспощадный судья: Феланил Баакс словно смотрел на себя со стороны.

— Я не ослышался, Тиаан? — высокий зеленокожий и красноглазый дурос, одетый сейчас в рабочую тунику — неожиданное известие оторвало его от обычных дел, внешне был совершенно невозмутим, но в Силе чувствовалось смятение. — Ты и вправду хочешь принять участие в этой бойне!

Его собеседник, хуман, мужчина средних лет, утвердительно кивнул головой. — Такой же высокий, как и джедай-дурос, закутанный с ног до головы в черную мантию. — Так, что были видны только кончики рыжевато-коричневых сапог, да черноволосая непокрытая голова — крючконосое лицо с карими глазами обрамляют вьющиеся, длиной до плеч, локоны.

В ярко освещенном коридоре Храма они были одни: уровень Ремесленников и в лучшие то годы не мог похвастаться многочисленностью своих обитателей, а уж теперь… после произошедшего. — Некоторые из тех, кто погиб на Джеонозисе, когда то учились и работали именно здесь. Внутри у мастера-дуроса все сжималось от нехорошего предчувствия, что это еще не последние смерти среди тех, кого он хорошо знает. Вот теперь всеобщее безумие коснулось и еще одного его знакомого: конечно, мастер-джедай Тиаан Алрик потерял на Джеонозисе и своего ученика, и свою бывшую наставницу — но это совсем не повод махнуть на все рукой! Феланил Баакс не думал, что старой квермианке Тайзель Марн, или юному рыцарю-родианцу Окишу Децингеру доставила бы радость безвременная смерть Тиаана — где бы они теперь не находились, слившись с Силой. Дурос считал своим долгом, хотя бы по отношению к ним, попробовать отговорить мастера Алрика от его безрассудного решения. Во имя чего джедаи должны умирать? — не за пустые амбиции политиканов, или толстые кошельки воротил бизнеса, стараниями которых и была развязана эта война, в конце концов! Что вообще могут сделать отдельные песчинки, брошенные между пришедших в движение жерновов? — Кроме как бесцельно погибнуть — рано или поздно, но такое неизбежно случиться: мироощущение джедая с атмосферой скотобойни совмещается очень плохо. Конечно, кое у кого в Ордене имелась и подходящая подготовка, и даже некоторый боевой опыт — но, откуда ему взяться у обычного Ремесленника? Ну, ладно — не обычного: Тиаана коллеги по «цеху» заслуженно считали одним из лучших мастеров-артефакторов, которых Орден имел в своих рядах за последние несколько сотен лет. Все равно, как способность управлять материей поможет человеку на поле боя? — а поменять свою жизнь на дюжину-другую обычных «жестянок»… что может быть глупее? Дурос от души надеялся, что его собрат не лелеет в душе мысль о чем-то… запретном. Только этого еще не хватало! — А вообще, настроения в Храме, в последние дни, были самыми разными. К счастью, многие — по различным причинам — разделяли точку зрения Феланила Баакса и его единомышленников: эта война их совершенно не касается! — Но, увы, почти столько же было и тех, кто пошел против природы Светлой Стороны, и откликнулся на совершенно непонятный и нелогичный призыв Высшего Совета. — «Надев военную форму Республики» — как высокопарно выражались голонетовские болтуны-журналисты. Все это вихрем пронеслось в голове джедая-дуроса после утвердительного кивка его коллеги — но Феланил совсем не считал их разговор уже законченным.

— Это не наша война! — дурос сказал первое, что пришло на язык.

— Может быть и так, Феланил, за всех я говорить не буду… — голос человека был тускл и ломок, как треснувшее стекло.

Мастер Баакс невольно вспомнил, как болезненно Тиаан воспринял известие о смерти своей бывшей наставницы и ученика, когда вернулся в Храм с Бандомира, где участвовал в каких-то работах, по просьбе руководства Сельхозкорпуса. — В чем там была загвоздка у их «аграриев» Феланил так и не понял, но тем понадобились услуги не просто механика, а человека, умеющего работать с механизмами посредством Силы — и Совет направил туда именно мастера Алрика. Ну, а пока он там работал, случился Джеонозис… и бойня на Арене Петранаки.

— Тогда почему ты подал прошение в Высший Совет, с пожеланием присоединиться к Великой Армии Республики? — Ты же всегда был против того, чтобы решать любые конфликты с помощью грубой силы!

— Потому, что теперь это уже и моя война тоже, Феланил!

— Но, твое прежнее мнение…

— Поменял, когда беда коснулась и меня самого, пусть даже посредством чужих смертей.

— Никогда бы не подумал, что мнение большинства республиканских политиков окажется для тебя более весомым, чем твои собственные убеждения!

— Причем тут мнение каких-то политиков? — гибнут люди… разумные существа! Кто именно в этом изначально был повинен, уже не важно — но, если не вмешаться, то этих жертв, с каждым днем, станет все больше и больше. Те, кто погиб на Петранаки просто были первыми — но, увы, не последними. И, если не мы остановим этот набирающий силу ужас — то кто?

— Тогда… тебе придется, ради этого, вместо одних — убить других разумных существ: у Сепаратистов в армии воюют не только дроиды! Добровольно они Сенату не сдадутся — а договориться по хорошему, даже никто не хочет попробовать.

— Сепаратисты сами показали нам, что время разговоров прошло: решить что-то теперь возможно только силой оружия!

— И как ты представляешь самого себя в роли командира? — дурос попытался зайти с другой стороны — ты же, кроме как работать световым мечом, ничего даже отдаленно в военном деле не смыслишь. А этого, по нынешним временам, прискорбно мало. Хорошо, если хотя бы переживешь первый бой — на Джеонозисе большинству не удалось даже этого! Ты мастер-артефактор, твое место…

— Как думаешь, Феланил: Высший Совет разрешит нам делать оружие? — я имею в виду, делать настоящее оружие, а не красивые световые мечи для тех наших братьев, у кого руки не из того места растут. — Или даже, хотя бы, полные защитные доспехи, вроде тех, что носили рыцари-джедаи во время прежних войн?

— Тиаан, ты… как ты мог подумать, о таком! — на лице дуроса впервые мелькнула тень каких-то эмоций.

— Тогда не отговаривай меня идти в армию, махать мечом! — раз нет иного пути. — В конце концов, Сила будет со мной — и пополнить образование еще и военными дисциплинами ничего не мешает, было бы время. Ну, и кроме того, там же будут клоны-командиры, и, даже, как говорят, советники-профессионалы — из Юстициаров и из вояк местных планетарных армий, которые согласились помочь Республике в трудный час. — Будет, у кого поучиться на живом примере — а учиться нас, в Ордене, приучили хорошо, прости за каламбур.

Джедаи помолчали, стоя друг против друга. Первым не выдержал затянувшегося молчания дурос.

— Ты так и не взял себе нового падавана, Тиаан? — а ведь среди юнлингов есть масса перспективных ребятишек, которым интересна работа с материей при помощи Силы. Неужели Ремесленники так и сгинут в небытие, как прекратили деятельность некоторые другие организации внутри нашего Ордена? — и останутся только эти прячущиеся по теням отщепенцы, Джал Шей…

— Нет, Феланил — пока я… не готов. Теперь, наверное, уже после войны — если, конечно, уцелею.

— Жаль, у меня на примете есть несколько пацанов подходящего возраста, которым подошел бы наставник, вроде тебя. В конце концов, тебе же не надо будет тащить падавана непременно на передовую?

— Ну, договаривай: «И самому тебе там делать совершенно не чего» — я же вижу, что ты все еще хочешь убедить меня переменить решение.

— Да, хочу! Потому, что главным врагом джедаев, на этой войне, станут вовсе не Сепаратисты, со своими полчищами боевых дроидов, батальонами одурманенных пропагандой добровольцев и ордами наемников. — Наш главный враг это мы сами: Сила едина, и Темная Сторона всегда присутствует рядом с любым форсъюзером. Война — путь обмана, дело противное добродетели: даже стремясь совершать добро, мы неизбежно вынуждены будем творить — пусть даже исключительно ради него! — и зло тоже. И однажды этого, сотворенного нами самими зла станет так много, что Тьма в наших душах закроет Свет.