Князь Вольдемар Старинов. Дилогия

Володя на мгновение замер, потом кивнул.

— Позже расскажешь, — повторил он. — Аливия, чего копаешься?

— Да нууу… я лучше ещё потренируюсь немного, — протянула она.

— Не пойдёшь сейчас со мной, будешь одна тренироваться. Учить лентяйку я не собираюсь.

— Ну Володенька!!! — Аливия давно заметила, что её другу нравится, когда с ним говорят на родном языке, и замечала, что его забавляет её говор, потому когда хотела чего-то выпросить у него, переходила на русский. Вот и сейчас, подбирая слова и часто путаясь в них, упрашивала: — Ну это скучно! Даже математика интересней.

— Аливия, не спорь. Потом сама благодарить будешь. И можешь не делать такую рожицу, всё равно не поверю. А вам, графиня, советую первые дни воздержаться от поездок в город, пока ситуация не прояснится.

Однако в комнате на занятиях Володя сосредоточиться так и не смог. Джером, видя, что мысли господина где-то далеко, не очень досаждал ему, сосредоточившись на обучении Аливии. Та обиженно сопела, но спорить не решалась и послушно повторяла алфавит.

Володя вдруг встал, подошёл к окну и стал смотреть куда-то вдаль, словно надеясь увидеть там что-то важное.

— Мне это не нравится, — вдруг заговорил он не оборачиваясь. — Мне это сильно не нравится.

— Милорд? — недоумённо вскинул голову Джером.

— Зачем граф Лурдский решил приобрести тут имение?

— Э? А разве…

— Допустим, он не хотел, чтобы жена возвращалась в Локхер и придумал всё это. Но со слов графини они в Тортоне ни разу не были. Почему он упомянул Тортон? Почему не столицу, не другой город, а именно Тортон?

— Первое, что в голову пришло, то и сказал, — пожал плечами недоумевающий Джером.

— Пусть так, но разве в этом случае не логично упомянуть какой-нибудь город в глубине страны, в котором они бывали раньше, а не тот, до которого его жена может добраться на корабле? И о котором мог только слышать.

— Вряд ли он ожидал, что его жена поступит таким образом.

— Возможно…

— А можно мне на улицу? Можно? — Заметив, что все заняты разговором, Аливия сочла момент подходящим, чтобы прекратить обучение.

— Ладно, беги, только не уходи со двора, пока мы тут не обжились.

— Я Генриетту позову! — Аливия вскочила и умчалась.

Володя вздохнул.

— Ладно, гадать бессмысленно. Что узнал об отце Аливии?

— Как вы верно предположили, милорд, отец девочки действительно родился и вырос в этом городе… Вам это Аливия сказала?

— Нет. Просто сопоставил кое-что из её рассказов. Был почти уверен, что если он действительно так богат, как говорила девочка, то вряд ли в его родном городе о нём не слышали, пусть даже он здесь и не живёт больше.

— Поэтому вы сняли домик?

— Неважно. Так что?

— Осторн Транхейм, купец. Кстати, не такой уж он и богатый.

— Короче.

— Он может считаться богатым в пределах Тортона, но вовсе не в королевстве.

— Ты действительно думаешь, что меня это интересует?

Джером, уловив сердитые нотки, поспешно закруглился.

— Сейчас Осторна в городе нет. После смерти жены и дочери, он целиком сосредоточился на делах, а здесь всё ведёт его старший сын… Если хотите, можно сходить к нему. Сам купец сейчас в столице, занимается поставками продовольствия для армии. По слухам, он должен вернуться через семь дней.

— Через семь дней, говоришь? — задумчиво протянул Володя. — Что ж, не будем спешить. Позаботься, чтобы я получил известие, когда вернётся Осторн.

— Да, милорд.

— А мне придётся подыскать предлог для знакомства с этим семейством… Транхейм… А что такое Рикерт?

— Рикерт, милорд?

— Аливия при знакомстве представилась мне как Аливия Рикерт Транхейм. Рикерт — похоже на мужское имя. Я думал, её отца так зовут.

— Не знаю, милорд. Узнать?

— Если будет подходящий случай. Возможно, я раньше узнаю. Ладно, на сегодня можешь быть свободен… до вечера, точнее. Пока будем обустраиваться. Нам бы ещё кухарку нанять и парочку слуг для ухода за домом…

— Если милорд позволит…

— Позволит. Только, Джером… впрочем, неважно.

Воспользовавшись разрешением, Джером немедленно исчез. Володя ещё долго стоял у окна, наблюдая за морем, потом вздохнул, снял накидку с кресла, перебросил через руку и отправился вниз.

— Филипп, не желаешь размяться?

— Милорд?

— Давненько мы с тобой не тренировались, а я ещё вашу школу не очень понимаю. Не против?

— Конечно, милорд.

— Торг, не хочешь присоединиться?

Телохранитель графини удивлённо вскинул бровь, потом покачал головой.

— Прошу прощения, но нет.

А жаль. Мальчик окинул его оценивающим взглядом. Очень ему хотелось посмотреть на уровень мастерства этого охранника… на всякий случай.

— Милорд… разрешите вопрос? — После тренировки Филипп и Володя растянулись на траве, отдыхая. Мальчик обдумывал прошедший бой, пытаясь сообразить, что именно показал ему Филипп и… что не показал.

— Вопрос? — очнулся он от дум. — Ну давай.

— Почему вы решили помочь графине? Вы понимаете, что это для вас может быть опасно?

— Хм… Считаешь, надо сдать их властям?

— Не обязательно. Ну не хотели их сдавать — выгнали бы, но вы же позволили им остаться с нами, подвергаете свою жизнь опасности. Думаете, король станет разбираться пожалели вы их или участвовали в заговоре вместе с её мужем?

Володя согнул ноги и в прыжке вскочил с земли.

— Возможно и так. Только… Не могу я их выгнать. Это будет тоже самое, что и сдать. Даже не так, сдать властям милосерднее, поскольку так у них есть шанс остаться в живых. Выжить же одним в чужом городе…

— У них телохранитель есть.

— Ты уверен, что он не предаст?

— Он и сейчас может это сделать.

— Тоже верно, — вздохнул Володя. — Присмотри за ним, пожалуйста.

— Но всё-таки, милорд, почему?

— Почему? — Володя уставился куда-то в небо. — Возможно потому, что я тоже был беглецом и спасался от убийц. Я знаю, каково это бежать, прятаться, скрываться, зарабатывая на жизнь попрошайничаньем, знать, что тебя могут убить в любой момент. Такие случаи тоже бывали… люди разные. Обречь графиню с дочерью на такое у меня не поднимется рука.

Володя обернулся и посмотрел на Филиппа.

— А ты уже жалеешь, что поступил на службу к такому неблагоразумному синьору?

— Нет, милорд. Мой выбор вполне сознательный, и я думаю, что вы можете достигнуть много больше, чем хотите.

— Возможно, — не стал спорить Володя.

В первые три дня Володя запряг всех наводить порядок в доме. От этого дела освободили только графиню с дочерью, а сам мальчик, подавая пример, вооружившись тряпками и шваброй драил коридоры и комнаты дома, вынося мусор во двор. Специально нанятые люди упаковывали его в мешки и вывозили подальше от дома. На Володю смотрели как на заморское чудо-юдо, но спорить не решались. В отличие от средневековья родного мира, про которое читал мальчик, здесь к мытью не относились как к смертному греху, но и не возводили его в культ подобно древнему Риму. Так что тут от людей воняло вовсе не так страшно, как Володя боялся, но и они не благоухали розами. А нечистоты на голову можно было поймать так же просто, как в любом другом средневековом городе Европы. Из-за этого Володя и ненавидел здешние города: вонь, грязь на улицах, которая превращалась в настоящее зловонное месиво после дождя. Впрочем, Тортон, как любой портовый город, отличался всё же большей чистотой по сравнению с городами внутри страны, но на взгляд Володи всё равно клоака. Потому и дом он заставил Джерома выбирать не в центре, а на окраинах. Потому и требовал наличие двора, который ограждал бы их владения.

Следующим этапом уборки стало выведение различной кусающейся живности внутри дома. Напялив тряпку в качестве респиратора, он намешал всяких химикатов, которые предусмотрительно захватил с собой и теперь опрыскивал дом сверху донизу, выгнав, несмотря на жалобы, всех во двор. Нанятые рабочие копали во дворе глубокую яму и теперь засыпали её известью, укрепляли стены. Сверху уже клали обтёсанные доски.