Летняя вьюга (СИ)

Мыш продолжал копаться в рухляди своих старых воспоминаний, при этом внимательно оглядывая пустырь, на окраине которого он спрятал рацию – попасть впустую совершенно не хотелось.

Дарья… Двенадцать лет назад Дима уже работал у профессора, правда внештатно. Чекан доводил до внедрения свои методы гамма-дефектоскопии. Время было голодное, учёные хватались за всё подряд. Интерес к разработкам проявила крупная израильская фирма. Борис Викентьевич же был абсолютно нетранспортабелен – первый раз всерьёз прихватило спину.

Мыш тогда выполнял, по сути, роль Арчи Гудвина при Ниро Вульфе, знаменитого литературного детектива из романов Рекса Стаута – толкового шустрилы, добытчика информации, переговощика, и много кого ещё. Посещая квартиру БВЧ, на улице Лобачевского, Дима каждый угол огибал с осторожностью – мелкое, но жутко громкое веснушчатое чудовище, временно сбагренное родителями деду из-за каких-то проблем с детским садом в "курчатнике", выскакивало откуда угодно. Казалось, что по квартире хаотично перемещается не меньше десятка орущих огненных комет…

Тогда Мыш принёс десяток горелых материнок и дочерних плат от старых компьютеров, с одной из своих работ, надеясь как-то отвлечь рыжий ужас, летящий на крыльях ночи, от пачки схем и чертежей, с которой разбирался профессор. Результат превзошёл все ожидания – Дашку целый день было не видно и не слышно, а потом… та продемонстрировала почти собранный системник. Даже блок питания умудрилась воткнуть, как надо…

"Если погубят, загрызу нахер. Всех, до кого дотянусь…"

У подгруппы "пляж" всё тоже не сложилось. Волков признал свою "ошибку" в разговоре с шефом, зная, что тот поймёт причины перестраховки по времени. По-настоящему важен был, из всех объектов, только Мышканцев. И именно парадоксальное поведение инженера послужило важной причиной провала этой части операции – из "пляжников" задержать тоже не удалось никого. Шалимов понимал, что эта ситуация потенциально очень опасна – когда придёт время будить "Медузу", рядом должен быть как минимум один её хороший знакомый, должным образом обработанный. Обрабатывать пока было некого, да и мгновенно этого сделать нельзя. А держать "объект В" в наркотической коме больше недели не получится, об этом прямо предупреждали фармакологи из неприметного заведения на юго-западе столицы – либо пробуждение, либо смерть.

Тем не менее, начальник оценил операцию на четвёрку, надеясь, что его "чёрному рейхсверу" удастся в течении двух суток отловить учёных психов и их друзей, таким образом загладив свой "косяк"

Дима вспомнил, что ещё сутки назад ломал голову, придумывая Дашке подарок на день рождения. Действительно, проблема – что можно подарить фее, способной сотворить всё, что угодно. Смешно. Мыш зло усмехнулся. Теперь дарить нужно будет жизнь и свободу, причём раньше времени, до рыжего "бёрзника" ещё почти месяц…

День рожденья, грустный праздник. Шестнадцать лет, формальная взрослость. Дарья родилась шестого августа. Любитель военной истории, пожалуй, нашёл бы в этом мрачный символизм – в сорок пятом году прошлого века в этот день ядерная бомба "Малыш" сожгла Хиросиму.

Для Мыша же этот день навсегда остался в памяти по совсем другому поводу, менее масштабному, но куда более личному. Шестого августа девяносто шестого года Дима, тогда лейтенант-пиджак, командир "взвода" радиоразведки, убил человека. Врага. На войне такое бывает, и спокойно спать, сей факт биографии Мышу не мешал. Но эту историю он никому и никогда не рассказывал, в отличие от прочих эпизодов своего пребывания в "горячей точке". Которыми он довольно часто делился, напирая на развал, общий идиотизм, предательство, и системунадоменять.

Всё началось пятого вечером, когда на командира их разведбата вышли морпехи-балтийцы, с просьбой помочь разобраться в богатых радиотрофеях. И обещанием оными поделиться, за консультацию. Поехал Мыш к "чёрным беретам" в компании своего единственного подчинённого, "шаристого слоника" Геры Мюллера. Фамилия отлично заменяла расторопному срочнику, из поволжских немцев, кличку. Путь из аэропорта Северный до основного массива города Грозного, с его искалеченными заводами, в руинах одного из которых и расположились морпехи, неблизкий. Во всяком случае, не пешком добежать. Пока доехали, через все блоки и проверялова, уже темнело. Да и трофеи оказались интересными. Через пару часов Мыш продемонстрировал усатому амбалу – ротному возможности "чудес враждебной техники", перехватив на выбор связь всех "соседей". Настала ночь, и Дима связался со своим комбатом. Тот, по случаю принятия внутрь приличного количества "жидкости, содержащей этиловый спирт", был благодушен, и разрешил подчинённым остаться у моряков. "Но чтобы в двенадцать – как штык, студент!"

В шесть часов "началось в колхозе утро". Нохчи, заранее просочившиеся в город, полезли из всех щелей, как тараканы. Примерно до девяти командир "морских дьяволов" сохранял олимпийское спокойствие, не получая никаких приказов от вышестоящего начальства. Но когда "аллахакбар" начало доноситься уже из соседних корпусов-развалин, ротный решил навести на подотчётной территории порядок, и показать "чехам", кто на болоте главная жаба. Решили малость передислоцироваться, с целью более плотного контроля руин завода…

– Аллах акбар! – Раздалось из простенка, меж двух заборов.

– Квизац хадерах!! – Заорал Мыш, вслед за Мюллером перебегая к другому корпусу, и держа взведённый АКМС с подствольником наготове.

Враги озадаченно примолкли. А потом бабахнуло. Бабахнуло серьёзно, Дима даже малость потерялся. Когда нашелся, обнаружил, что вокруг никого нет. В смысле, своих. А рядом, из-за забора, слышны быстрые шаги. Бездумно развернув оружие в сторону пролома, Мыш вдавил спуск подствольника. Хлопок, мучительный крик. Метнувшись к углу между стеной корпуса и забором, Дима осторожно высунул голову в щель между расшатанными плитами.

Боевик лежал на бетонном крошеве. Совсем молодой парень, лет шестнадцать-семнадцать, в хорошем натовском "комке". Лицо серее заборной плиты. Зато на животе и ногах – яркого хоть отбавляй, руки судорожно удерживают в распоротой взрывом брюшной полости остатки внутренностей. Других чеченов рядом не было, вопли были слышны в отдалении. Преобладал мат – морпехи явно брали верх. Дима аккуратно протиснулся к пролому, ведущему в подвал. И поймал взгляд умирающего. Просьба, последняя. Мыш понял. Сдвинул переводчик огня вниз до упора, суетливо оглянулся по сторонам, и, опустив ствол автомата, подарил юному врагу быструю смерть.

– Москва, тормоз, шевели поршнями! – Проревело из пыльной чёрной дыры, и Дима, стукнувшись лбом об какую-то арматурину и ругнувшись, полез в подвал.

…В этот день, в долгопрудненском роддоме, на свет появилась Дарья Чекан.

– И… как ты себя чувствуешь? – Ситуация могла бы показаться Чекану даже комичной, не будь всех прочих событий этой ночи.

– Нормально. Сразу многое понятно. Я хочу Рыжика спасти.

– Как?

– Слетаю к президенту, попрошу отпустить. По-хорошему.

– А если… нет?

– Тогда по-плохому. – Светлана улыбнулась.

Сухая сосна, за спиной Игоря, с негромким цвирком разлетелась на сотню чурбаков, с идеально гладкими срезами. Пеньки, глухо постукивая, попадали на землю, укатились куда-то во тьму. Джа вздрогнул, подошёл к своей девушке.

– Прости. – Старшая уткнулась носом в плечо жениха. – Это… страшно?