Земля неведомая

— О, — де Баас позволил себе лёгкую усмешку. — Прошу прощения, мадам, я вас недооценил. Вы мыслите не как пират, а как политик.

— Не вижу особой разницы, если честно, — равнодушно ответила Галка.

— Памятуя историю с де Шаверни, должен признать, что некая доля правды в ваших словах есть, — хмыкнул де Баас. — Вы действительно остры, как абордажная сабля, мадам, и впредь я буду инструктировать прибывающих из Европы офицеров с учётом особенностей вашего характера. Но давайте пока оставим всё это, господа, и выпьем — за Францию.

— За Францию, — вполне искренно поддержал его д'Ожерон, поднимая бокал.

— За Францию, — в один голос проговорили Джеймс и Галка. И месье Бертран готов был поклясться, что эта парочка вложила в сей тост какой-то особый, не известный ему смысл…

Господи Боже мой, какие же они сволочи!

Нет, если я напишу здесь всё, что о них думаю, бумага покраснеет и сгорит от стыда за такие словечки! Мы, живые люди, со всеми своими мечтами, надеждами, страхами, прошлым, будущим — для них всего лишь дешёвые инструменты! Винтики, тудыть их маму… Попользовался — и в мусорник… Порву гадов!!!

Извиняюсь за срыв. Надеюсь, больше не повторится. Я всего лишь нашла ключик к программе, в которой они рисовали свои отчёты…

"Двадцать восемь объектов, перемещённых попарно, ведут себя неоднозначно. Наше влияние на некоторых весьма ограничено их личностными качествами. Четыре объекта были убиты при первом же контакте с местными жителями, ещё восемь выбыли из игры, их дни сочтены. Прочие шестнадцать объектов перемещены в необитаемые местности и ещё не вступали в контакт с обитателями этого мира".

Галка умела разбираться в людях, даже их письма могли многое сказать ей об их характере. Но здесь был особый случай. У неё сложилось странное, двойственное ощущение. Она чувствовала за этими строками людей, но, глядя на текст и применяемые обороты, складывалось впечатление, будто отчёты писала бездушная машина. «Объекты». Это они о людях, значит. О живых людях. О ней. О Владе. О Мартине и его покойном водителе. И ещё о двадцати четырёх, которые, согласно этим отчётам, отдали Богу душу в первые же две недели. И, согласно тем же отчётам, выжили далеко не самые сильные, и не самые умные. Галка читала, и поражалась садистически безупречной логике бывших хозяев компьютера: из двадцати восьми человек выжили трое лидеров. Она — явный лидер. Влад — потенциальный лидер, чей потенциал начал раскрываться только сейчас. Мартин — типичный "серый кардинал". Все прочие поплыли по течению и были съедены беспощадным Мэйном. Справедливости ради Галка всё же отметила, что в цивилизованной Европе их бы съели ещё быстрее…

Это был далеко не первый отчёт, прочитанный Галкой. Самые первые были датированы началом шестидесятых годов семнадцатого века (вообще-то, датировка была двойная — дата «этого» мира, и дата, относившаяся всё к тем же сороковым-пятидесятым годам двадцать первого века). Первые файлы содержали отчёт о работе некоего «устройства» и холодно-сдержанное восхищение технологией, позволившей его создать. Чуть дальше следовали странные слова: "Более чем десятилетние исследования устройства и его отделяющихся частей позволили нам разобраться в принципе его работы. Мы можем его использовать в своих целях, но мы до сих пор не можем понять, как оно работает". "Ага, блин, нашли игрушку, — ядовито хмыкнула Галка, прочитав этот абзац. — Ничего не поняли, но зато сразу же кинулись историю перекраивать, исследователи хреновы…" Из сухого, явно неполного описания «устройства» Галка поняла лишь одно: эта штука при определённых условиях может каким-то образом связываться со всеми своими проекциями во всех событийных ветвях Древа Миров. И не только связываться, но и перемещать живых существ из одной своей проекции в другую. Галка не нашла файла с описанием этих условий, но факт остался фактом: её с Владом переместили. С интервалом почти в сутки. На один островок, куда пару дней спустя явились пираты.

"Как я, дура, не догадалась островок тот получше обшарить? — Галка кляла себя последними словами: задним умом все крепки. — Может, и нашла бы эту хреновину. Или, как её там — "отделяющуюся часть". Их ведь всего четырнадцать, не так ли? А теперь там точно делать нечего — эти суки всё прибрали…"

О том, как исследователи тут устраивались, как добывали средства и контачили с испанцами, Галка прочитала очень внимательно. Скучные рутинные отчёты содержали очень интересную для неё информацию. На это ушёл полный день, но мадам капитан не жалела потраченного времени. Всё равно до прибытия в Кайонну ей остаётся только лежать и выздоравливать. А наутро она снова прицепила к компу солнечную панель и принялась за чтение.

Теперь читать было ещё интереснее: речь пошла о них с Владом и о Мартине. Только сейчас Галка узнала, что вся история с неким русским купцом Волковым и голландцем Броком была сплошной подставой. Брок так и вовсе был задействован в этом спектакле в главной роли, после чего благополучно уехал в Европу, радуясь щедрой плате. А покойный капитан Уоллес оказался всего лишь статистом, задействованным втёмную. Видимо, эти господа заранее выбирали кандидатов на переброску в прошлое, и заготовили для каждого свою легенду. Но вот каким макаром они адаптировали эту легенду под каждый конкретный случай? Ведь они с Владом уговаривались прозываться его фамилией уже на острове, готовясь договариваться с пиратами, а фамилию Брока Галка вообще брякнула не задумываясь, это было первое слово, что тогда на ум пришло. Она не нашла ответа, и почему-то подумала, что уже никогда не найдёт…

— …А ещё один из них поднимался на грот-марс, и цеплял там длинный тонкий железный стержень, — уверял Мигель. — Там даже скоба была, по их заказу поставили. Потом сбрасывал напарнику какую-то чёрную верёвку, а тот волок конец в каюту. Что он там с ней делал, куда привязывал — никто не знает. Из-за этого штыря с верёвкой, почитай, мы чуть было не утопли, сеньора.

— Интересно, — Галка навострила уши. — Это как же?

— Так ведь последний раз они эту железяку ставили перед самым штормом, — сказал испанец. — Как разгулялся ветер, один из них полез её вешать, идиот. А тут грот-мачта возьми и рухни. Вместе с ним, с железякой и с этой верёвкой. Второй капитана за воротник хватает, кричит — мол, вытаскивай его, не то прикончу! А с этими шутки плохи, для них кровь что вода. Сам видел, как один из них матроса пристрелил за то, что бедняга сунулся на шканцы, когда с грот-мачты та чёртова верёвка свисала. Ну, сеньор капитан и скомандовал лево руля. А лево руля — это борт под волны подставить. Этот, второй, как кинется в каюту. Выскочил оттуда через пару минут, словно ошпаренный, и снова к капитану на мостик. Кричит, слюной брызжет… В общем, сами знаете, чем дело кончилось: осталось нас на борту девятнадцать.

— М-да, невесёлая история, — согласилась Галка. — И только подтверждающая мои подозрения… Видишь ли, Мигель, мы хоть и принадлежим к разным конфессиям, но мы оба — христиане. Мы оба чтим Иисуса Христа и Деву Марию, веруем в Святую Троицу, и так далее. Но здесь… Не хотелось тебя расстраивать, но похоже, что эти двое… как бы это помягче выразиться… сатанисты.

— Господи помилуй! — отшатнулся Мигель — как и подавляющее большинство испанцев, истовый католик. — Что вы такое говорите!

— Я бы хотела ошибаться, Мигель, но с этими типами я заочно знакома, и уже давненько воюю с ними.

Испанец сперва испуганно покосился на пиратку, но затем, видимо, что-то эдакое вспомнил. И на его лице отразился суеверный ужас.

— У них в каютах не было распятий, — едва слышно проговорил он. — Богом клянусь, сеньора — не было.

— Знаешь, что это означает? Что тебе и твоим парням не стоит сходить на берег в испанских владениях, — сказала Галка, втайне обрадовавшись этому маленькому факту, о котором очень кстати вспомнил Мигель. — Сам ведь видел — для них кровь что вода…