Экипаж Ковчега

Этот парень удивляет меня всё больше. Пока он возился с электронными запорами таинственных ворот, я поднялся на судно. И сразу убедился, что нашёл именно то, о чём наша команда могла только мечтать. Судя по всему, мы находились на территории стратегического пункта питания, технического обслуживания и пополнения боезапаса чёрных монстров, кончину одного из которых только что довелось наблюдать. Судно представляло собой мобильный филиал этого пункта. В носовой его части были каюты, видно, для офицеров экипажа самого теплохода и командиров подводной лодки. Кубрик для матросов на сорок коек. Кают-компания через камбуз соединялась со столовой рядового состава. Рефрижераторные помещения для хранения приличного запаса продовольствия, несколько кладовых, заполненных всем необходимым. Лазарет на четыре койки и даже операционное помещение.

На мостике я увидел всё, о чём мог мечтать мой друг, тоскующий сейчас на перевёрнутом контейнеровозе. Растягивая удовольствие, я, наконец, спустился в святую святых этого судна. Два модерновых главных дизеля. Три мощных дизель-генератора. Современные вспомогательные механизмы. Множество специальных машин, полнейшая автоматизация, дублированные системы, оборудованная всем необходимым мастерская…

Казалось, что я вижу сон, в котором сбылись все мечты морского инженера! Боясь проснуться, я запустил дизель-генератор. Зажужжал. Включилось освещение. Старт процессора автоматики. Пуск систем жизнеобеспечения механической установки. Паровой котёл. Подогрев главных двигателей. Питание на средства навигации и управления.

Холодный и безмолвный кусок железа, пять минут назад угрюмо смотревший на подземелье тёмными иллюминаторами, начал оживать. Тихонько пели насосы, мягко тарахтел движок, тепло светились стрелки оживших приборов. А главное – откуда-то появился запах. Этот запах знают только моряки. В волшебном букете – лёгкий наркоз газойля, терпковатый привкус выхлопа, смолистое эхо разогретой электроизоляции, строгая нота морской многослойной покраски и неповторимое дуновение тепла нагретого работой металла. Это – запах живого корабля, аромат романтики и силы, умеющей противостоять стихии. Почему-то на пассажирских судах этот запах пытаются убить всякими ароматизаторами, освежителями и прочей отравой. Но искушённые пассажиры всегда просят показать им таинственное машинное отделение. Уши глохнут в грохоте дизелей, зубы ноют от визга турбин, гости потеют от тропической жары в лабиринтах механизмов, шарахаются от рыкающих на автомате компрессоров. Восхищённо жмут руку вахтенного парнишки, управляющую тысячами лошадиных сил. Их выводят под локоток из этой преисподней, и они уходят, часто насовсем. Если им повезёт еще раз попасть на борт – ждите их в машине. Если же нет – понаблюдайте на ближайшей железнодорожной станции. В конце перрона есть знак: "Остановка локомотива". Там иногда можно увидеть человека, словно обнюхивающего уставший с дороги тепловоз – меньший сухопутный брат теплохода. Он источает похожий запах – живого судна. Заговорите душевно с этим человеком, и он вам поведает тайну тоски по ушедшим за горизонт кораблям…

Тяжёлые ворота были распахнуты. Неужели и этому учат в электротехническом институте связи имени Попова? Или казацкие усы пана прапорщика просвечивают сквозь хитрую улыбку Петра? Замнём пока. Техник шагал мне навстречу.

- Ильич, тут уже побывали. Похоже, не раз. Свои, хозяева этого подвальчика. Они воюют по-взрослому. Стеллажи ракет опустошены. Много торпед и донных мин. Как судно? Рабочее? Отлично. Я видел 37-мм пушечки. Снарядов к ним немеряно, разных типов. На полубаке стоит что-то вроде нашей РБК-шки, заряды тоже имеются. Ну, там ещё прекрасные консервированные пайки, м-м-мда. Нас так не кормили. Целый продовольственный склад! А мы голодали. В оружейке придётся тупо пилить решётку, но теперь мы никого не боимся! Потом я взбунтую племя басков и объявлю войну Норвегии! Или Дании? Зачем им принц Гамлет? Склероз, Ильич, это такая болезнь! Нельзя забывать классиков.

Пусть паясничает. Ночь предстояла трудная. Первое - попытаться открыть вход в пещеру. Судя по всему, гидравлика титанического люка управлялась дистанционно. Искать пульт на затонувшей субмарине не представлялось возможным. Мы пошли на звук работающего генератора. В машинном отсеке подземелья всё было обставлено по морским стандартам, и разобраться в управлении оказалось даже легче, чем мы ожидали.

Следующей ночью я аккуратно выводил "347" из бухты. Корабль проседал до летней грузовой марки под тяжестью всевозможных припасов. Теперь мы имели реальные шансы не только благополучно прожить пару лет, но и в самом деле, если не Норвегии с Данией, то уж племени Мумбу-Юмбу конкретно рассказать, что может сотворить мать Кузьмы со свистящим на горе раком. Ограбленный склад воинствующих империалистов мы хотели поначалу взорвать. Но, по здравом размышлении, не стали этого делать. Там оставалось много такого, чего мы вряд-ли могли легко раздобыть в ближайшем будущем. Боеприпасы, огромный склад качественного продовольствия, не мастерская - целый механический завод, большое количество горюче-смазочных материалов. Рука не поднялась разрушить этот рай для поддержания в боевой готовности атомных ракетоносцев. Один из "клиентов" этого заведения уже начал превращаться в подводный памятник милитаризму. Мы не знали, сколько таких кораблей было на вооружении Франции, но были уверены, что немного. Надеялись, что большая их часть уже погибла в разгоревшемся конфликте и во время цунами. Хотелось, чтобы все. Для гарантии, входы в бухту мы закидали найденными донными минами. Только мы знали проход к тайному складу. Петруха перекодировал все дистанционно управляемые замки и закрыл гигантскую дверь-скалу. Сдвинуть её даже с помощью тротила будет делом непростым.

Опасаясь бродившего поблизости подводного охотника, мы малым ходом, прячась в тени берега, прошмыгнули почти до Бордо. Петруха нёс вахту возле противолодочного бомбомёта, я рулил. "Роза" была оставлена в ограбленном бункере. За сутки мы только один раз связались с командиром. В условленное время Петя дал в эфир оговорённую заранее серию помех, означающих чрезвычайную степень важности и секретности. Краткий щелчок и два изменения фона подтвердили взаимное понимание. Основной специальностью Гарбуза была связь, и он знал, как правильно организовать это дело.

Не включая огней, в полном молчании мы подошли к "Мари Роуз" перед рассветом. Отдохнувшие, отъевшиеся товарищи встречали нас, как героев. Надо было трудиться, и мы трудились. В несколько ходок мы увезли в волшебное подземелье всё ценное, найденное на контейнеровозе. Яхту тоже отбуксировали в Брест. Период выживания закончился. Мы были живы, здоровы, богаты и свободны.

Глава 7.

Экипаж.

2013, январь. 347. Траверз острова Ушант.

Прежде, чем отправиться в путь, следует определиться с пунктом назначения. Мы дрейфовали в виду французского острова Ушант. Это место на карте условно разделяет Европу на южную и северную части. Раньше здесь царило оживлённое морское движение, специальные службы строго контролировали его во избежание аварийных ситуаций. Ситуации всё равно случались, и инциденты становились прецедентами. Теория больших чисел предполагает столкновения там, где много движущихся объектов. Сейчас объекты отсутствовали. Макс отвлёкся от штурманских вычислений, которыми была забита его голова последнее время:

- Извращение. Никому не надо докладывать, плыви, куда хочешь, свобода, блин!

- А куда хочешь? На родную Балтику?

- Не знаю, дружище. Поначалу думать об этом было некогда, а сейчас страшно. Посмотришь вокруг – задумаешься. Может, лучше бы сразу?

- Но-но-но, капитан! От кого я это слышу?

- А тебе плясать охота?

- Максим. Отставить. Надежды, что кто-то из наших спасся – ноль. Будем теребить раны – сойдём с ума. Нам выпало жить. Давай жить. У нас на руках трое, им нужна поддержка. Начнут ныть – пропадут. Я тут нашёл фляжку. Давай простимся с родными и закроем тему. Мы не в силах ни изменить, ни отменить того, что случилось.