Отчизне не изменяют

  России век служи душой любя,

  Тогда получишь в духе наслажденье!

  А если выше всех наверх себя,

  То будешь в преисподней в заключенье!

  Но так случилось, Русь свою предал,

  Россию сам терзаю, бью ногами!

  Стал Люцифер мой главный идеал,

  По мирозданью топать сапогами!

  Да оправданье - я же не хотел,

  Поверьте - это глупо получилось!

  Вот соблазнил коварный Люцифер,

  А пусть Всевышний мне дарует милость!

  Господь ответил, хмуря грозно бровь,

  Не надо говорить, что бес попутал!

  А чтоб вернуть Всевышнего любовь,

  Тебя хлестать придется крепким прутом!

  Предательство конечно тяжело,

  Но многим изменить порой охота!

  Надеть на Родину свою ярмо,

  Отчизну затащить в пески, в болота!

  А вам совет - страну не предавать,

  Отечество деньгами не заменишь!

  Вступите, запишитесь лучше в рать,

  Не дайте захлестнуть трясине-лени!

  Песня звучала в голове Фридриха, а пальцы и тело работали отдельно от разума... Сто пятьдесят советских самолетов было сбито, так просто без прицеливании, наведения, и да осознания - что ты делаешь...

  Уцелевшие самолеты Красной Армии подались в разные стороны и были атакованы четырьмя "Саламандрами" (Не-362). Простые по конструкции машины, с чуть скошенными моноблочными крыльями, и глянцевой поверхностью снижающей трение. Одна из них была с синими линиями, что говорило: летчик-ас! Хотя еще без рыцарского креста!

  И опять сбитые самолеты!

  Проворный Фридрих ринулся на Пе-2 и лупанул по нему из пулеметов. Пробитая советская машина вспыхнула, как шведская спичка, зеленоватым пламенем, дающим отсвет на лице... Юный асс пролетел совсем близко, ощутив жар от машины, после чего пулеметные трассы смяли Як. Последним пятьдесят третьим самолетом, стал Лагг. Причем у советского летчика не выдержали нервы и сам ушел в сторонку и был безжалостно подбит... Пятьдесят три самолета - новый рекорд...

  Фридрих вдруг ощутил пустоту, и давящую боль не став преследовать повернувшие назад советские машины. А четыре "Саламандры" пользуясь подавляющим преимуществом в скорости, жалили советские машины, пока у них не иссяк боекомплект. Маленькие реактивные истребители Люфтваффе словно лезли как кречеты против стаи гусей... Их пушки впрочем, не обладили большим запасов снарядов, так нелепо, будто хулиганы мальчишки побросали снежки в прохожих и смылись.

  Веселый и звонкий как у мальчишки голос произнес:

  - Я сегодня вернее сейчас сбил шесть самолетов за бой! А ты целых сто пятьдесят три! Это ведь супер! Настоящий сверхчеловек!

  Фридрих удивился:

  - А ты что успел сосчитать!

  Юноша задорно ответил:

  - Конечно, у меня способность ловить все на лету!

  Фридрих стряхнув с носика капельку пота, спросил:

  - А как звать тебя Ас?

  Бравый немецкий летчик ответил:

  - Я Эрих Хартманн по прозвищу "Малыш"! Можешь просто звать Эрик!

  Мальчишка-терминатор бросил себе в рот шоколадку с кофе и снова поразился легкость маневров и виражей "Саламандры". Самолет нацистов казался почти бумажным... Впрочем, ведь именно Фридрих, или как его считают немцы Фридрих Бисмарк первым испытал реактивный истребитель Не-362 разработанный в рекордные два месяца.

  А Эрих Хартманн как-то очень уж знакомое имя и фамилия? Фридрих напряг память и вспомнил... Ну, да Эрих Хартманн в его реальной истории был самым лучшим летчиком асом второй мировой войны. Уничтожил и подбил в воздухе 352 самолета, и них 345 советские. Правда, к началу битвы на Курске Дуге личный счет этого аса был всего 34 машины, что впрочем, по советским меркам не так уж и плохо, на звание героя СССР тянет!

  Хартманн подтвердил его мысли:

  - Вот 7 октября я сделал три вылета и сбил 7 машин. Русские слабенькие... Бить их стало намного легче, чем еще несколько месяцев назад...

  Фридрих жестко возразил:

  - Я так не думаю! Посмотри лучше вниз!

  Действительно масса разбитой и покореженной техники была разбросана по дороге, в том числе значительное количество грузовиков, транспортеров, мотоциклов и много чего еще. Конечно техники не только немецкой, но и советской. Русских солдат, полегло, так же не меряно. Немцы наступали, но каждый рубеж обильно поливался кровью.