Путь на восток (СИ)

— Если нам понадобится… — сухо и уже без акцента ответила Грета — нам командир споёт… Мария вопросительно глянула на начальницу…

— О-о-о… — радостно воскликнул молодой казачок — ваш командир ещё и поёт? Пусть он и нам что-нибудь споёт! Душевно просим! От всего обчества! — иронизировал он. Ну наглец! Ведь знает, что играет хорошо и поёт не хуже, так ещё и меня подставляет: ну не тяну я на певца с таким уставшим видом… Грета повернулась ко мне:

— А что, товарищ командир? Спойте пару песен, раз обчество просит… — передразнила она парня, на что он ей ослепительно улыбнулся, тряхнув завитым чубом — уж на пару то песен у вас сил хватит… А в кабину, если что — мы вас загрузим — без всякой помощи… Ну казачок то ладно: увидел молодых да красивых, вот и хвост распушил, но Грета то, Грета… Посмотрел укоризненно — эх ты… Проигнорировала… От стены «отлепилась» русоволосая девушка с тугой косой через плечо, внимательно на меня глядевшая и попросила:

— И правда, товарищ командир — спойте что-нибудь… А то наш певун уже по десятому разу одни и те же песни поёт и всё про казаков, как будто других песен нет вообще… Парень нахмурился, но возражать не рискнул: видно в авторитете эта серьёзная медсестра…

— Ну раз обчество просит… — передразнил Грету (и откуда только узнала, что так говорили в старой России) — спою пару песен, только не ругайте: я в певцы не напрашивался… — пошутил топорно… Сел на подставленный табурет; накинул ремни баяна… Понажимал на клавиши справа и на басовые кнопки слева, растягивая меха — прислушиваясь к звуку, наклонив на бок голову. Получалось как то коряво… Казачок с трудом скрывал радость — он так и останется самым лучшим… Ладно. Заиграл, проигрыш, помогая себе голосом:

Най, най най най на-на; най на, на, на, на…

Под ольхой задремал казачок молоденький, прислонил голову к доброму седлу… — запел, глядя на пожилых перевязанных казаков…

Не буди казака командир на отдыхе — он во сне видит дом, мамку да ветлу. Повторил последнюю строчку и запел припев…

А на окне — наличники: гуляй да пой станишники…

Черны глаза — в окошке том: гуляй да пой — казачий Дон! Казаки во все глаза глядели на меня: песня старая, да поётся на новый лад…

Он во сне видит Дон, да лампасы дедовы. Да братьёв-баловней, оседлавших тын! — запел второй куплет… Заметил: из коридора стали подтягиваться новые слушатели и зрители… Повернулся к парню:

И сестрицу свою — девку дюже вредную! От которой мальцом удирал в кусты! Казачок покраснел — видно детство вспомнил. Повторил припев; некоторые казаки подхватили. Смотрю — подобрались казачки, как при появлении высокого начальства. Скосил глаза — стоят в проходе двое в кавалерийских шинелях и в кубанках на голове — видимо подошедшие и мои бойцы рядом. Повернулся к ним:

Не буди командир порученца верного. Он от смерти тебя спас в лихом бою! — зрачки одного из командиров дрогнули — расширились…

Да ещё сотню раз сбережёт, наверное! Ах не буди командир — ты судьбу свою! Запел припев и в этот раз его подхватили уже многие…

Полыхнули кусты иван-чаем розовым. Дон степями течёт, древний словно мир… — запел третий куплет внимательным слушателям…

Задремал под ольхой казачок на отдыхе. Не буди своего брата командир… А теперь вздрогнул молодой казачок-певец… Спели припев вместе: и казачок и остальные раненые казаки. Закончилась песня; похлопали восторженно девушки-санитарки: одобрительно загомонили мужики. О… А вот в проходе появилась моложавая капитан медицинской службы — начальник госпиталя. Капитан-кавалерист подошёл к ней, наклонился, что то говоря — та покачала отстранённо головой, рассматривая меня. Капитан раздражённо скривился, бросив на меня «выразительный» взгляд. А его сопровождающий — так просто «полоснул» по мне злым взглядом, словно рубанул шашкой со всего плеча, да ещё с оттягом! А я что? Обещал спеть две — получите… Пальцы забегали по клавишам, наяривая весёлую мелодию…

Как за Доном, за рекой — под высоким дубом — запел голосом, точно копирующим голос молодого «наглеца». У «наглеца» «отвисла челюсть»!

Расставалася казачка с парнем черночубым… — кивнул на казачка…

Ой-да, ой-да, да ой-да… запел припев, повторяя …ой-да второй раз:

Расставалася казачка с парнем черночубым…

Расставалася казачка в поле у Ростова… — запел второй куплет

Обнимала на ветру конника лихова… Казачок подхватил со мной припев; его поддержали старшие казаки: отчаянно, бесшабашно! Баян выдал залихватский проигрыш, а я негромко прокашлялся…

Далеко друг милый едешь — куда уезжаешь?! — запел, заголосил девичьим голосом, перестроив голосовые связки…

На кого, лихой казак — меня спокидаешь… Припев голосил расстроенным голосом разбитной молодки… Кашлянул и запел третий куплет мужским голосом — на который успел перестроиться:

Ты не лей казачка слёзы на зелёну траву… — запел снова мужским голосом, но уже таким, который получился при быстрой перестройке…

Еду в армию служить — защищать державу!

Ой да, ой да-да, ой да… — дружно грянули казаки припев…

— Ну товарищ командир! Ну вы даёте! — восхищённо выпалил казачок — даже моим голосом спели! А уж как бабьим то!

— Что то я всё о казаках, да казаках… — перебил я его, видя поскучневшие лица — видимо простой пехоты — кровь наверное родная заиграла… Казачок тут же забросал меня вопросами:

— А вы что — тоже из казаков? А из чьих будете?…

Заиграл, не ответив на вопросы, спокойную мелодию под вальс…

Я уходил тогда в поход — в далёкие края… Рукой взмахнула у ворот моя любимая… — посмотрел на строгую девушку-медсестру. Она подалась вперёд… Повторил припев: Рукой взмахнула у ворот…

Второй стрелковый, храбрый взвод — теперь семья моя…

Привет, поклон тебе он шлёт — любимая моя… — пел, не глядя на пехотинцев, оживившихся при этой песне — и про них поют…

Чтоб все мечты мои сбылись — в походах и боях… — запел, глядя в даль — с лёгкой улыбкой на губах…

Из далека мне улыбнись — моя любимая… Бойцы несмело, в разнобой, подхватили, улыбаясь припев… И казаки тоже…

В кармане маленьком моем — есть карточка твоя… — новый куплет…

Так значит мы всегда вдвоём — моя любимая… — задушевно запели все: и казаки и бойцы. По залу поплыла мелодия вальса… Проиграл куплет и закончил песню припевом, растягивая последние, главные слова: Мояя… любиииммммааааяяяяяяя… Девушки восторженно захлопали; захлопали и бойцы… Снял ремни баяна с плеч со словами:

— Ну вот… спел… даже больше, чем две… Пусть теперь ваш певец поёт… Все загомонили недовольно, а строгая девушка с косой шагнула вперёд, не спуская с меня пронзительного взгляда и попросила:

— Спойте ещё товарищ командир! Вряд ли мы такое ещё услышим…

— Ну… — если такая очаровательная девушка просит — какой мужчина может ей отказать — правда Олеся? Девушка вздрогнула, а я накинув ремни на плечи, произнёс тоном конферансье, но проникновенно:

— Эта песня исполняется для простой девушки из местечка Прилуки, что — в Белорусском Полесье — возле самой границы с Польшей…

Жила в белорусском Полесье кудесница леса — Олеся..

Считала года по кукушке. Встречала меня на опушке… — повернувшись, пропел девушке. Она охнула, закрыла рот ладонью…

Олеся, Олеся, Олеся… Так птицы кричат. Так птицы кричат…

Так птицы кричат в поднебесье. Олеся, Олеся, Олеся…

Останься со мною Олеся… — пропел глядя ей в глаза и закончил утверждая: Как сказка, как чудо, ка песня… Отвернулся, чтобы не смущать. Тревожно зазвучали басы левой стороны баяна…

Боясь, что вернутся морозы… Заплачут в апреле берёзы…

Олеся к ветвям прикоснётся… Росою слеза обернётся… С надрывом в голосе запел припев, не смотря на девушку… Заметил, как с её именем в припеве несколько молодых парней машинально двигают губами — видимо шепчут её имя… Наконец — третий куплет:

И ночью и днём повсеместно — страданья снимает Олеся… — запел, снова глядя девушке прямо в глаза. В нашем времени такие слова звучали бы фривольно и двусмысленно, но здесь — в госпитале — они говорили только об одном — бескорыстной помощи раненым…