Сталь решает не всё (СИ)

Лей так загорелся своими планами, что не стал ожидать возвращения старейшины в город, а собрался спуститься на лодке до Бражинска сразу после отъезда гостей. Уральцы с удовольствием позавтракали прямо на пароходе, направляясь вверх по Каме, во время завтрака Белов заметил пару гигантских выдр и подвёл пароход ближе, мысленно уговаривая зверей не бояться. Он рискнул и вытянул над бортом руку, приглашая животных поиграть, ткнув носом в его ладонь. К его удивлению, оба зверя подплыли к борту 'Стража' и поочерёдно стали поднимать головы над водой, задевая носом ладонь. Белов попробовал более сложные команды, предложил запрыгнуть зверю на нижнюю палубу, самец легко это сделал. Старейшина подошёл к нему и оба с заметным любопытством прикоснулись друг к другу, человек ладонями провёл по плечам и лапам выдры, вернее ики, а ика, обнюхал человека и потрогал лапами кожу сапог. Белов, потрясённый удавшимся контактом, не стал задерживать зверя и мысленно попрощался с ним, запоминая настрой для контакта. Выдра медленно соскользнула с борта парохода и оба зверя исчезли в глубине реки.

— Ты, Белов, самый сильный колдун, — не удержалась Лариса, — никто не может подходить к ике близко, даже шаманы их боятся.

— Учитель, ты самый смелый, — признались дружинники, называвшие старейшину учителем на тренировках и в быту, — в этих иках три с половиной метра без хвоста, мы заметили по размерам палубы. Они любого зверя разорвут, кроме тигра, пожалуй.

Вся команда и пассажиры загалдели, описывая свои ощущения и восторгаясь Беловым, разговоров хватило на два дня, за которые пароход подплыл к Соли Камской. Там все сошли на берег и выгрузили товары для обмена и припасы. Сыщик навестил старых знакомых — Кокору Чёрного, тот месяц, как вернулся с Прииска и отдыхал дома. Затем уралец повидался с атаманами ватаги, что хорошо помогла в захвате Россоха. Остап и Гуля его хорошо запомнили, встретили, как друга и поинтересовались, нет ли какой службы для ватажников. Прошедшую зиму ватажники жили одной охотой, соскучились по экстремальным и прибыльным делам, вроде захвата городов. Белов разговорился с атаманами, они предпринимали небольшие рейды на восток, доходили до уральского хребта, дальше не решились. Оба выспрашивали подполковника об оружии, приобретённом Кокорой. Слух о его ружье разнёсся за год по всему Приуралью. Ватажников тоже интересовали условия приобретения ружей. Сыщик обещал подумать об этом и весь обратный путь по Каме рассматривал возможные варианты использования атаманов и их подручных.

У реки, впадавшей в Каму от Прииска, уральцы остановились, Белов ни разу там не был, захотел посмотреть на своих золотодобытчиков, намечалась возможность превратить Прииск в крупный металлургический центр. Пароход пришлось оставить на стоянке, дальше бражинец пошёл с Алиной и её старшим сыном, остальные остались на судне, не было смысла тащить в дорогу маленьких детей. До Прииска было часа три пути, прогулка по хорошей погоде, и только. Речка, по правому берегу которой продвигались Беловы, постепенно перешла от медленного течения к быстрому. Из узкой глубокой реки превратилась в широкий бурный ручей, скатывавшийся перекатами с высоких холмов, переходящих в предгорья Урала. Речку все работники Прииска давно называли Золотой, текла она аккурат по границе между уграми-охотниками и другим племенем угров, синей выдры. Племя это было достаточно миролюбивое, в полном соответствии с тотемным животным, занималось больше рыболовством, чем охотой. Отношения между соседями были мирные, поэтому сыщик не опасался нападения.

Двигаясь по берегу, он с удовольствием подмечал следы деятельности людей, которые резко отличались от следов цивилизации в двадцать первом веке, 'прошлом мире', как назвал про себя Белов. Вместо загаженных полян с выжженным дёрном, остатками бутылок и упаковки, разбросанных женских прокладок и салфеток, непонятным обилием которых возмущались не только друзья Белова, но и их жёны, радовали глаз аккуратные кострища, с надетыми на рогульки стаканчиками и котелками из бересты, устроенные из жердей мостки на берегах для удобства причаливания. У родников, встречавшихся через каждые два-три километра, заботливо были оставлены ковшики из бересты или луба, через болотистые места проложены жерди для пешеходов. Белов с грустью вспоминал, такие ковшики у родников были и в 'прошлом мире', он сам видел в детстве такие, пока цивилизация не добралась до их городка. Чем ближе он подходил к Прииску, тем больше волновался, не увидит ли вокруг Прииска следы 'цивилизованного человека', в виде бесцельно срубленных деревьев и выжженной земли. Не создаёт ли подполковник своими прогрессорскими действиями новых врагов природы, способных забыть всё, что впитано с молоком матери о любви к родной земле, бережном отношении к ней.

Увиденное резко контрастировало с его ожиданиями, Прииск даже издалека вызывал ощущение уместности на этом берегу. Несколько ладных домиков, пристань с полудюжиной лодок, разбитый огородик, даже склад у причала смотрелся естественно, как выросший вместе с лесом. Дымок из труб, запах свежего хлеба, притягивали путников, которые машинально ускорили шаг, подходя к строениям, за ними были видны промывочные лотки и кучи грунта, похожие на небольшие стожки сена. К удивлению Белова, ни одного человека на промывке не работало, в душу закрались тревожные мысли.

— Арняй, подожди с Алиной у этой черёмухи, — он остановился у дерева в сотне метров от прииска, — если там опасности нет, я выйду и крикну. Если этого не будет в течение пяти минут, бегом на пароход, предупредите ребят, чтобы уходили. Я справлюсь сам.

Расстёгивая кобуру с револьвером, он осторожно приближался к домам Прииска, пока в двадцати метрах его не учуяли собаки, и пара овчарок с весёлым лаем выбежали навстречу. За ними из дверей дома уже шли дружинники и рабочие. Старейшина с удовольствием заметил, что дружинники вооружены, у всех были мечи в ножнах.

— Все живы-здоровы? — крикнул Белов издали, ожидая неприятностей.

— Да, учитель, все живы, — ответил Сысой, подбегая.

— Рассказывай, — коротко бросил сыщик, глядя на покрасневшего отделённого, — что случилось?

— Тут такое дело, — многословно стал разъяснять Сысой, — короче, три дня назад приходили шаманы рода синей выдры и напустили на всех порчу. Сказали, чтобы мы убирались, и не ранили землю, у тех, кто землю будет копать, отнимутся руки и ноги. Трое рабочих и двое дружинников не поверили, сейчас лежат на полатях, кормим с ложки.

— Веди, показывай, — Белов повернулся и махнул рукой Алине с Арняем, — рабочие все заболели, или только угры?

— Как ты догадался, учитель, — удивился Сысой, — болеют только угры, но славяне тоже не стали работать, я хотел тебе завтра письмо отправлять, как раз сочинял. Наши ребята тоже опасаются этих шаманов. Может убить их, тогда проклятье спадёт само?

— Никого убивать мы не будем, — решил старейшина после осмотра Прииска и больных парней, — золото не стоит человеческой жизни. Снимайте всё железное оборудование, завтра отсюда уходим.

Пока демонтировали оборудование Прииска и грузили больных в лодки, Белову пришлось с утра заняться театральным действом. С помощью Алины, повидавшей немало в путешествиях с мужем, он разжёг большой костёр на берегу, демонстративно плясал вокруг, подкидывая различные ветки и предметы в огонь. После того, как все рабочие и дружинники погрузили в лодки оборудование и больных, а сами отошли вниз по реке, он кинул в костёр три патрона с вынутыми пулями, которые громко взорвались, подняв столбы пепла. Старейшина для пущего эффекта выстрелил из револьвера в разные стороны и пеплом от костра насыпал черту вокруг домов, изобразив пеплом же три стрелы от этой черты, направленные в сторону угодий рода синей выдры. Затем сел в позу лотоса и медитировал около получаса, пока Алина стояла рядом, а дружинники и рабочие двигались к Каме. Весь спектакль и дорога заняли большую часть дня, к пароходу добрались уже в сумерках.

Как оказалось, своей доморощенной религией старейшина Бражинска угодил в самое яблочко. Слушая рассказы Сысоя и других ребят, он пришёл именно к этому выводу. Все были напуганы, как никогда, привезли с собой двоих дружинников и трёх старателей, у которых отнялись руки и ноги. Непривычно было смотреть на неподвижные тела молодых парней, полностью сохранивших речь и сознание. Командир дружинников несколько раз пересказал простую историю несчастья. Сам Прииск, оказалось, построили на берегу угорского рода синей выдры, шаманам не понравилась работа уральцев по добыче золота сразу. Год они терпели, присматриваясь к старателям, даже навестили посёлок, осмотрели дома и мастерские. С весны этого года шаманов будто подменили, практически каждый день несколько угров приходили в Прииск, угрожали старателям, требовали уйти с земли рода синей выдры.