Золотые апостолы

– Ложись!

Я подошел к кровати и снял покрывало.

– А ты?

– Я уже поспал сегодня. И дела есть.

– Ты только не уходи никуда, – попросила она, пытаясь снять кроссовки. Я помог и уложил ее под одеяло прямо в одежде. – А то я боюсь одна.

– Не уйду, – соврал я. – Как я могу тебя бросить?

– Не бросай! – жалобно попросила она сонным голосом.

Я подождал еще немного. Ровное дыхание доносилась с кровати. Я подошел, наклонился. Она спала, уткнувшись носом в подушку и сложив перед собой руки. Я поцеловал ее в щеку и погладил по голове – она даже не пошевелилась.

Я вышел из номера и закрыл за собой дверь. Ключ положил в карман. Когда Рита проснется, ей не просто будет сразу сообразить, почему она заперта, но выбраться не составит труда – достаточно позвонить администратору. Куда опаснее после всего случившегося было оставлять дверь открытой.

Я спустился в холл и быстро прошел мимо дежурной. Спрашивать ее, где здесь милиция, не стал. Вчера, гуляя с Ритой, я обратил внимание на эту вывеску. Это было неподалеку…

5.

– Фамилия, имя, отчество?.. Год рождения? Полная дата…

Он заполнял бланк допроса, не поднимая головы. Наверное, стеснялся заметного лилового синяка, украшавшего левую скулу. Вчера я приложил ему хорошо…

– Расскажите, пожалуйста, подробно о том, чему были свидетелем этой ночью…

Слово "свидетель" он выделил интонацией. Ловушка для дураков. Сейчас я, предупрежденный об ответственности за ложные показания, выложу все, и из свидетеля стану обвиняемым. Знаем, читали…

У меня было время подумать о допросе. Сонный дежурный районной милиции, которого я прошедшей ночью вырвал из объятий сладкой дремы, долго смотрел на меня с подозрением и даже попросил дыхнуть. Убедившись в отрицательном результате, со вздохом взял фуражку и попросил отвести. Поднимать группу с машиной он даже и не подумал.

Я отвел его в переулок, и, увидев тело, он сначала ошарашено уставился на него, а потом пулей сорвался с места, бросив меня у трупа. Я едва успел выкурить сигариллу, коробку которых предусмотрительно захватил из номера, как появилась машина, затем еще одна, затем еще… Меня в завязавшейся суматохе оттеснили к забору, и только спустя час немолодой, круглолицый подполковник с двойным подбородком (как я понял – местный милицейский начальник) велел отвести меня в райотдел. Там я просидел на диванчике для посетителей до позднего утра – никто и не подумал поместить убийцу за решетку. Даже покурить на крыльцо я выходил свободно. И только часов в десять милиционер из новой дежурной смены отвел меня в прокуратуру…

Краповый берет закончил писать и поднял на меня глаза. Лиловый синяк у него расползся на полщеки. Угораздило меня…

– Итак, вы утверждаете, что потерпевшую вероятно загрыз какой-то странный старик, которого вы потом убили ударом швабры?

– Так точно.

– А милиция никакого старика не обнаружила. Хотя обыскала всю башню.

С минуту он наслаждался моей растерянностью. И добавил:

– В комнате, где вы спали, нашли на полу несколько небольших пятен, похожих на кровь. Сейчас с образцами работают эксперты. Но если выяснится, что это не кровь, или она не принадлежит потерпевшей…

– Тогда получится, что женщину загрыз я?

– Не думаю, – сказал он серьезно. – Ударить – да! – он потрогал синяк на щеке (я мысленно вздохнул). – Но грызть… Извините, но очень трудно вообще поверить вашим словам. Чтобы человек человека…

– Что тут невероятного? Какой-то сумасшедший бомж. Или обкуренный. Я его оглушил, он очнулся и куда-то уполз…

– Это у вас в столице, наверное, сумасшедшие бомжи бродят стаями! – раздраженно сказал он. – И курят марихуану или что там еще. Столичным бомжам она по карману… У нас городок маленький, каждый человек на виду. Нет ни одного с такими приметами. Милиция сейчас проверяет все неблагополучные квартиры и прочесывает окрестности, но, думаю, никого не найдет. Не договариваете вы, Аким Сергеевич!

– Что именно?

– По вашим словам выходит, что вы спокойно спали в башне, как некто вдруг стал ломиться в дверь. Вы открываете дверь, и этот… – он помедлил, подбирая слово, и произнес со вздохом: – бомж нападает на вас с целью удушить или загрызть, – он хмыкнул. – После чего вы бьете его ручкой швабры, он падает, вы одеваетесь и идете в милицию. Но идете как-то странно. Забредаете в переулок, который совершенно не по пути, находите труп, после чего отправляетесь в гостиницу, но уже с какой-то женщиной, и только потом появляетесь в милиции. Странно все это.

– Вся ночь была странной. На меня не часто нападают сумасшедшие бомжи. И загрызенные женщины попадаются редко.

Он помолчал, видимо, соглашаясь. И спросил:

– Что за женщина возвратилась вместе с вами в гостиницу?

– Незнакомая. Просто подошли к дверям одновременно.

– Случайно не Маргарита Голуб?

– Мы с ней поссорились вчера. Вы же сами видели.

– Видел, – вздохнул он. – А вот администратор не разглядела спросонок, кто пришел с вами. В номере Голуб ее не – я стучался, а потом уточнял у администратора: она не появлялась с вечера. Уехала что ли… Но как, если машина на стоянке?

Я не собирался облегчать ему мыслительный процесс. Он это понял.

– Собаку той ночью вы случайно не видели? Или волка?

– Нет, – удивленно ответил я.

– В прошлом году в деревне собака пенсионерку загрызла, – со странной тоской в голосе сказал следователь. – Простое было дело. Сын из города привез питбуля, в квартире мешать ему стал. Покупают монстров… – он еще раз вздохнул. – Как хотите, Аким Сергеевич, но я не верю, что это сделал человек. Не было такого никогда. Ну, укусить по пьяни, это бывает…

– Я не утверждаю категорически, что это сделал тот бомж, – согласился я, – не присутствовал при событии. Но одежда у него спереди была в крови. А потом видел убитую…

– Ее звали Татьяна Сергеевна Ломшик, – сообщил он. – Сорок пять лет, работала завучем в школе. Разведена, есть взрослая дочь, которую растила фактически одна. Вы, случайно, не знакомы?

– Нет. В вашем городе я знаю только трех человек. Включая вас.

Следователь кивнул и потрогал синяк. Я опустил глаза.

– Тем не менее, за вас сильно хлопочут. Мне уже дважды звонили.

"Кто?" – хотел спросить я, но вовремя прикусил язык. Вдруг это Маргарита? Я не сказал лишнего. Мы, действительно, вчера фактически поссорились. А что потом помирились…

– Я попрошу вас пока не уезжать из Горки.

– Я под подпиской о невыезде?

– Подписка отбирается у подозреваемого, – назидательно сказал следователь, – а вы – свидетель. Пока. Слишком много неясного в этом деле, – уточнил он и добавил жестко: – Вздумаете уехать, объявлю в розыск. Привезут обратно в наручниках.

– Понял, – кивнул я и потянул ручку из кармана. – Где тут расписаться?..

Первым, кого я увидел, выйдя из дверей прокуратуры, была Дуня. Она сидела на перилах крылечка, как птичка на проводе, и при моем появлении спорхнула вниз.

– Наконец-то! – сердито сказала она, глядя на меня снизу вверх. – Что это он так долго?

– Кто? – не понял я.

– Да Виталик, – пояснила она. – Я ему два раза звонила: просила, чтобы не задерживал.

– Так это ты за меня хлопотала? – удивился я. – Никогда бы не подумал.

– А надо бы! – с укором сказала она.

– Ты ведь вчера хотела, чтобы он мне кости переломал? – не удержался я.

– Подумаешь, сказала! – насупилась она. – Тогда, может, и хотела: расфуфырился, в драку полез… Было бы из-за чего!

В этом я с ней был согласен, поэтому промолчал. Она это поняла по-своему.

– Он что, угрожал тебе?

– Да нет, – искренне ответил я. – Наоборот, разговаривал очень вежливо. После всего, что было вчера, я не ожидал.

– Он у нас очень справедливый, – заулыбалась Дуня. – И упорный. Еще в школе решил стать следователем, поступил в университет на заочное обучение, на службу попросился во внутренние войска. Вот увидишь, он обязательно найдет того, кто убил Татьяну Сергеевну.