Цвет сверхдержавы - красный 1 Трамплин для прыжка(СИ)

— Сроки — пожалуй, — задумчиво ответил Хрущёв. — А вот насчёт использования одних и тех же технических решений — тут вы, Мстислав Всеволодович, ошибаетесь. "Булаву" поручили делать Соломонову, который никогда раньше морских ракет с подводным стартом не проектировал и ни малейшего опыта в этом деле не имел. А сейчас у нас ракету делает Макеев. Он, конечно, пока тоже никакого опыта в этом деле не имеет, но из "тех документов" мы знаем, что подобную задачу с жидкостными ракетами он успешно решил. Полагаю, что решит и с твердотопливными. Кроме того, даже если его твердотопливная ракета не сможет стартовать с лодки, то уж с наземной пусковой установки взлетит наверняка. А нам принципиально не важно, откуда запускать ракету с дальностью 11 тысяч.

— Кроме того, — продолжил Хрущёв, — я ведь подстраховался. Я и Королёву поручил твёрдотопливную МБР сделать, и ещё Надирадзе озадачил. И Янгель параллельно делает Р-12, и Р-14, а затем на базе их агрегатов сделает межконтинентальную Р-16. Это, конечно, расточительно, но кто-то из четверых, так или иначе межконтинентальную сделает. А "семёрка" Королёвская — машина не боевая. Это отличный космический носитель, но пугать им американцев — не получится.

Внезапно дверь кабинета приоткрылась. Хрущёв повернулся. На пороге стоял Устинов.

— Прошу прощения, Никита Сергеич, я тут у вас свою папку оставил... — сказал Дмитрий Фёдорович, указывая на забытую на краю стола папку с бумагами.

— Да, пожалуйста, Дмитрий Фёдорович, — ответил Хрущёв.

Устинов забрал папку, и вдруг, внимательно глядя в глаза Хрущёву и Келдышу, спросил:

— Товарищи, может быть, вы всё-таки расскажете мне, как министру оборонной промышленности Советского Союза, что это за история с каким-то там Соломоновым и какой-то "Булавой", которая так и не полетела? А заодно, откуда Борис Петрович Жуков вдруг получил эффективнейшую рецептуру твёрдого топлива, а в Дубне начали проектировать крылатую ракету по совершенно небывалой концепции? А также, откуда взялась информация о самонаводящихся артиллерийских снарядах с ракетными двигателями, и кто, чёрт подери, придумал устанавливать на старые линкоры ещё царской постройки, современные зенитные ракетные комплексы? И с какого рожна Тихонравов проектирует совершенно безумную систему навигации с помощью искусственных спутников Земли, когда у нас даже ещё нет ракеты, чтобы эти спутники вывести в космос? Нам что, народные деньги девать некуда?

— Я тут случайно услышал ваш разговор, — пояснил Устинов нахмурившемуся Хрущёву. — А над всем остальным я уже несколько месяцев голову ломаю.

— Кажется, спалились мы, Никита Сергеич, — произнёс академик Келдыш.

Хрущёв мрачно подошёл к столу, щёлкнул тумблером селектора и сказал:

— Григорий Трофимыч! Серов ещё здесь?

— Был здесь, Никита Сергеич, просился потом с вами поговорить, — ответил Шуйский.

— Позови его, пожалуйста.

— Минутку, сейчас разыщу.

— Садись, Дмитрий Фёдорович, — Хрущёв коротко кивнул на стул за длинным столом для совещаний. Он вытащил из ящика стола лист бумаги с машинописным текстом. — Но учти. Обратной дороги у тебя не будет.

— Это вы про что, Никита Сергеич? — строго спросил Устинов.

— Разрешите? — в дверях появился Серов.

— Заходи, Иван Александрович, — пригласил Хрущёв. — У тебя бланки чистые по "Тайне" с собой есть?

— Так точно, — сразу подтянувшись и насторожившись, ответил Серов. — А что?

— Да вот, у нас тут свой майор Пронин нарисовался, — усмехнулся Хрущёв, кивая на Устинова. — Заговор на высшем уровне раскрыл.

— Та-ак... — Серов встал напротив сидящего за столом Устинова, держа в руках бланк подписки о неразглашении. — Никита Сергеич, так как, сразу в расход, или пока подписку с него возьмём? — спросил он, глядя на побелевшего Устинова.

— Ну, в расход пока рано, — ответил Хрущёв. — Пусть пока под подпиской походит. Но глаз с него не спускай. В общем, так, Дмитрий Фёдорович, — обратился он к Устинову. — Влез ты, случайно, и не вовремя, в такое дело, которое знать тебе не положено. Не просто государственное дело, а ещё и очень опасное. Но вляпался ты с разбегу, и по самые уши, и потому просто так тебя отпустить, велев забыть всё, что слышал, я уже не имею права. Потому что ты занимаешь пост, от которого слишком многое зависит. Да и человек ты умный, и для страны полезный. Пока... — он выдержал многозначительную паузу.

— Так что ты сейчас или дашь подписку о неразглашении и будешь молчать обо всё до конца жизни, или поедешь с товарищем Серовым... — закончил Никита Сергеевич. — Тебе решать...

— Я подпишу, — Дмитрий Фёдорович Устинов трусом не был. Со Сталиным трусы долго не работали.

Он уверенно поставил свою подпись на бланке. Никита Сергеевич положил перед ним машинописный текст, над которым стоял не виданный Устиновым ранее гриф: "ТАЙНА". (Для тех, кто не в курсе, в СССР существовало 3 основных степени секретности, помимо грифа "Для служебного пользования", который не был "по-настоящему" секретным. В этот момент Устинов, после 14 лет работы наркомом / министром оборонной промышленности, имея допуск ко всем государственным тайнам высшего уровня, увидел четвёртый гриф. Степень шока можете вычислить сами.)

— И не говори потом, что тебя не предупреждали, — проворчал Хрущёв.

Дмитрий Фёдорович пробежал глазами первый абзац. Снял очки, протёр их, снова надел и ещё раз прочитал первый абзац.

— Это что, шутка? — спросил он.

— Угу, — мрачно кивнул Никита Сергеевич. — Шутка... Только никто не смеётся. Ты читай, читай...

Устинов читал письмо молча. Потом отложил документ и посмотрел на Хрущёва. Никита Сергеевич впервые увидел "железного наркома" растерянным.

— Так это что же, товарищи... — спросил Дмитрий Фёдорович. — Всё зря? Всё псу под хвост? Как так? Как такое возможно?

— Как возможно? — Хрущёв вытащил из сейфа папку с подборкой распечаток. — Ну, на вот, почитай, как оно возможно... Интере-есное чтиво... Иван Александрович, ты к Дмитрию Фёдоровичу своего человека пока приставь... и пистолетик у него изыми. А то ещё натворит дел... от избытка чувств...

— Есть! — Серов выглянул в приёмную, где ждал его помощник, и отдал тихим голосом несколько распоряжений.

Обмякший Устинов в сопровождении широкоплечего майора отправился в свой кремлёвский кабинет знакомиться с материалами дела.

— Да, "боярин" сказал, ты поговорить хотел? — спросил Никита Сергеевич.

— Хотел доложить свои соображения, по обсуждавшемуся вопросу, — пояснил Серов.

— Мне уйти? — спросил академик Келдыш.

— Нет, ваше мнение будет полезно, — ответил Серов. — Тем более, вы к таким секретам допущены, что одним больше, одним меньше — уже роли не играет.

— Ну, рассказывай, Иван Александрович, — Хрущёв сел за свой стол и внимательно слушал.

— По вашему указанию, Никита Сергеич, — начал Серов, — мы организовали инфильтрацию наших людей в США, Канаду, Мексику и страны Латинской Америки. В этих странах мы приобретали и продолжаем приобретать небольшие транспортные компании, вплоть до владельцев нескольких грузовиков.

— Та-ак! Уже интересно, — Хрущёв мигом сообразил, что из этого следует.

— В ходе этого процесса, — продолжил Серов, — мы вышли на одного американского предпринимателя, по имени Малькольм Маклин. Он далеко не начинающий капиталист, в тот момент он владел пятой по размеру транспортной компанией в в США — McLean Trucking Co. Ему пришла в голову гениальная идея — перевозить грузы не россыпью, а в стандартных грузовых контейнерах нескольких типоразмеров. (История подлинная). Он купил судоходную компанию Pan-Atlantic Steamship, переименовав ее в Sealand. Компания имела представительство на восточном побережье. Но законы США сейчас (в 1954-55 году) не позволяют одновременно владеть компаниями, которые занимаются различными видами транспорта. Он продал компанию McLean Trucking Co. за 25 млн. долларов. (Вот отсюда начинается АИ) Мы её купили. За золото. Дорого, конечно. Но при этом мы заключили с Маклином соглашение о сотрудничестве. Использовали его втёмную, он и не подозревает, что сотрудничает с советской разведкой.