Смертники доброй воли (СИ)

— Любви тебе не хватает? — Брутус ощерился и, заломив ему руку за спину, подтолкнул в сторону от костра. — Сейчас всё будет. Только не жалуйся потом, солнышко!

Хас трепыхнулся, но Брутус вновь толкнул его, и аурис был вынужден идти, чтобы не упасть носом в камни. Трое оставшихся на поляне неотрывно следили за ними: Брутус, не оглядываясь, отогнал Хаса к скальной гряде в десяти-пятнадцати метрах отсюда и там, отпустив руку подростка, перехватил его за длинный чёрно-серебряный хвост, резко дёргая на себя. Хас взвыл, выгибаясь, и в следующую секунду неизвестно откуда бравший силы Брутус швырнул его головой на камень с острой гранью. Десмонд вздрогнул, зажмуриваясь, открыл один глаз: Брутус, одной рукой намотавший волосы Хаса себе на кулак, второй, кажется, спускал ему штаны. Хас дёрнулся, и Десмонд отвернулся.

К его удивлению, Эрих уже сидел рядом с ним, а Доминик, наоборот, отошёл к костру: наверное, оттуда был вид получше. Вопреки ожиданиям, терас не улыбался, лишь напряжённо следил за творящимся в скалах. Вот Хас опять пронзительно вскрикнул и тут же захлебнулся собственным криком — похоже, Брутус вновь ткнул его лицом в камень.

— Наблюдаете второе изнасилование, Шштерны, а всё так же не вмешиваетесь, — негромко проговорил Эрих, в отличие от Десмонда, ловившего каждый глухой всхлип Хаса и переживавшего его как личную боль, но не поворачивавшегося в их сторону, не отводящий взгляда от двух аурисов. — Но, знаешь, я тебя не виню. Опасно для жизни к нему лезть…

— Я бы полез, — процедил сквозь зубы Десмонд. — Но Хас первый меня проклянёт…

— То-то, я посмотрю, он не очень сопротивляется.

— Эрих, тебе в самом деле всё равно или ты прикидываешься, заштатный актёришка?!

Эрих обернулся на него, вдруг вспыхнувшего, не выдержавшего собственного бессилия, и неожиданно подмигнул.

— Давай как-нибудь потом это обсудим, ладно?

Десмонд сумел преодолеть себя и вновь посмотрел на скалы. Брутус, кажется, уже заканчивал. Вот лицо его исказилось торжеством, он замер на мгновения, потом отпустил хлюпавшего носом Хаса. Подхватив штаны обратно ремнём, аурис взял свою жертву за подбородок и повернул на себя лицо.

— Что ж ты плачешь, малыш? — глумливо вопросил он. — Сам же хотел. Бойтесь своих желаний, а, Хас?

Десмонд даже со своего места видел, какой крупной дрожью бьёт Хаса. Лицо его от носа до подбородка заливала кровь, губы были рассечены. Брутусу он ничего не ответил, и тот приблизил его к себе.

— Ты ведь всё ещё любишь меня? — он задал этот вопрос еле слышно, но расслышали его все. Хас едва заметно кивнул, и Брутус почти нежно поцеловал его в разбитые губы.

— Вот и хорошо. Надеюсь, больше неповиновения не будет. Иди-ка вымойся, ты знаешь, там тёплый ручей, выше по склону. Сейчас, подожди, — он в два счёта раздел Хаса донага, бросая одежду на камни, и, поставив его на ноги, вытолкнул за пределы скал. — Вперёд, мой верный вассал!

Спотыкаясь, Хас побрёл шатающейся походкой мимо костра и Доминика дальше, где склон гор заметно поднимался. Десмонд с болью смотрел на него, позабыв обо всём остальном, и вздрогнул, когда Брутус крикнул:

— Доминик! Где моя «кошка»?

— Недалеко, — с готовностью отозвался терас, раньше всех понявший, что «забава» с Хасом была не единственной наградой его хозяину за сегодняшний день. — Сейчас принесу!

Он нагнулся как раз к той сумке, у которой стоял, и, выудив оттуда завёрнутую в кожу перчатку с лезвиями, уже как полгода неиспользуемую Брутусом, в несколько размашистых шагов достиг гряды.

— Пойду прогуляюсь, — сказал Доминику аурис, натягивая преподнесённую ему «кошку», и отсалютовал терасу. — Ты пока за главного.

Доминик кивнул, проводил его взглядом — Брутус в один лёгкий прыжок перемахнул через огромный камень, скользяще устремляясь в близкий лесок — и, на удивление Десмонда, поспешил вслед за медленно карабкающимся по камням в противоположной стороне Хасом. Прихватив из другой сумки большое полотенце, он оглянулся на Эриха:

— Возьми там в машине ноут, на рабочем столе наша иконка, ознакомьтесь с Десмондом с подробностями операции.

Эрих кивнул и встал. Десмонд смотрел на своего брата и ауриса, которого тот с дружеской лаской подхватил чуть ли не на руки, пока они не скрылись за высокими скалами, и лишь потом перевёл взгляд на пеланна. Тот, доставший ноутбук, устраивался рядом с ним, неуверенно улыбаясь:

— Я не понял, чего это Доминик такой добрый к Азатову сынку? Разве, по его логике, ему не следует унижать его и дальше?

— Даже странно, что ты проработал шпионом так долго: с таким пониманием людской психологии в ГШР тебя должны были загрести в первый же день, — фыркнул Десмонд. — Яснее ясного. Хас — собственность Брутуса. А Доминик — его верная цепная собачка. Особенно теперь, когда к Брутусу вернулась его Сила. Собственность беречь надо, если не хочешь палкой по загривку…

— Такой зоопарк мне ещё не попадался, — Эрих хмыкнул, открывая ноутбук. — В ГШР люди поприличнее. Да и у нас, чего уж тут.

— Серьёзно? Вон, один приличный ушёл на ручеёк. Сначала, правда, мне руку сломал, чтобы никто в его приличности не сомневался…

— Нечего было так подставляться.

Десмонд дёрнул здоровым плечом и вместе с Эрихом начал вчитываться в детали операции, предстоящей им завтра в Седе. Пока было известно лишь о том, что они помогут при захвате бизнесменов на собрании — это единственное, о чём терас смог намекнуть Адамасу со Стианом. Теперь же Селена излагала подробности, чуть ли не по секундам, и с каждой прочитанной строчкой Десмонд ощущал, как в душу ему прокрадывается тихий, обволакивающий всё его существо ужас, от которого становилось тяжело дышать, а перед глазами один за другим вспархивали и пропадали чёрные всполохи. С невообразимым усилием дочитав, терас украдкой посмотрел на Эриха: обычно так и пышущий уверенностью и здоровьем пеланн побледнел почти до синевы. Он замер истуканом, лишь ноздри раздувались от редкого, напряжённого дыхания, да зрачки неопределённо дрожали на последней строчке инструкции. Могло получиться. Без сопротивления отобрав себе на колени ноутбук, Десмонд открыл «блокнот» и, напечатав строчку, указал на неё Эриху. Взгляд того сдвинулся, пробегаясь по буквам.

«Ты ведь понимаешь, что меня и тебя там тоже, скорее всего, пустят в расход?»

Он медленно кивнул, и Десмонд опять принялся печатать.

«Если ты поможешь мне это предотвратить, я выбью для тебя прощение».

Эрих посмотрел на него с непробиваемым скепсисом: по нему читалось, достань он хоть луну с неба, Аспитис не примет его. Да и Десмонда вряд ли. Терас улыбнулся.

«Надо будет, я понесу наказание за нас обоих. Но тебя простят, обещаю. А я не справлюсь один».

Эрих отвернулся, видимо сомневаясь. Кляня свою неожиданно быстро подступившую усталость, Десмонд заставил свою левую руку ещё раз пройтись по клавишам. Как жаль, что с этого ноута нельзя отправить послание в МД или ГШР…

«Даже если ты останешься жив, ты сможешь жить после того, чему помог свершиться?..»

Он подтолкнул пеланна под бок, и тот неохотно повернулся. Губы его скривились, когда он прочитал очередное сообщение Десмонда, он возвёл глаза к небу, глядя на него чуть ли не с ненавистью, потом, вздохнув, потянул руки к клавиатуре.

«Говори, что надо делать».

Десмонд поднял голову: Доминик и Хас уже возвращались. Потом, всё потом. Он закрыл «блокнот» не сохраняя и осторожно передвинул ноутбук к Эриху, касанием к тачпаду запуская обратно присланный Селеной план.

Кажется, Доминик не заметил. Если до завтра Десмонда ещё за какую-нибудь оплошность не придушат, у них есть шанс.

Глава 13. Последний собор

От базы Серебрено до Седы нужно было ехать почти строго на юг и лишь в нескольких километрах от бизнес-сердца Севера, ещё с середины войны формально к Северу не относящегося, свернуть на главную трассу на запад — в общей сложности два с половиной часа (не было бы тяжёлых переездов с одного склона Дракона на другой, вышло бы ещё быстрее). Поскольку конференция бизнесменов собиралась в полдень следующего за событиями в Серебрене дня, Стиан и Адамас выехали рано утром, рассчитывая остаток времени провести в седовской ставке, которой кроме непосредственного руководства заправляли Посланники Токкин и Юки Дикссон — сильвисса, о которой Адамас, как ни силился, так и не смог вспомнить ничего примечательного.