Коллекция «Этнофана» 2011 - 2013

Для нашего одинокого умирающего путника все это промелькнуло в один последний миг — лишь группа неких, странно одетых, людей, появившихся из сияния. Кто они и откуда? Он лишь почувствовал, как что-то к нему прикоснулось. Что-то, легонько и осторожно, ткнулось ему в руку. После долгого одиночества, когда его окружали лишь мертвые и неподвижные камни этой пустыни, это прикосновение, несмотря на усталость, заставило ее резко вскочить, во всяком случае, он попыталась вскочить. Но, увы, это было лишь мысленно. Он продолжал оставался лежать на земле, не шевелясь. И лишь слабая попытка попросить о помощи. Надежда…

— Воды… — все, что он смог прохрипеть, — Воды…

Один из восьми странников, одетых в черное, и с изображением стервятника на левой груди, повернувшись, наполовину, к другому страннику, стоящему немного отдельно от остальных, и сказал что-то на непонятном для умирающего страдальца языке. Хотя это было похоже на латынь или греческий.

— Он просит воды, Вазэр, а это, кажется, по твоей части, не так ли? Наполни песок под ним водой. — Стервятник легонько ткнул ногой в руку лежащего человека, смотря при этом с ухмылкой на странника, которого он назвал Вазэр, и у которого на левой груди блестел кит, — Вечно так, куда не придем, везде мусор валяется. А нам убирать…

Вазэр, подошел к умирающему страдальцу, под молчаливые и невозмутимо суровые взгляды других, словно все так и должно быть. Наклонившись перед ним, Вазэр слегка присел на корточки и взглянув тому в глаза, слегка коснулся лежащего рукой. Изображение кита отдало холодом и небольшой вибрацией, словно отвечая на призыв. Лежащий перед ним человек, раскрыл рот, словно безмолвно крича от боли, но ни единого звука не вырвалось из него. Рот открывался и закрывался в пустой безгласной тишине. Тело умирающего вскоре начало иссушиваться, теряя последние остатки жидкости, исходящей прямо из него, словно по чьей-то воле. Кожа, итак потрескавшаяся и спадающая лохмотьями с тела, становилась абсолютно сухой и безжизненной, окончательно отмирая, кости трещали, выпирая и ломаясь, с глухим треском. Все что могло, выходило из несчастного умирающего путника, в виде вихристого пара, тут же распадающегося на частицы, и кровяной жидкости, которая образовывала прямо под ним небольшую лужицу, впитываясь моментально прямо в песок. И песок становился влажным от кровавой воды, исходившей из тела. И вскоре он уже стал напоминать какие-то жалкие останки мумии, растрескавшейся, и брошенной посреди пустыни, и словно пролежавшей не одну сотню лет. Вся жидкость какая только была в человеческом организме, покинула его, впитавшись в песок и растворившись паровыми вихрями в воздухе. Еще одни останки в этой безжизненной пустыне, которые ее уже не покинут.

— Без всего этого, как всегда, было никак не обойтись, не так ли? — Человек в белом одеянии с самого начала всей этой ситуации выглядел немного недовольным этим, но, тем не менее, даже не попытался вмешаться. — В вас есть хоть немного жалости? Что-то да должно было остаться. Нельзя же так обращаться с людьми, только от того что они оказались не в том месте.

— Столько же, сколько и в тебе, Деметрий. Столько же, сколько и в тебе. — Обратился к нему стоящий рядом человек с изображением хамелеона на левой груди. — Ты больше говоришь обо всем этом, каждый раз, снова и снова, чем сожалеешь, не так ли? Пустые слова и не более. Ты прекрасно все знаешь, так чего ожидаешь от нас?

— Думаешь, я вечно будут прикрывать вас и ваши безумные идеи, игры и развлечения, Иллюзион? — Деметрий резко развернувшись, обратился напрямую к человеку с хамелеоном, называя его Иллюзионом, показывая при этом свое нелепое превосходство. — А может с меня хватит, этих ваших игр. Рано или поздно в Центральном Хранилище и в Совете, все равно о нас узнают, и о том, что творится. И Высшие Хранители займутся вами всерьез. Вас ждет Зона отчуждения и вечность одного цикличного дня. И я не хотел бы быть с вами в этот момент. Нет уж, спасибо. Вы творите беспредел, и уже давно, а я должен покрывать вас, тем самым поддерживая. Когда-то же нужно остановиться.

— Ты говоришь этот бред каждый раз. И ничего нового не привнес и не придумал. Видимо для собственного успокоения, ты пытаешься оправдаться, вот только перед кем? — Иллюзион отвернулся от Деметрия, и подошел к ссохшемуся телу — В тебе говорит страх. Но, как видишь, ты все еще с нами, Деметрий. При этом не перестаешь, при каждом удобном случае, всех доставать своим ужасным нытьем, как только мы начинаем очередную партию.

— Мое дело контролировать вас…

— Ну так, начни с этого мусора, — Человек с изображением ехидны на груди, ногой указал на тело, чуть не наступив на него, — Или ты собираешься за каждым из нас бегать и нянчиться? Твоя задача, в первую очередь, подчищать за…

— Хотите сказать, что не боитесь наказания, Гидра?

— Мы не живем в страхе. Ни от Совета, ни от возможного наказания — Гидра отошел от останков тела, на которое чуть не наступил, — Что будет, то будет. Мы примем это.

— Может, уже начнем, в конце концов, или так и будем стоять на месте, посреди пустыни? — Человек, на левой груди которого был изображен цератопс, обратился сразу ко всем, прервав бесполезный спор. — Лично я не собираюсь тратить время в очередной пустой болтовне о безопасности, Совете, Высших, и прочем.

— Из-за таких, как ты, Титан, Высшие Хранители и контролируют все линзы. — Деметрий, словно не собирался сдаваться, пытаясь отговорить друзей. Впрочем, больше для виду. — Слишком это опасно. Вмешательство…

— Ну, мы-то знаем, что делаем, и знаем, когда остановиться. — Стервятник обведя руками всех присутствующих, обращался тем не менее только к Деметрию. — Для того и существуют правила. Для того линзы и охраняют. И мы вполне с этим справляемся. Мы не боимся того, что Совет может узнать о нас. Следуй правилам, и будешь защищен. Мир в безопасности, пока мы следим за ним.

— Никогда не понимал, как таких, как вы берут в Хранители. То же, мне, Стражи порядка и равновесия, которые призваны охранять и защищать, а вместо этого…. Вы создаете свои правила, нарушая основные. Вы подвергаете огромному риску практически все сущее. И ради чего? Ради каких-то забав?

— Ты жалкий перестраховщик, Деметрий, трясущийся от страха. Боишься рисковать, и поэтому всего лишь Исследователь. Тебе не хватает жесткой решительности и силы воли. А для Хранителей это первоочередное качество. Предметы не подчинятся слабакам. Не колебаться в принятии решения, каким бы оно не казалось, и к каким бы последствиям не вело.

— Последствия вашего влияния и ваших решении, могут быть катастрофичными. Причем для всей планеты, для человечества, для истории. Трещины времени могут запросто уничтожить всю нашу историю, а вы слишком легко распоряжаетесь…

— Мы ни разу еще не затронули основную нить времени. Мы можем себя контролировать, и свои действия. — Иллюзион, с усталым взглядом, словно к ребенку, вновь обратился к Деметрию — Твоя задача лишь проследить за зоной действия. И все. Не стоит беспокоиться о нашем влиянии на историю. Люди, которых мы используем ничтожны, и не могу никак повлиять на развитие.

— С меня уже хватит ваших бредней. Он же никогда не угомониться. Всё ему мерещатся какие-то трещины и прочая ерунда. Мы разрушим то, мы разрушим это. — Титан, забрав свои вещи из общей кучи, направился на север от линзы, не обращая на остальных внимания. — Я начинаю, а вы как хотите. Можете продолжать топтаться на месте, в этой богом забытой пустыне, пока наше время не истечет.

— Действительно, пора бы уже расходится. — Стервятник, кивнув в сторону Титана, тоже начал собираться. — Ну что ж, парни, посмотрим, кто в этот раз продержится дольше.

— Иллюзион всегда умел выбирать себе людей, — Человек с изображением страуса на груди махнул, усмехнувшись, в его сторону. — Но при этом, ни разу не выигрывал. Странное явление.

— Это говорит только о том, что людей надо использовать прямолинейно, — выступил вперед Вазэр. — Дай им то, что они хотят, и направь в нужном направлении. Не играй с ними. Они примитивны, и будут делать, что скажешь. Все просто.