Тело сдал - тело принял 2 (СИ)

— Да. Это знак Лоса — бога солнца.

Дверь храма со скрипом отворилась, и из неё вышел мужчина лет тридцати, одетый в просторную синюю рясу. На груди у него был вышитый белый круг.

— Мир вам путники! — звучным голосом произнёс он на торговом и воздел руки над головой.

— И тебе служитель Лоса! — ответил Никитин.

Сергей остановился, не дойдя до жреца метров, пять, он не хотел подходить ближе, несмотря на то, что, на лице у жреца не было красных пятен. Болезнь на начальных стадиях могла не выделяться пятнами на теле, хотя человек был уже инфицирован.

Жрец был очень худ, его ряса висела на нём мешком, на измождённом лице его чёрные глаза казались огромными из-за черных теней под глазами.

— Меня зовут брат Балог, я скромный служитель солнечного Лоса — Жрец двумя пальцами описал круг перед собой. Я не заразен. — он немного отогнул верх своей рясы, показав свою грудь, на ней действительно не было пятен.

— Я был болен этой болезнью, насланную на нас демоном Мунсом. Она собрала обильную жатву с жителей этой деревни. — он обвел рукой деревню. — Солнечный Лос в своей доброте помог мне вылечиться и сейчас, я чем могу, помогаю тем несчастным, которые ожидают своей участи. В деревню вам лучше не ходить, время от времени там ещё пока болеют этой заразой.

— Много ли выздоровевших подобно тебе в деревне брат Балог?.

Брат Балог вскинул, было, голову, что бы отсчитать мальчишку, как казалось ему, за непочтительный тон но, взглянув в глаза Никитину, и немного помедлив, он отказался от этого намерения и миролюбиво, хотя и несколько ядовито ответил:

— Кроме меня выжило ещё трое, двое мужчин и женщина.

— А как протекает болезнь у заражённых.

Жрец с удивлением взглянул на него, не совсем понимая, зачем ему это надобно. Потом пятернёй с силой помассировал себе грудь, видимо вспоминания были достаточно неприятны для него.

— Я не знаю, с чего это началось. В тот день я почувствовал, что сильно устал, хотя ничего такого в тот день не делал. Потом, я лёг спать и на следующий день обнаружил у себя на груди красные пятна. Ещё я почувствовал, что моё тело горит, как, будто его поджаривают на огне.

— К этому времени в деревне были заражённые?.

— Да были десятка два. Мы их всех переселили в эти дома — он указал рукой на десяток небольших домов, которые были вынесены за частокол, ближе к лесу. — Раньше в этих домах останавливались путники, проходящие по тракту. Потом у меня еле хватило сил, что бы принести себе воды с родника. После этого я заперся в храме, предупредив прихожан, что я болен. — Я… — жрец не закончив фразы, закашлялся и быстро шагнул внутрь храма.

Немного погодя, жрец вернулся назад, вытирая рукавом рясы рот.

— Не могу!. Как начинаю рассказывать об этом, сразу пересыхает в горле. — немного виновато пояснил он.

Никитин понимающе покачал головой.

— Так вот, ещё дней пять эти пятна, становились всё более и более красными, а здесь… — он коснулся рукой подмышек, и его лицо болезненно искривилось.

— Там они эти пятна наиболее сильно набухали и еще, наверное, здесь — Никитин показал рукой на паховую область.

Жрец задумался вспоминая.

— Да ты прав чужеземец, всё так и было. Ты несмотря на свою молодость, наверное, ученик знахаря? — догадался жрец.

Сергей не стал его разубеждать, только склонил голову.

— Похоже на бубонную чуму — подумал он, — правда у классической бубонной чумы всё протекает быстрее, и всё заканчивается за несколько дней.

— Я пил только воду и ничего не ел. — продолжил свой рассказ жрец — Как только в голове немного прояснялось, я начал молиться Лосу и он внял моим молитвам. Я боялся, что очередной день окажется моим последним днём, но светлое божество услышало мои молитвы. Красные пятна потихоньку начали светлеть, а те, что набухли, начали рассасываться.

— А сколько дней прошло с начала болезни до выздоровления.

Жрец начал медленно загибать пальцы на руках, загнул все десять и вновь начал медленно загибать пальца. Загнув четыре пальца, он, наконец, остановился.

— Четырнадцать дней. На четырнадцатый день я впервые вышел из храма, и лучи Лоса упали на моё лицо, приветствуя моё новое рождение. — тут голос жреца зазвучал особенно проникновенно, — Я приветствовал его молитвой, ибо он дал мне вторую жизнь. Но, надо сказать, я ещё был очень слаб и ещё два дня набирался сил.

Тифа с жалостью смотрела на его тощую фигуру.

— Потом я стал помогать этим несчастным — он кивнул головой в сторону деревни. — Умерших мы сжигаем, а за заболевшими ухаживаю я, и трое других выживших.

— Сколько ещё осталось не заразившихся людей в деревне?.

— Сорок пять человек, если не считать тех, кто выздоровел, и ещё двенадцать лежат, там — он кивнул головой в сторону хижин — и их жизнь в руках Лоса. Я каждый день молюсь о том, что бы эта болезнь прекратилась, и эти несчастные выздоровели.

Жрец воздел руки к небу.

— Прими пресветлый Лос, души несчастных в свои чертоги и будь снисходительным к ним в зале Последнего Суда.

Жрец несколько раз провел рукой перед грудью, описывая круг, Тифа в ответ сделала плавное движение рукой, а Никитин перекрестился.

Жрец удивлённо посмотрел на него

— Какому Богу ты поклоняешься?. Я никогда не видел такого знака, каким ты осеняешь себя, знахарь.

— Я поклоняюсь Единому. — коротко ответил Никитин, не желая ввязываться в теологические дебаты с этим жрецом.

— Никогда не слышал о нем, — признался жрец — впрочем, мир велик и в нём много чудес и много разных обычаев. Я чувствую, что твоя дорога ещё далека от завершения?.

— Да брат Балог мой путь ещё не закончен, но прежде чем уйти я дам тебе несколько советов. У меня на родине знахари советуют собирать плесень, которая образуется на зачерствевшем белом хлебе и понемногу её есть. Только будьте осторожны, сразу много её есть не надо, вот столько — Никитин показал жрецу, на кончик ногтя — два-три раза в день, можно вместе с мёдом. То, что больные у вас лежат отдельно от здоровых — это правильно, мы называем это карантином. Как только человек почувствует себя плохо, сразу отводите его туда, иначе он начнёт заражать окружающих.

Никитин, вкратце рассказал жрецу о том, что он знал об инфекционных болезнях из медицинской литературы.

Брат Балог внимательно слушал его наставления.

— Если твоё средство поможет нам, то ты всегда можешь рассчитывать на, то, что здесь тебя встретят с распростёртыми объятиями, знахарь.

Теперь он произносил это слову уважительно.

— Да поможет тебе Лос в своих странствиях, я буду молиться о тебе и твоей спутнице — жрец на прощание благословил его, святым кругом.

— Спасибо тебе брат Балог, за добрые слова. Да поможет тебе Бог в твоих делах — повинуясь внутреннему импульсу, он в свою очередь перекрестил жреца и, развернувшись, пошел дальше по дороге.

Жрец окликнул его в спину.

— Эй, парень если ты будешь когда-нибудь идти этой дорогой, зайди ко мне, я хочу расспросить тебя о твоём Боге. У него очень сильный знак, а это говорит о многом. — он рукой повторил знак креста.

— Хорошо!. — Сергей на прощание махнул рукой.

Балог махнул рукой в ответ и махал им вслед до тех пор, пока они не скрылись за поворотом.

— Хороший человек этот брат Балог, — думал Сергей на ходу — и уровень у него хороший, средний, жаль, что мало ещё таких людей в этом мире. С удовольствием остановился бы с ним поболтать, но, увы, надо спешить, да ещё эта чума, будь она неладна, приходится шарахаться от всех…

Пройдя немного по дороге, они набрели на плантацию плодовых деревьев — яблони и нечто напоминавшее грецкий орех. Тифа сказала, что этот плод зовут тоги, и он очень вкусен, когда его отварить или испечь в костре.

При их приближении масса птиц взлетела с деревьев, пронзительно чирикая, много плодов валялось на земле, было видно, что люди уже давно не ходили сюда. Сергей сбросил рюкзак и быстро залез на самую верхушку дерева, там яблоки был наиболее крупными и румяными. Тифа внизу ловко ловила их и аккуратно складывала в мешок, потом они набрали ещё и этих синих орехов.