Октябрь, который ноябрь (СИ)

- Вымести немца поганой метлой!

Катрин хромала по коридору, чувствуя себя донельзя знаменитой и бомжеватой. Хотелось попытаться прижать на место болтающийся лоскут галифе, но сие действо было явно бессмысленным. Революционные и прочие народные массы активно демонстрировали свое одобрение, и рваные штаны представителей орготдела были тут ни при чем. На втором этаже Катрин перехватили приличного вида господа, явно "не-смолянской" прописки, демонстративно принялись пожимать руку. Какие-то делегаты-переговорщики, чтоб их...

- Товарищ капитан, мы же так в историю попадем, - растерянно шептал боец-"попутчик".

- Терпи, куда теперь деваться.

В Общем орготделе перевести дух не дали.

- Вовремя! - одобрила опутанная телеграфной лентой товарищ Островитянская. - Катерина, пей чай, мажь бальзамом повреждения, переодевайся, и в Главштаб. У тебя с Полковниковым хорошо получается, а у нас с координацией генеральского направления явные прорехи. Урегулируешь на месте.

- Во что переодеваться? - тупо спросила Катрин, падая на стул.

- Вон я приготовила, - мотнула головой оборотень, не отрываясь от расшифровки длиннющего телеграфного сообщения.

На плечиках вешалки висела черная кожаная куртка, под ней угадывалась белоснежная блузка, укороченная юбка и отглаженная кумачовая косынка.

- А мы не опережаем время? - вяло запротестовала шпионка.

- Не капризничай, - завотделом вскинула утомленный, но лучезарный взгляд от ленты телеграммы. - Кожаки уже носят, хотя и в малых масштабах. Склады мы еще не оприходовали, но...

- Я про длину юбки...

- Тут каждая минута на счету, а она вдруг проявляет модистские склонности, - возмутилась оборотень. - Чай пей и кати на Дворцовую. Можешь хоть в неглиже, так даже доходчивее выйдет.

Получив инструкции и усиление в виде товарища Дугова, шпионка отправилась на переговоры. К счастью, "лорин" был свободен, докатили с удобствами. Анархист остался на первом этаже пропагандировать-препираться с адъютантами, Катрин прошла к генералу...

... - Мне этот план напоминает дурную оперетку, - молвил Полковников, докуривая очередную папиросу. - Признаться, я не в восторге от данного жанра.

- Жанр сомнительный, но всяко лучше военной драмы, - вздохнула Катрин...

В Генштаб пришлось ездить еще дважды. Заодно Катрин отвезла личное послание министру-председателю. К Керенскому не пустили, пакет принял изнуренный адъютант.

- Послушайте, госпожа Мезина, это вообще не в какие ворота... - беспомощно бормотал молоденький поручик. - Пусть штаб Округа и лично генерал склонен полностью поддерживать авантюрный план Смольного, но это не дает вам никакого права столь нагло диктовать условия...

- Это я диктую?! - изумилась Катрин. - Меня саму как ту сидорову козу, хворостиной...

- Я понимаю, понимаю. Претензии не к вам лично, Екатерина Георгиевна. Но нужен компромисс...

... - Компромисс им... да эти шмондючьи компромиссы нас окончательно скомпрометируют, - негодовала завотделом, энергично жуя кончик карандаша. - И как извольте видеть, я должна это требование представить?! Ладно, пойду к Якову Михайловичу, Лева и товарищ Чудновский там должны быть...

- Иди, - одобрила Катрин. - И канцтовары не грызи, зубы попортишь.

- Знаю я, о чьих зубах ты заботишься. Но я, между прочим, своими грызу, не иллюзорными.

- Зубищи завотделом тоже весьма ценны делу революции.

- Кажется, я не выдержу, - пробормотала оборотень. - Нет, я представляла, что будет тяжеловато, но тут размах... Одной наживки двадцать эшелонов требуется.

Впрочем, мужественная завотделом тут же собралась и унеслась к руководителям ВРК. А Катрин вновь покатила на Дворцовую.

... - Я полагал, что мы достигли дна, но этак еще глупее получается, - мрачно резюмировал Полковников.

- Что делать, церковники и ВИКЖЕЛЬ выставляют как непременное условие. В Смольном проявляют добрую волю, идут навстречу, и... Ну, вы поняли.

- Нет, я не понял. Будем считать, что я вообще об этом ничего не знаю. Передайте адъютантам, пусть предупредят посты.

- Передам. Слушайте, Петр Георгиевич, давайте не будем больше курить? У меня уже голова кружится.

Полковников подошел к огромному окну, распахнул форточку.

- Екатерина Георгиевна, нескромный, зато прямой вопрос позволите?

- Куда же деваться, не убегу же, хромоногая.

- Там, у церкви святой Анны, действительно были немцы?

- Не знаю. Вроде бы все сходится, но живым никого не взяли, исчерпывающих доказательств пока не имеем. Надо бы дожать дело, но сейчас... Не до этого сейчас.

- Благодарю за откровенность. Полагаю, и нам, и вам, и даже для ВРК было бы лучше, чтобы это оказались именно германцы.

- Понимаю. Что ж, Петр Георгиевич, я, пожалуй, поеду.

- Вам бы в госпиталь. Едва ходите. Трещина в кости, отслоится...

- Боже сохрани, не пугайте! У меня, хоть и самое начальное, но медицинское образование. Ушиб там отвратительный, но с костью все в порядке.

Генерал кивнул и неожиданно вынул из шкафа трость - черную, с серебряным набалдашником.

- Возьмите. Я как-то оказывался в схожем положении, трость выручила.

- Благодарю. Не откажусь. Верну как только нога разойдется.

- Не возвращайте. Выздоровеете, передадите иному страждущему. Уверен, знакомые у вас приличные, полезным окажется подарок. Меня, скорее всего, после окончания этой клоунады расстреляют. Понятия не имею кто именно и по какому предъявленному обвинению, но...

- Странные у вас мысли, беспомощные, - покачала головой Катрин.

- Так уж и беспомощные?

- Не в прямом смысле, естественно. Но мы с вами, Петр Георгиевич, здесь и сейчас пытаемся выиграть сражение. Пусть и без пальбы, пусть и крайне дурацки выглядящее. Меня вот тоже воротит. Но выбор сил и средств не всегда за нами. А идти в бой с мыслями "все равно расстреляют" как-то неразумно. Вообще не похоже на вас.

- И откуда вы взялись такая... военно-фронтальная, - вздохнул генерал. - Полагаете, стану героем нации? Оценят, что предотвратил кровопролитие?

- Это вряд ли. Но расстрел тоже маловероятен. Полагаю, товарищ Островитянская и Общий орготдел будут категорически возражать. А чего бы вы сами хотели, Петр Георгиевич? Военно-политической карьерой, вы, похоже, пресытились?

- Ну ее к черту... Впрочем, не знаю. Наверное, уехал бы на Дон, занялся бы коневодством.

- Отличное дело...

Спускаясь по лестнице, Катрин опиралась на дареную трость - весьма полезная штука. И размер подходящий, и рукоять в виде лошадиной головы удобна. Гм, коневодство...

Странно все в этом мире. В другом, в центральном векторе, Петр Петрович Полковников, так и не решившийся начать бойню в Петрограде, будет отстранен от командования Округом за считанные часы до переворота. Уедет домой, в свою станицу Кравянскую, после начала Гражданской вступит в Белую армию. Году этак в восемнадцатом погибнет. Обстоятельства смерти останутся не ясны. По одной из версий, попадет в плен и его разорвут лошадьми. Скорее всего, легенда. Но призрак коневодства так и гарцует вокруг человека.

Слишком много призраков в эту ночь носилось по городу.

Летит, сияет белый свет фар, скользит легкоходный "лорин" по набережной. Тянет в сон, хотя езды несколько минут.

- Славная трость, товарищ капитан, - отметил зоркий пилот.

- Тьфу, Колька, и ты туда же?! Какая я тебе "капитан"? Это все условности и конспирация.

- Так я только так, когда нету никого рядом. А что вы капитан, так это, между прочим, даже сходу заметно.

- Не отвлекайся, а то влепимся "сходу". Ну куда так гнать?! Что нам те лишние десять секунд?

- Зато не перехватят. Мало ли...

Перехватили Катрин у входа в Смольный. С виду приличные люди, в хорошо сшитых пальто - но во внешней "приличности" после последних событий и знакомства с местными террор-группами шпионка уже разочаровалась.