Минзаг "Марти". Дилогия (СИ)

Последней каплей стали известия с близкого острова Тобаго. Подлые пришельцы вооружили железным оружием одно из трех карибских племен острова. Тупой вождь племени Баратепель обрадовался и разгромил своих соседей. Теперь он стал Верховным вождем острова. Правда, при этом в его племени осталось всего полторы сотни воинов. А в двух других племенах воинов не осталось вовсе. А ведь раньше три племени Тобаго насчитывали больше тысячи воинов.

Тетикетль ожидал, что теперь пришельцы легко захватят Тобаго, а затем придет черед и его племени. Все шло к этому. Но, ложиться под пришельцев вождь категорически не хотел. Нужно было придумать выход.

Вернувшуюся с Тринидада эскадру встретили пушечным салютом. Экипажам дали пять дней отдыха. Вечером для всех граждан и подданных устроили банкет и танцы. Выдали алкогольную норму. На праздник пригласили и принявших подданство испанцев из экипажей кораблей. Специально для них с Сахалина привезли туземных девушек и молодых вдов. Праздник удался! Гуляли до отбоя. В последующие дни нарком острова зарегистрировал много браков испанцев с туземками.

Для испанских мастеров, работавших на заводах Сахалина и принятых недавно в подданство, тоже устроили праздник с танцами. Со всего острова на праздник собрались заранее оповещенные вдовы и девушки. Задача привязки испанцев к республике семейными узами успешно решалась.

Пробоины в бортах кораблей, проделанные испанскими ядрами, заделали мастера верфи.

Активисты из комсомольской фракции 'Даешь равноправие' попытались агитировать среди экипажей кораблей. Скрипко и Мурыгин агитировали комсомольцев Марти. Их выслушали, но энтузиазмом не воспламенились. Практически все краснофлотцы решили провести отпускные дни в кругу семьи, а не в дебатах на собрании. А в экипажах парусников даже и слушать не стали. На парусниках все комсомольцы имели третью гражданскую категорию, а командиры кораблей, даже четвертую.

Пять дней промелькнули быстро. 28-го мая эскадра из семи парусников с Марти во главе вышла в рейд на Кубу. Задачей был разгром двух оставшихся в Вест-Индии испанских портов. Кораблям предстоял тысячемильный переход до Сантьяго-де-Куба, а затем еще шесть сотен миль до Гаваны.

Переход занял девять дней, из которых два дня корабли боролись с восьми бальным штормом, застигшим эскадру уже на подходе к Кубе. Порт Сантьяго-де-Куба располагался вблизи восточной оконечности острова на его карибском побережье. Весьма обширная и удобная гавань города имела древовидную топографию с узким выходом в море. Небольшой городок, значительно меньше Сан-Хуана, находился в глубине бухты, в двух с половиной милях от входа.

Как обычно, вход в порт прикрывался двумя крепостями. Сами крепости опасности не представляли, поскольку легко подавлялись артиллерией. Но, опыт Веракруса показывал, что испанцы могут убрать артиллерию из крепостей и разместить орудия по берегам бухты, замаскировав их. Поскольку ширина бухты не превышала одного километра, кинжальный огонь пушек представлял серьезную опасность для парусных кораблей.

Генштаб принял решение отказаться от ввода в город сухопутных сил и от взятия в городе трофеев. Его предстояло просто разрушить.

Марти расстрелял главным калибром обе крепости на входе в бухту и малым ходом осторожно вошел в гавань. Звягинцев остановил корабль, как только за изгибом берега показался город. До него оставалось еще около двух миль. Парусники в гавань не входили. Дав артиллеристам время на привязку планов стрельбы к местности, Звягинцев приказал открыть огонь. По городу отстрелялись главным калибром. Трехдюймовка расстреляла все оказавшиеся в порту корабли.

Испанцы не сделали ни одного выстрела. Видимо, все их артиллерийские засады размещались ближе к городу и Марти не подошел к ним на дистанцию стрельбы.

Через час времени и 120 выстрелов главным калибром город был полностью разрушен. На нем опробовали новые фугасно-зажигательные снаряды с начинкой из черного пороха и горючей смеси на основе солярки. Убедившись, что все административные, военные, промышленные и каменные постройки уничтожены, Марти, работая машинами 'враздрай', осторожно развернулся и вышел из гавани. Над городом поднимался огромный столб дыма.

Марти отсалютовал парусникам флагами и двинулся на Гавану. Поскольку гавань Гаваны имела примерно такую же топографию, как и гавань Сантьяго-де-Куба, проводить разграбление города тоже не планировалось. Вводить в нее корабли Генштаб посчитал опасным. А с разгромом города Марти вполне мог справиться и в одиночку.

Парусникам Генштаб поставил другую задачу. Промышленных товаров, мастеров, вдов и пленных уже было взято вполне достаточно. Однако, республике остро не хватало лошадей и домашнего скота. По сведениям пленных, вокруг города на берегу располагалось с десяток крупных феодальных поместий. Вот ими и должны были заняться парусные корабли.

Ленин, Чапаев и Маркс двинулись вдоль берега на восток, а Энгельс, Фрунзе, Сталин и Свердлов - на запад. На каждом корабле находилась сотня туземной гвардии. Корабли держались в трех - четырех милях от берега и шли под парусами, чтобы не напугать хозяев поместий. В бинокль из 'вороньего гнезда' на верхушке грот-мачты берег был виден отчетливо. В то же время, с берега без оптики отличить парусники камчатцев от местных кораблей было невозможно. Каждый парусник должен был экспроприировать одно поместье.

Согласно директиве Генштаба, обнаружив поместье, парусник удалялся от него на пяток миль, выходя из зоны прямой видимости, затем подходил к берегу и высаживал десант. Скрытно подойдя к поместью, десант блокировал его. Затем к поместью подходил корабль и делал предупредительные выстрелы. Командир десанта вызывал владельца поместья на переговоры и предъявлял ультиматум: либо капитуляция, либо расстрел из пушек. Для средневековой войны - обычная практика. Что интересно, ни один из энкоминдейро не решился с честью погибнуть. Разрывы фугасных трехдюймовых снарядов во дворе поместья выглядели более чем убедительно. Тем более, феодалы уже знали о судьбе Сан-Хуана и Санто-Доминго. Все подняли лапки вверх. Впрочем, всем обещали сохранение жизни.

Из поместий выгребали все под метлу: лошадей, коров, овец, коз, свиней, собак, кошек и домашнюю птицу, все запасы продовольствия, всю домашнюю утварь, тележные колеса, оружие, инвентарь. Забирали в плен всех испанцев: надсмотрщиков, охранников, ремесленников и самого помещика с семейством. Рабов и слуг - индейцев отпустили по домам, как оказалось, все они были захвачены испанцами в местных племенах. Трюмы и батарейные палубы загрузили полностью. Опустошенные поместья поджигали. Через семь дней все парусники собрались в бухте Гуантанамо. Туда же подошел и Марти, уже сравнявший с землей Гавану. Эскадра двинулась в обратный путь.

На связь с Генштабом наконец вышла разведгруппа, оставленная в Амстердаме. Старшина Синельников доложил, что группа прибыла из Гамбурга в Сан-Хуан на немецком корабле. Корабль задерживается в Сан-Хуане для ремонта, затем пойдет в Маракайбо. Посоветовавшись с Мещерским, Зильберман приказал разведчикам следовать в Маракайбо, а оттуда - в Веракрус, где прикупить небольшую усадьбу рядом с городом и трактир в пригороде.

11. Мятеж карибов.

Незаметно подошла годовщина переноса Марти в 16-й век. Поскольку вся эскадра ушла в поход, мероприятия по этому поводу сократили до минимума. Политбюро и Верховный Совет приняли обращение к гражданам республики. В обращении констатировалось, что республика твердой ногой встала на Антильских островах, убедительно продемонстрировала свою силу всем врагам и с оптимизмом смотрит в будущее. Руководство призвало граждан и подданных крепить веру в светлое будущее всего человечества - коммунизм, сохранять верность идеям Маркса - Ленина - Сталина, не покладая рук работать на благо республики, крепить трудовую дисциплину, повышать боевую готовность. Во всех городах и на всех кораблях провели митинги.

На верфи уже стоял полностью готовый корпус двухсоттонной шхуны. На него начали монтаж двух паровых машин по двести 'лошадей' каждая. Второй такой же корпус тоже был почти готов. Вид корпусов разительно отличался от Авроры, Варяга и всех остальных парусников республики. Узкий и длинный корпус с отношением длины к максимальной ширине 7:1 резко контрастировал с пузатыми каравеллами и коггами, имевшими относительное удлинение 2,5:1.