Робеспьер детектив (СИ)

— Я помню, вы говорили о своей неприязни к мадемуазель Филиппе…

— Она слишком шумная и несерьезная. Поэтому влипла! А вот Софи! Это идеал!

— Что ж, мсье, я задам вам неприятный вопрос. Откуда у вас деньги?

— Я их занял! — отрапортовал Мулен. — Мне их дал мсье Годар. Он дает в долг перспективным молодым людям, я обязался их вернуть.

— Вам повезло, что Бюсьер знал, что мадмуазель Нароль невиновна. Было бы трудно возвращать такую огромную сумму, — высказалась Светлана.

Глаза Мулена стали шире стекол очков.

— Он взял деньги! — сказал юноша. — В том то и дело, что взял! Он хотел ее оправдать, но все равно взял деньги! Для него нет ничего святого!

— Простите, — пробормотала Светик. — Кажется, я опять сморозила глупость.

— Все это странно, — сказал Неподкупный девушке, когда они расстались с Муленом.

— То, что судья взял деньги?

— Нет, это естественно. Такой человек не видит в этом греха. Если бы Бюсьер хотел повесить бедняжку, он взял бы деньги, а сделал бы по-своему. Куда любопытнее, почему Годар дал эту сумму начинающему адвокату.

— Надо бы спросить у него!

— Верно, милая!

Мсье Годар был любезен и приветлив. Робеспьер решил сразу перейти к делу.

— Вы занялись благотворительностью? — шутя, спросил он.

— Простите? — не понял Бенедикт.

— Я имею в виду Мулена. Вы дали ему в долг солидную сумму денег! Он вам сообщил, на что собирается их потратить?

— Конечно, чтобы спасти Филиппу Нароль, — спокойно произнес Годар.

Робеспьера поразило его спокойствие.

— Простите за нескромность, какая вам выгода от этого предприятия?

— Эта девушка — подруга Жаклин. Мне хотелось сделать ей приятное. Это подарок.

— Хм… интересно. Вы дарите оригинальные подарки.

— Понимаю, вам трудно в это поверить, но я говорю правду! — голос Бенедикта звучал твердо.

Светлана с восхищением смотрела на него. Годар — полная противоположность Мулену, который струсил, дрожал и мямлил — отталкивающая неуверенность. Как Жаклин могла предпочесть мышонка идеальному Бенедикту!

— Вы давно узнали о месте пребывания мадемуазель Шапарель? — сменил Робеспьер тему.

— Нет, недавно. Как я погляжу, вы тоже времени даром не теряли. Спасибо, что не выдали ее. В кафе де Фуа Жаклин лучше, чем в отцовском доме.

— Вы знаете, что Мулен ухаживает за ней? — спросила Светлана.

Годар кивнул.

— Да, я знаю.

— Вы будете бороться? — Светик была уверена.

— Нет, дитя мое, зачем? Они любят друг друга. Мне же Жаклин пообещала дружбу, я рад этому. К счастью, она перестала меня ненавидеть.

Лемус смотрела на него как на сумасшедшего. Такому человеку завоевать девушку — раз плюнуть!

Военные действия

Маркиз Лафайет был подавлен. Он уныло бродил между палатками и обдумывал дальнейшие действия. Надо было начинать наступление.

— Мои солдаты, прибыли в указанный пункт, — размышлял он. — Ох, разве их можно назвать солдатами! Клошары с ярмарки!

Состояние армии действовало на него угнетающе. Не этого он ожидал. Бриссо обещал сделать все для подготовки к войне, собрать сильную обученную армию, обеспечить оружием, мундирами, обувью. Лафайет понадеялся на него, поверил ему.

— А что я получил? — размышлял маркиз. — Толпу оборванцев! Да, их много, но они необучены, необмундированны, даже оружия на всех не хватает.

Тут взгляд Лафайета пал на молодого человека, новоявленного командира, старательно изучавшего перевернутую вверх ногами карту.

— Черт знает что! — выругался генерал.

Он подозвал своего адъютанта.

— Были письма из Парижа?

— Да, от мсье Бриссо.

Лафайет взял письмо.

— Надеюсь, этот прохвост изволит дать мне объяснения! Я писал ему жалобу, что армия некуда не годится! Ни о какой победе не может быть и речи!

Но он ошибся, Бриссо оставил его требования без ответа. Письмо состояло из призывов и приказаний. Лафайет зло скомкал это послание.

— Меня обманули! Они либо глупы и не понимают, что такой война… либо сознательно хотят моего поражения… Тогда прощай конституция, прощай свобода! Прощай мечта! Войдут австрийцы и вернут Людовику все утраченные права.

От этих мыслей маркизу стало еще тяжелее.

— Может, еще возможно победить!.. Наших солдат больше… нет, численный перевес у нас будет недолго… да и какой от него прок без оружия!

Одолеваемый печальными мыслями Лафайет направился к своей палатке. Предстояло принять решение. Скоро надо выступать… а надо ли?

— Маркиз Лафайет! Маркиз Лафайет! — услышал он крик гонца.

— Наверное, плохие новости, — пробормотал генерал.

Гонец четко пересказывал последние события.

— Левая колонна, следовавшая из Дюнкирхейна подошла к Фурнес…

— Почему? — недослушав воскликнул Лафайет. — Зачем? Не было такого приказа!

— Не могу знать, мой генерал!..

— Продолжайте.

— Колонна центра из Лилля, шедшая на Турнэ, отступила даже не начав сражения.

— Что произошло?

— Люди запаниковали, заподозрив измену. Последовали трагические события, солдаты убили генерала Диллона и еще четырех человек, которых обвинили в шпионаже.

— Святая Мадонна!

— Рад доложить, что Кюстин достиг цели, он захватил Поррентрюри и Юрское ущелье.

— Хоть одна хорошая новость! А как колонна Бирона?

— Колонна Бирона отступила, мой генерал.

— Как!? Они же взяли Киеврэн!

— Увы, мой генерал. Они объяснили свое отступление отказом бельгийцев присоединиться к ним.

— Хм… А Рошамбо?

— Он против наступлений. Говорит, что армия вообще не в состоянии воевать!

— Вы можете мне объяснить, в чем дело? Почему все бегут как крысы?

— Мой генерал, люди подозревают измену. Считаю своим долгом отметить, их подозрения обоснованны. Неизвестные лица передали врагу план военной компании. Это очевидно!

— Ясно, вы свободны.

Лафайет подозревал подобный поворот и боялся. Он начал лихорадочно соображать. Кто передал план?.. Кто?.. Королева, кто же еще… Значит, дело проиграно… Нет, генерал Лафайет не знает поражений!..

Из размышлений его вывел новоиспеченный командир, тот, что читал карту.

— Мой генерал, когда мы выступаем в поход? — спросил он с жаром.

Он напомнил Лафайету маленького мальчика, спрашивающего мамочку, когда они поедут кататься на пони.

— Поход отложен на неопределенный срок! — резко ответил маркиз.

— Мой генерал…

Но Лафайет ушел, не выслушав его.

Генерал скрылся в своей палатке и велел никого не впускать. Он взял перо и принялся писать письмо молодому королю Францу. Лафайет расписал ему, что хочет заключить с ним союз, что готов остановить революцию, что в любой момент повернет воска на Париж, дабы раздавить санкюлотскую шайку.

— Так я могу избежать разрушения моих грез! — сказал он. — Я хотел быть Кромвелем, но придется стать Монком и восстановить монархию… но конституционную… Их величества рано радуются…

Молодожены

Новоиспеченная мадам Шапарель медленной походкой вошла в гостиную. Она плюхнулась в кресло и зевнула.

— Где вы были? — зло спросил Клод. — Восемь часов утра!

— Да, я вернулась рано, — захихикала она.

— Я спросил, где вы были?

— Что вы кричите? Я с радостью отвечу. Мы с одним юношей были в опере, потом поехали на прием, потом к нему. На приеме были танцы! Ох, как ноги болят!

— Как вы смеете!? — мсье Шапарель издал гневный крик.

Мадам Шапарель, закинув ногу на ногу, невозмутимо снимала туфельку.

— Не понимаю, к чему эти эмоции? Мы же с вами договорились, у каждого из нас своя жизнь, — спокойно произнесла она.

— Но не так же…

— Ох, вы сами не ангел! Посмотрите на свою физиономию. Явно где-то шатались, пропахли насквозь дешевыми духами.

— Но ведь я мужчина, а вы моя жена! Вы должны мне повиноваться!

Анжель медленно подняла голову. Она какое-то время молча смотрела на Клода, потом расхохоталась.