Дикое поле

Ну, конечно — клеймо! «И. Мир» — Ирина Мирошкинична, боярыня из древнего и влиятельного новгородского рода… Главарь банды людокрадов в тринадцатом веке!

Глава 4

Лето. Побережье Азовского моря

ГАУПТВАХТА

Что и говорить, поиски Артема велись оперативно, о чем красноречиво свидетельствовал наклеенный на павильон автобусной остановки листок с портретом пропавшего мальчика и надписью «Внимание — розыск!». Ну и ниже, мелким шрифтом — двенадцать лет, волосы светлые, телосложение, рост, цвет глаз…

— Да, быстро вы, — обернувшись к Людмиле, одобрительно заметил Ратников.

Девушка улыбнулась, и стоявший рядом с ней Ганзеев тоже раздвинул губы в улыбке — ну, этот-то ясно, чего лыбился. Все ж удалось с инспекторшей переспать!

Он и разбудил утром Мишу, явился — не запылился, предложив с утра пораньше пойти прогуляться, заодно и проводить… гм… кое-кого.

Автобус пришел быстро — бело-голубой «Лиаз». Галантный опер помог даме подняться в салон и даже чмокнул в щеку, против чего Люда вовсе не возражала, наоборот, улыбнулась и помахала на прощание рукой.

— Хорошая девушка, — глядя вслед отъехавшему от остановки автобусу, мечтательно протянул Василий. — Нет, правда.

Ратников цинично хмыкнул:

— Кто б сомневался — да только не я! Ну! И что ты тут предлагал посмотреть?

— Да вон, — подполковник кивнул на видневшиеся неподалеку ворота. — Глянем, что там за хрень, в этом санатории бывшем. Я заметил, туда грузовик какой-то проехал… вроде как с кирпичом, что ли.

Михаил пару секунд соображал, что к чему, а потом усмехнулся:

— Ага, понял: это тот самый «концлагерь», что мы с черного хода — с залива — видели.

— Ну да — а тут у них, похоже, вход парадный!

— Ага… только вряд ли они кого-то ждут. Уж не нас — точно.

— А мы к ним в гости напрашиваться не будем… пока, во всяком случае. Здесь вот, на остановочке посидим, понаблюдаем. — Ганзеев вытащил из кармана сигаретную пачку. — Покурим?

— Кури, а я воздержусь, пожалуй.

— О! Молодец, ожил, значит, немножко? Часика через два опять на ту косу сходим, побродим по бережку, посмотрим, уже куда как внимательней.

— Посмотрим… Понимаешь, Ганс, я все думаю — куда же Темка мог деться-то? Разные, знаешь, нехорошие мысли бродят. Ну, как так могло случиться? Парни-то, Вовка с Русланом, клянутся, что именно с Темой они утром шли… а потом оказывается, что утонул не он. Ну, сколько они там Тему ждали, минут десять? Так ведь сказали…

— Да, вряд ли больше. И вот за эти десять минут, Миша, произошло что-то такое, чего мы еще не знаем.

— Ну, кое-что знаем, — вдруг улыбнулся Ратников. — За эти десять минут произошла подмена — Тема и некий очень похожий на него мальчишка, причем в Теминой же одежке. Мальчишка утонул… или был кем-то утоплен!

— Хм, вряд ли, конечно… — подполковник задумчиво почесал затылок. — Хотя и эту версию со счетов сбрасывать нельзя — толком ее и не проверяли! Да, с косы, с заливчика этого незаметно не убежишь — ребята увидели б… А если убийца и не пытался никуда убежать? Просто утопил парня и спрятался… к примеру, под одной из лодок?

— Не мог! — резко возразил Михаил. — Парни-то что говорят, вспомни? Услышали крик, сразу побежали, и мальчишку того из воды вытащили… Так что убийца уж никак не мог на берег выскочить — им навстречу!

— М-да, не мог… — Ганзеев согласно кивнул и тут же выдал новую версию. — А если это аквалангист?

— Ты еще скажи — космонавт!

— Нет, правда… Просто — утопил, увидел бегущих мальчиков, отплыл метров на двадцать, там же, под водой, и затаился, переждал…

— Профессионал, что ли?

— А почему б и нет? Мы же не знаем, кто тот несчастный пацан и откуда? Может, что-то не то, что нужно, увидел, его заметили, погнались, искали… а он скрывался при помощи Темки, пока вот, не нашли…

— Вася, Вася! Эй! — Ратников помахал ладонью перед глазами приятеля. — Тебе романы ненаучно-фантастические писать.

— О! Ты сейчас как начальник мой говоришь — словно в слово! Или как дед… Он, кстати, тоже что-то такое пописывал… рассказы, в детстве еще — его даже «Капитаном Грантом» прозвали. — Ганзеев ничуть не обиделся, рассмеялся, и продолжал, уже куда более серьезно: — А что, чем плоха версия? Может быть, вот за этими воротами, за забором, что-то такое творится… а парень случайно увидел, вот они его и… бродяжка, чего бояться-то? А твоего Артема… ой, извини…

— Да понял я — типа его просто захватили и держат, чтоб чего не надо не разболтал. А трогать бояться, потому как просекли, кто не беспризорник, — последствий опасаются. Так?

— Так. Но, может, он и сам где-то затихарился — и просто боится показываться. Этих вот людей и опасается, может, даже видел того… аквалангиста.

— Сам ты аквалангист, Василий! Но… в общем-то, ты в чем-то прав. Может, и затаился Темка — испугался просто… Но мог ведь и позвонить!

— Да мало ли что с мобильником, начальница ж совершенно верно сказала — разрядился, потерял, отобрали. Может, до сих пор на берегу лежит — волной на песочек вынесло. Сходим, глянем.

— Да надо посмотреть, — согласился Михаил.

— О, смотри, смотри! — Ганзеев возбужденно кивнул на ворота, левая створка которых вдруг начала медленно отъезжать в сторону, выпуская с огороженной территории грузовик — желтовато-бурый бортовой «МАЗ» с запыленными номерами. В кабине сидели двое…

— Опаньки! Вот кого и расспросить! — Василий быстро вскочил на ноги. — Ты уж, Миш, сам на пляже посмотри, а я… Коль уж такой удобный случай… Эй, эй! — выскочив на шоссе перед грузовиком, опер замахал руками.

К большому удивлению Ратникова, «МАЗ» послушно остановился.

— Слышь, командир, выручай! — заблажил Веселый Ганс. — В город срочно надо.

Водитель — усатый, кулацкого облика дядька — высунулся в окно:

— Штука гривен!

— Согласен!

— Тогда залезай… Мыкола, подвынься.

Обдав Мишу вонью выхлопных газов, грузовик неспешно покатил к райцентру. Василий, правда, успел обернуться и махнуть рукой.

Ратников посидел еще с полчасика, да так ничего и не высидел — ворота больше не открывались, никто не выезжал, не заезжал, не заходил, все было глухо, как в танке, осталось лишь уповать на то, что ушлому питерскому оперу удастся хоть что-то узнать.

За лесополосой показалось солнце. Умытое и радостное, оно зависло над тополями этаким апельсиново-оранжевым улыбающимся колобком, протянув поперек шоссе черные тени. Рядом с остановкой, в кустах жимолости, весело щебетали птицы, и легкий освежающий ветерок приносил с собой соленый запах моря.

В лагере сыграли подъем, и Михаил поспешил к пляжу. Хотелось все же побродить там одному, без многочисленной бегающей ребятни… хотя лагерные-то купались не у косы, но все же…

Повсюду слышались радостные крики, смех, визг — физрук и вожатые выгоняли детей на зарядку. Вот уже и из репродуктора послышалось что-то бодрое: раз-два — три-четыре, три-четыре — раз-два… А затем поставили музыку, старую украинскую песню:

«Океан Эльзи»… Вовсе не противная группа, отнюдь…

— Ты вышла замуж за весну, — не замечая, машинально напевал на ходу Ратников, — вот ведь, привязалось же!

Впереди — уже рядом — блеснуло море: сине-зеленое, накрытое сверху выцветшим белесым небом. Дул легкий ветерок, над прибоем носились, кричали чайки.

Подумав, Михаил решительно зашагал к косе — решил начать с будки и лодок. Перерыл там все, да так ничего и не нашел… хотя — а что было искать-то? Записку от Артема, мол, жив-здоров, все хорошо, привет Маше?