Летний шторм

   - У вас немцы ближе. А я им в глаза смотреть хочу, когда убивать буду!

   - Что умеешь? - Коротко бросил капитан.

   - Стрелять умею. - Ответил Ковалёв. - Из винтовки, пулемёта, автомата. А чего не умею, тому научусь.

   Капитан несколько секунд поколебался, уж очень приметным человеком был данный боец, но согласился.

   Не прогадал. Был Ковалёв великолепным пулемётчиком, на спор восьмёрку на мишени выписывал. Да и винтовкой владел не хуже. Недаром Селиванов порывался забрать его в снайперы. Капитан не отдал - пулемётчики на данный момент важнее. Были на Ковалёва свои виды и у старшины Чеканова. В этих громадных ручищах даже первая "Гюрза" смотрится игрушкой. Нужно будет проверить, как он будет стрелять из СВБК. Теперь уже после окончания операции.

   Павел окинул взглядом окрестности. Местность изменилась, всё чаще появлялись небольшие рощицы, в некоторых местах соединяясь друг с другом. Замаячил на горизонте самый настоящий лес. Пашка вскинул бинокль, прошёлся по окрестностям. Пока ничего опасного. Но... Впереди что-то блеснуло под косыми лучами утреннего солнца, светившего им в спину. Павел вгляделся более внимательно в данный участок кустарника перемешанного с березняком. Блеск повторился.

   Старшина рванулся к рации, торопливо доложился. Капитан отреагировал немедленно. Короткая команда, и замерли передовые танки, повернули башни в сторону предполагаемой засады, ожидая появления противника. Развернули стволы своих установок зенитки, готовясь встретить врага. От внезапной остановки мгновенно проснулись все осназовцы. Сержант Матвеев кинулся к ДШК, установленному на бронетранспортёре в качестве основного оружия. Скрипнула дверь, это Ковалёв со своим MG вывалился наружу, пристроился за последней колёсной парой, повёл стволом по окрестностям, оценивая достоинства и недостатки этой огневой точки. Выскочили из БТРа и все остальные, отыскивая себе позиции для предстоящего боя.

   Панкратов уже сбрасывал чехол с их винтовки, освобождал из креплений свой ранец, глянул на напарника, но Пашка только махнул рукой. Пока рано! Ничего толком неизвестно. И неясно куда стрелять, и стоит ли это делать?

   От места предполагаемой засады выскочил на дорогу человек, отчаянно замахал белой тряпкой. Вылетел из кустов один из мотоциклов передовой разведки, заспешил к колонне, торопясь предотвратить открытие огня. Кажется тревога ложная.

   Парламентёр торопливо шёл к колонне их отряда, сопровождаемый многочисленными стволами. Выбрался из первого бронетранспортёра капитан, двинулся навстречу. У передового танка они сошлись, несколько минут что-то обсуждали. Наконец, капитан махнул рукой, давая команду продолжить движение. Они с парламентёром вскарабкались на первый танк, и колонна продолжила своё движение.

   Рванул вперёд мотоцикл разведки, пытаясь оправдаться перед начальством. Впрочем, нагоняй он уже заработал. Капитан Синельников не прощает даже таких мелочей.

   Можно было отдыхать дальше, но спать уже никто не собирался. Только второй водитель, крутивший баранку почти всю ночь, выбрался с правого, командирского, сиденья, пристроился на освобождённом Ковалёвым брезенте, свернулся калачиком и засопел носом, наверстывая упущенные минуты сна.

   Павел тщательно осматривал окрестности. Похоже, впереди никого не было, кроме этого дозора, который, судя по всему, должен был их встретить. Молчала и рация. Кажется, они добрались до цели своего броска.

   Его предположения полностью подтвердились, когда отрядная колонна вползла на большую лесную поляну. Вдоль всего периметра поляны под сенью деревьев стояли шалаши и палатки. Суетились люди, дымили в глубине леса немногочисленные костры. Правда, дыма было немного, забывать о немецкой авиации не стоило. Да и советские самолёты могут обработать подозрительное место. Сверху не сразу разберёшь, кто собирается в данном месте - друг или враг.

   У самой большой палатки стояло руководство данного отряда. Павел пригляделся к висящему перед палаткой флагу. Всё ясно. Отряд Гвардии Людовой. Когда-то немногочисленные и слабые приверженцы коммунистов становились всё более влиятельной силой в воюющей Польше, отбирая сторонников у Лондонского правительства генерала Сикорского целыми отрядами. По крайней мере, в этом месте собралось несколько сотен поляков, желающих поддержать действия Красной Армии.

   Колонна втянулась в указанные польскими проводниками просветы между деревьями. Бойцы быстро натянули маскировочные сети, цепляя их за ближайшие стволы. Павел распределил бойцов отделения, определив порядок охраны вверенной техники, назначил часового, бодрствующую и отдыхающую смену, сделал короткое внушение о необходимости бдительности "даже на блинах у любимой тёщи", а тем более здесь. Никто не возражал. Не первый день воюют.

   Часовой привалился к ближайшему дереву, изображая расслабленность и полудрёму. Неопытный человек мог и поверить, но знающие люди постараются обойти этого "соню" за десяток метров. Ещё поломает чего-нибудь. Хотя Павел строго предупредил: "Без членовредительства!"

   Пора было узнать цель их остановки в данном месте. Старшина двинулся в сторону штабного бронетранспортёра их взвода. Пусть штаба, как такового, и не было, но назвать по-другому командование столь значительного отряда язык не поворачивался.

   У командирского БТРа уже толпились поляки, с радостными улыбками пожимали руки, хлопали по плечам советских бойцов, старательно тянулись перед капитаном Синельниковым, изображая строевую выправку. Несколько человек, действительно, были военными, что видно было не только по польской форме, но и умению держать себя таким образом, что сразу понятно - "этому человеку пришлось послужить". Но из десятка начальствующего состава польского отряда таких было всего четверо.

   Пашка осмотрел более внимательно весь бивак поляков. Да, с воинским опытом намного меньше половины. То подобие строя, которое сбили сейчас поляки неподалёку от командирского БТРа, может привести в восторг только женщин, любующихся своими мужчинами. Впрочем женщин, а вернее совсем ещё молодых девчонок, в строю хватало. Старшина невольно поморщился - командир будет недоволен. Капитан был твёрдо убеждён, что женщин к местам боевых действий нельзя подпускать и на пушечный выстрел. Категорически отказывался взять в свой взвод связистов или санитаров женского пола. При молчаливой поддержке всего личного состава взвода.

   С оружием у союзников было плоховато. Только первый взвод был вооружён полностью, во втором взводе задняя шеренга старательно подтягивала на ремнях двустволки, в третьем задние ряды не имели даже охотничьих ружей. Четвёртый был полностью безоружен.

   Один из польских военных переговорил с капитаном и двинулся к строю своих бойцов. Отдал несколько коротких команд. Третий и четвёртый взвода поляков повернулись и отправились в сторону двух машин, шедших в середине колонны. Вскоре брезенты с них были сняты и началась разгрузка. Из машин подавали винтовки, сняли несколько пулемётов чешского и польского производства, ящики с патронами и гранатами.

   Всё ясно. Их взвод должен был доставить оружие союзникам. Интересно, это всё, что они должны были сделать в этом месте, или предстоит вместе провести какую-нибудь операцию? Не хотелось бы связываться с людьми не имеющими боевого опыта. Но если приказ заключается в том, чтобы поддержать их действия, то придётся выполнять. Как объяснил им на одном из политзанятий заместитель командира взвода лейтенант Кирин, кроме военных целей есть ещё политические. А главной политической целью является воспитание боевого братства союзников. Может быть он и прав. Но для этого лучше использовать обычную пехтуру, а не диверсантов Осназа.

   Пашка встретился взглядом с капитаном, но тот только отрицательно покачал головой. Всё ясно, сейчас подходить не стоит. Скорее всего будет два совещания и две постановки задачи. Одна для польских союзников, а другая для советских войск.