Дробь! Не наблюдать! Орудия на ноль! Чехлы одеть! (СИ)

Теперь волны и ветер шли навстречу. Лодка взбиралась на высокую волну, а затем скатывалась вниз немного под углом к фронту волны. Иногда заголялись винты, иногда нос лодки зарывался в волну. Ледяные брызги били по лицам вахты. Спустя четыре часа акустик передал, что слышит шум винтов «Семёрки». Немцы штормовали поблизости. Лодка догоняла «семёрку», находясь в «мертвой зоне» её акустической станции. Вот только как атаковать в такой шторм? Немного подумав, Жуков дал команду к погружению. Пришлось пройти на полном подводном около часа, затем атаковать немца по шумопеленгатору двумя торпедами. Слышали один взрыв. Всплыли, в этот момент рассвело. Обнаружили один труп в жилете и сфотографировали его. Больше ничего не нашли. Продолжили движение к району номер «4».

Семь часов ожидали подхода остальных лодок. Наконец, все собрались, и двинулись к Хаммерфесту. На Квалёэне три радиолокационных станции со стационарными антеннами. На Иттрекарре — стационарная двухбашенная батарея. Но глубины во фьорде свыше 200 метров. Правда, куча скальных банок с глубинами 50 метров. «Командир» дал Жукову карту с корректурой 88 года, и, указал места постановки мин и акустических станций. Вытянувшись в кильватерную колонну, лодки вошли в Альтен-фьорд. Жуков отправил всех к Корхавну, а сам зашёл в Хаммерфест. Там, кроме небольшого транспорта у причала, никого не было. Он развернулся и пошёл на выход. Две другие лодки ходили малыми ходами, прижимаясь к острову Сейланн.

Проход у Лиллехавн оказался перегорожен сетями: место узкое, но глубокое. Мин быть не должно. Владимир решил нырнуть на предельную, и на глубине 100 метров хотел пройти под сетями. Однако, очень скоро в носу заскрежетало. Дали малый назад. По звукопроводу получили сообщение, что у немцев тревога, надо затаиться. Владимир вышёл из пролива, и пошёл к заливу острова Руссехавн. Там во фьорде, под РДП, набил батарею. Узкий скалистый фьорд скрыл все три лодки. «К-2» и «К-3» всплыли ночью и зарядили батареи. Обсудили по радио ситуацию. Решили прорываться через пролив Суннесет. Погрузились и пошли туда. Пролив полностью перегорожен сетями. Не пройти! Оставив две лодки на позиции возле выхода из пролива, Владимир пошёл обратно в Хаммерфест. Через семь часов он обнаружил боновое заграждение между островами Сейланн и Квалёэн в самом узком месте пролива Аккар. Развернулся и пошёл вокруг острова Квалёэн. Там есть небольшой пролив Квальсунд, с очень интересными глубинами: в середине пролива узкая щель со стапятидесятиметровой глубиной, а по краям 15–30 метров. Сразу туда Володя не полез. Решил дождаться прилива. На приливном течении, он, почти без хода, проскочил вовнутрь Альтен-фьорда. У Хаммернеса ещё одна сеть. На побережье Квальсунда виден плохо замаскированный дот, в который и заходит трос сети. Там виден проход, шириной метров десять. Израсходована половина заряда батареи. Здесь пройти можно, но требуется иметь на борту разведгруппу. Жуков развернулся, работая враздрай, и пошёл на выход из пролива. Набив батареи под РДП в Клуббукт, вернулся на позицию у Сунненсета. Возник легкий скандал с Гаджиевым по звукопроводной связи.

— Товарищ комдив! Там одной лодкой делать нечего! Туда надо идти всем! Но требуется убрать боновое заграждение у Квальсунда. Немцы тут прячут что-то значительное, скорее всего, Тирпица, Шеера, и остальной флот открытого моря. Надо возвращаться в Полярный! Работать отсюда радиостанцией нельзя. Всё раскроем.

— Хрен с тобой! Нам, действительно, не пройти, нет РДП, не подзарядиться. Хорошо, отходим! Но, с тебя прорыв в бухту!

— Договорились!

Поставили три минные банки, но не в Альтен-фьорде, а в районе Хаммерфеста. На отходе ничего не произошло. Доложились из четвёртого района, получили «Добро» на отход в Полярный. Лодки встречали, как героев: они сорвали сентябрьское наступление немцев. Два утопленных крупных транспорта, суммарным водоизмещением в 38 тысяч тонн, два утопленных эсминца и три тральщика успокоились в водах Норвежского моря, плюс немного спорная, но U-124, труп сигнальщика которой, был сфотографирован. И, главное! На борту был Михаил Ромм и оператор Герман Лавров. Они сняли фильм о разгроме КОН-38. Лавров, получивший в щеку небольшой осколок, вообще, выглядел героем и оператором-везунчиком. Ему завидовал весь МосФильм. Кадры с разорванным надвое «Берлином» обошли весь мир, как и встреча наших лодок в Полярном: с семью поросятами на противнях. Салют из орудий и поросёнок за потопленного фашиста стали символом и легендой подплава. «К-21» получила звание «Гвардейской», вместе с первыми гвардейскими дивизиями под Смоленском. Такое же звание получила «К-2», на счету которой стало четыре потопленных корабля противника. Обидно, но «Д-3» ничего не засчитали, из-за аварий на борту. Всё разделили между двумя лодками: «К-2» и «К-21», хотя и Жуков, и Уткин, на разборах говорили, что всплытие «Д-3» решило исход боя в нашу пользу. Но, начальство решило иначе. Аккумуляторная батарея «Д-3», пережившая 113 перезарядок и не замененная вовремя на ремонте, перечеркнула героические действия экипажа лодки. Судьба! Ничего не попишешь! Колышкин, будущий Герой Советского Союза, сам сказал об этом на разборе похода:

— Действия нашей лодки чуть не поставили на грань срыва всю операцию. Мы, чем могли, поддержали действия крейсеров, но, в основном, сковывали их. — именно эти слова и легли в основу документов об операции «Кон-38».

«Везунчик» — сказали многие. «Операция была тщательно подготовлена и проведена безукоризненно. Даже при выходе из боя одной из подводных лодок, командир соединения проявил выдержку и смекалку, и заставил ошибиться противника…» — говорилось в более серьёзных документах. «Многое, слишком многое пришло из другого времени» — знал непосредственный руководитель операции. — «И кого благодарить не знаю!». Лодку опять поставили в док. В первом отсеке вываривают механическую часть «Асдика-138»: гидролокационной станции 38-го года, позволяющей определить наличие впереди лодки других лодок, сетей, мин, надводных кораблей, и, в сочетании с другими средствами обнаружения, произвести бесперископную атаку противника на глубинах до 50-ти метров. Следом за ними, в док встанут остальные лодки дивизиона «Ка». В первую очередь, они получат РДП, гидролокатор и ТАС-Л-41, удлиненные торпедные аппараты и такие же стеллажи для торпед в первом отсеке. Споры по поводу зенитных орудий не утихают. Пройти по палубе к «сотке» на «К-21» можно только через барбет «бофорсов». По докладам разведки на трех минных банках немцы потеряли более 500 солдат и офицеров, семь транспортов и два конвойных корабля. Из плохих сообщений: немцы решили усилить противолодочную оборону Северного участка фронта. И приступили к сплошному минированию всех малоглубинных банок в Баренцевом и Норвежском морях. Из Германии успешно прошёл транспорт с 5-ю тысячами мин на борту.

К нам зачастили англичане, три лодки которых, базируются у нас, эскадра адмирала Фрейзера периодически стоит в Ваенге. 78 полк перевооружился на Харрикейны. «Дед» достал две американские резиновые лодки и подвесные двигатели «Меркурий», и списал спасательную шлюпку. Убрал ванные из отсеков, увеличил себе и Жукову каюты за счёт ванной комнаты третьего отсека. Выполнена дополнительная балластировка лодки. Её «покачали», Жуков доказал Браману, что снятие 4-х стволов практически ничего не даёт, так как основной вес имеют сами барбеты. В доке загрузили дополнительный балласт в балластные танки, восстановив остойчивость почти до расчётной. Побегали в Кольской губе, провели пробные погружения. Много неприятностей доставляют крышки выхлопных коллекторов главных двигателей. Соль, выпадающая на нижних частях крышек, мешает их закрытию. Требуется постоянно проверять их состояние. И не переделать ничего. Отправили отчёт о конструктивном недостатке в КБ 194 завода, но оттуда пока ничего нет. Так что, пока, просто завели журнал проверок под роспись для групп движения.

В октябре эвакуировали Либавскую базу. Закончилась 124-суточная оборона города. Немцы потеряли там больше трех дивизий. Остатки гарнизона города переброшены на Гангут и Моозунд. Продолжается оборона Одессы, Гангута, Моозунда и Таллина. Флот подаёт пример стойкости в обороне всей стране. Здесь на Севере, после высадки трех десантов, немцы остановлены практически на границе. В нескольких местах они не смогли пересечь линию госграницы. Наши три дивизиона постоянно находятся в Варангер-фьорде, срывая немцам поставки снабжения для корпуса Дитля. «Командир» сообщил, что главные немецкие перевозки идут из Нарвика, и целесообразно использовать дивизион «Ка» на том участке, тем более, что остальные лодки так далеко ходить не могут. Обсудили это с командиром дивизиона и с комфлота. Все — «За», но полностью готова только «К-21», три лодки в доках, а две на позициях в Варангере. Сошлись на том, что Жуков должен «сбегать» к Нарвику и посмотреть там обстановку. Сроком на двадцать суток. Затем вернуться и идти уже в составе пяти лодок типа «К». Одна лодка останется в резерве, будет проходить переоборудование. Флотский оркестр сыграл «Прощание славянки», расталкивая ледовые «блины» «К-21» уходила в первое зимнее плавание. Относительно спокойная погода позволила впервые опробовать РДП на переходе в море. До этого Жуков пользовался им только в условиях фьордов. Большая нагрузка на вахтенного начальника: зенитный перископ один, поэтому в светлое время суток, ему приходится постоянно, и одному, осматривать горизонт. Однако, светлых часов почти не стало. Поэтому шли, в основном, на электроходу десяти узловым ходом, экономя топливо. Обогнув Лофотенские острова, Жуков вошёл в Вест-фьорд и занялся разведкой. Необходимо было установить: где проходят здесь пути караванов немцев. Осмотрели остров Нурланн: там наблюдательный пост немцев. Движения судов практически нет. В качестве позиции для засады им был выбран шхерный район южнее острова Хиннё. Войдя в Офот-фьорд, Жуков почувствовал себя неуютно. Весь фьорд просматривался с лесистых горушек, и определить, где находятся вражеские наблюдатели, было невозможно. Но, ветровая волна была, ночь, поэтому удавалось спрятать перископ. Очень мешали течения. На борту находилась разведгруппа Северного флота, задачей которой были взрывы трех подстанций электрифицированной железной дороги Нарвик — Кируна. Группу следовало высадить в самой глубине Офот-фьорда, а затем дождаться её. Поэтому Жуков оставил Нарвик справа, и медленно двинулся к автомобильному мосту через залив. Глубины позволяли идти на 10-тиметровой глубине. В узкости, за мостом, стало мельче, чуть подвсплыли. У Квальвики высадили группу и легли на грунт. Забирать группу надо через сутки. Время тянулось очень медленно. Лишь в середине следующего дня прошёл один катер, потом он вернулся. В 22.50 оторвались от грунта, вышли под перископ. Обнаружили сигнал группы и всплыли. Боцманская команда на резиновой лодке пошла к берегу, а расчёты изготовились к открытию огня. Шлюпка уже возвращалась, когда на шоссе появились огни каких-то автомашин. Артиллеристы взяли их на прицел, но, не доезжая Квалвики, машины свернули на верхнюю дорогу. Шлюпка ткнулась в борт в районе надстройки, одного человека в группе не было.