Говоруны (СИ)

В этом, собственно, и заключалось могущество настоящего трэш-мастера.

От грохота закладывало уши — револьвер по имени Хуан не слишком подходил для работы в помещениях, а прогулявшееся по закоулкам эхо потом возвращалось и давало прощальный пинок измученным барабанным перепонкам. Полицейский «Ремингтон» Бада стрелял гулко, словно по железной бочке били прутом, а «Вал», как и прежде, заходился сухим старческим кашлем.

Молнии Чумного Доктора жалили демоницу без перерыва, оставляя на гладкой коже черно-красные пятна ожогов, трещины, сквозь которые сочились медленные капли, отверстия и проплешины. Но запас сил у нее был просто-таки феноменальный.

— Шаг вперед! — вопила Геллер, по-прежнему с неживым, электрическим гулом вися в воздухе. В кожистых птичьих веках набухала влага, клюв раскрывался широко, словно хотел разорвать кого-то. — На погибель! Бей-убивай!

Зомби горели, взрывались, распадались на части, но шли. С простреленными сердцами, на полуоторванных ногах, с головами, в которых было больше дырок, чем в вонючем французском сыре — они шли, потому что должны были идти. Шли, потому что не умели хотеть ничего другого. Пожалуй, в этом было что-то почти героическое.

— Бей-убивай! — хрипела демоница, корчась от разрядов молний. В глубоко посаженных, огромных глазах билась радость.

Звук они услышали сразу — будто лопнула толстая басовая струна на гитаре. И сразу же, словно реагируя на звук — хотя это было, конечно, не так — истончилась и рухнула защита трэш-мастера. Геллер нелепо взмахнула в воздухе руками и свалилась на пол. И вспыхнула. Белое пламя с каким-то голубоватым отливом, словно от ацетиленовой горелки, поглотило искореженное тело, сожрало его в секунды и унялось, удовлетворенно фыркнув напоследок.

Передача информации завершилась. Таинственным заказчикам демоница была больше не нужна.

Наступила оглушительная тишина. Снаружи в разбитые окна дул ветер, шуршал снаружи по стенам песок. Лейтенант стянул с лица шарф и непроницаемыми глазами рассматривал все еще исходящий дымом ствол. Гидрар бродил по гигантскому залу, с удовольствием наступая на раздробленные члены упокоенных зомби. Бад беззвучно ворочал челюстью — то ли пробивал пробки в ушах, то ли отключал импланты.

— Меня сразу озадачили ее первые слова, — сказал из-под маски Чумной Доктор. — Вы, возможно, поняли их неправильно, что и задало тон дальнейшему общению. Но на самом деле она говорила совсем о другом.

— Она сказала, что мы слишком нетерпеливые, и теперь ей придется нас убить, — возразил Лейтенант. — Или что-то в этом духе.

— Нет, не так. Она сказала «Вы слишком много болтаете. Но все же недостаточно. Придется умереть». Понимаете?

Никто не понимал. Да и не стремился.

— Девица Геллер не грозила убить нас, — пояснил Чумной Доктор. Маска искажала интонации, но не было ли в его голосе сожаления? — Она констатировала свои перспективы. Она знала, что умереть придется ей, но не хотела сделать это слишком рано. Раньше, чем успеет передать все данные. Канал ей попался — дрянь… Неудачный. Жадный провайдер.

— И тем не менее, это было чертовски близко с провалу, — сообщил Лейтенант. Он принялся перезаряжать револьвер, дрожащими все еще пальцами впихивая тупоголовые патроны в барабан, часто ошибаясь и роняя драгоценности на заляпанный грязным пол. — Пожалуй, можно сказать, что в какой-то момент я искренне пропотел.

— Испугался? — хохотнул Гидрар. Ему было весело, и окончание боя было тут ни при чем. Когда дело касалось смерти, весело ему было всегда.

— Есть немного, — согласился Лейтенант и, увидев глаза остальных, пояснил: — Ну, а что такого-то? Да, мне уже приходилось убивать чудовищ, и да, некоторые из них, мягко говоря, не блистали красотой. Но тут дело в другом: монстры — они и есть монстры. Они родились такими и ничего не могут поделать со своей чудовищной сущностью. А люди — люди сами делают из себя демонов. И разрази меня гром, если я понимаю, зачем…

Вдалеке громыхнуло. Где-то за горизонтом, там, где высились башни и мосты Города-минус-один.

— А, кого я обманываю… — пробормотал Лейтенант, дернув щекой.

Беседа увяла.

— Демоницу мы общими усилиями сожгли и удалили из этого мира окончательно, — задумчиво сообщил Бад. — А вот что она за данные передавала, кому и куда — уже, думаю, не узнать никогда. Извини, ковбой, с рыжей тебе, похоже, придется распрощаться.

— Ночной график, — неожиданно сказал Чумной Доктор. — Шоссе четыреста десять. Автобус.

Он увидел, как надежда, словно влажная губка, стерла усталость, разочарование и кровь с лиц Бада и Лейтенанта. Клэм ухмыльнулся, принцу было, в общем, все равно — но перспектива продолжить отбор жизней и душ грела сердце и ему.

Какое лицо было в этот момент у Чумного Доктора, узнать не удалось.

— Фикус, ты чертов гений, — сказал Бад. — Ковбой, если все выгорит, принесешь в жертву Конфуцию отару тучных быков по китайским обычаям. Клэм, если надо, подколись еще своей дрянью, но через две минуты ты мне нужен в машине в полной боевой готовности. То же относится к остальным. За дело, парни. Мы еще можем успеть.

***

Часть 3

Утром Лейтенанта разбудил луч заходящего солнца, красным скальпелем разрезав дремлющее веко. Удивляться странному распорядку дня не следовало — в Городе-минус-один существовало всего два вида псевдоестественного освещения, уютные предвечерние сумерки и промозглая дождливая ночь. Возможно, барахлил областной климатизатор, но не исключено было и то, что хозяев Города устраивала именно такая вариативность. Чем дальше от центра, тем больше полутонов проскальзывало в смене погодных условий, но окончательно вырваться из порочного круга не удавалось ни разу.

Вторым значимым фактором пробуждения стал громкий голос с другой стороны двери.