Командир

Доработал остальных я в течение двух недель, оставив самого жирного напоследок.

Моей последней целью был депутат Верховного Совета Российской Федерации, послушная собачка в руках штатовцев.

Полная проработка операции заняла у меня почти пять дней, я пытался найти хоть малейшую лазейку в его охране, но охраняли его фэсэошники, усиленные спецами из антитеррористических подразделений. Охрана была усилена по одной причине — они знали, что депутат Маркелов был моей следующей целью, так как я сам сообщил об этом, написав на сайте Стрелка.

Это не была блажь или что-нибудь подобное, нет. Они должны не только знать, за что я их уничтожаю, но и ощутить все прелести загнанного зверя, на которого ведут охоту. Именно такими и стали пятеро последних в моем списке.

Я сам решил так, и первую цель уничтожил играючи, так как спецслужбы не особо старались охранять этого правозащитника.

А вот охрана следующих уже была проблемой, так как учла все возможные мои ходы, но я находил лазейки, пока не дошел до Маркелова, и вот здесь я споткнулся. Его охрана была просто великолепна.

— Товарищ майор, у нас вызов, спрашивают вас! — окликнул майора Васильева растерянный сотрудник отдела связи.

— Кто вызывает? — остановившись, безразличным тоном спросил майор. Так как голова Васильева была забита мыслями о Стрелке, то и ответ оказался неожиданным:

— Он представился Стрелком.

— Что-о-о?! Немедленно в аппаратную! — Майор ринулся в спецотдел, но окрик сотрудника остановил его.

— Товарищ майор! Он звонит… с вашего номера.

— Не понял? — остановился в недоумении Васильев, взявшись за ручку двери в аппаратную.

— Стрелок звонит, пользуясь номером вашего мобильного.

Достав из кармана телефон, майор активировал его и, послушав ровное гудение ответа станции, отдал мобильник сотруднику со словами:

— Капитан, проверь, — и вошел в аппаратную.

Вместе с капитаном они подошли к помаргивающей лампочками аппаратуре, за которой сидели четверо парней.

Чуть помедлив, майор взял трубку и хорошо поставленным голосом произнес:

— Майор Васильев у аппарата!

Орех никак не желал разгрызаться; мучаясь и перекладывая его с зуба на зуб, я слушал пощелкивания на линии. Наконец после очередного сжатия что-то хрустнуло, правда, я сперва не понял что, то ли зуб, то ли орех. Выплюнув треснувший орех на ладонь, я вытащил ядрышко и, закинув его в рот, стал пережевывать, а скорлупу бросил в вазочку, когда наконец услышал:

— Майор Васильев у аппарата.

— У какого именно? У телефона или вашего спец-оборудования, что вам привезли из Германии? — полюбопытствовал я, доставая из фарфоровой розочки очередной орех.

— Хм, вам это так интересно?

— Да не особо. Я к чему звоню-то, у меня очень много информации, которая может вам помочь. — На этот раз орех я раздавил щипцами.

— Какая информация? Может, она нам не нужна? — поинтересовался майор.

— Ну смотрите сами, я перечислю, а вы выберете… и кстати, меня вы вычислить не сможете. Для этого вам просто не хватит времени, мои спецы утверждают, что на это вам понадобятся месяцы и другая аппаратура. Ваша уже устарела, — сказал я, любовно проведя рукой по открытой крышке небольшого чемоданчика, куда вели провода трубки, которую я держал.

— Я вас слушаю, — ответил майор.

— У меня очень много информированных агентов, так что я знаю практически все. Маньяки, террористы…

Я быстро пробежался по всем данным, что записал с Михасем, и сейчас, закончив перечислять их с экрана ноутбука, щелкнул мышкой, отправляя файлы на номер ФСБ, пользуясь также номером телефона майора.

Васильев, сидя в кресле, быстро пролистал файлы, которые только что пришли, и спросил:

— Это все?

— А вам что, мало?! — возмутился Стрелок.

— Ну-у-у…

— А, понятно. Да не вычислите вы меня, я же говорил, и, кстати, голос, который вы записываете, тоже не мой!

Майор с изумлением услышал, как взрослый мужской голос с легкой хрипотцой сполз до детского мальчишеского.

Я прокрутил колесиком обратно, возвращая прошлый голос на место, и спросил майора:

— Так вы будете спрашивать, зачем я убиваю этих ублюдков?

— А зачем, на вашем сайте все подробно прописано. У меня приказ поймать вас, а не обсуждать ваши дела, — ответил майор.

— Ну нет, так нет. Пока, и счастливо меня поймать. — И я положил трубку на место.

Хоть немного, но я увел их внимание в сторону. Им волей-неволей придется отрядить часть сотрудников заниматься моей информацией, и мне же будет легче заняться последней целью, хотя и ненамного легче!

Васильев повернулся к капитану, застывшему у одного из приборов.

— Вася, только попробуй мне сказать, что вы его не засекли.

Капитан встал и виновато развел руками, сказав:

— У него оборудование на несколько поколений лучше нашего.

Васильев только беззлобно выругался в ответ.

Приподняв край плаща, я опасливо выглянул и осмотрелся. Пока все было чисто. Натянув ткань, скрывающую тепло моего тела, обратно на голову, я немного сдвинулся с места, стараясь не привлекать к себе внимания.

Снайперы на соседних высотках очень внимательно наблюдали за обстановкой, и быстрые и резкие движения легко привлекали их внимание.

Ткань была белого цвета, так что я был практически невидим на слежавшемся снегу. Медленно двигаясь до парапета крыши, где была мертвая зона со всех постов, я стал ждать, слегка подмерзая в комбинезоне. Он был совершенно мокрым от пропитавшего его пота.

Посмотрев на часы, я осторожно сделал несколько разминочных движений, поглядывая по сторонам. Наконец часы показали нужное время, и я, достав «из-за пазухи» винтовку, приготовился. У меня был только один шанс, только один выстрел.

Игра со спецами-охотниками изрядно вымотала меня, но добить список я решил по-любому и как можно быстрее. К тому же Михась постоянно советует заканчивать побыстрее, мол, «нас ждут великие дела».

Осторожно выглянув из-за парапета, я быстро окинул взглядом улицу, старясь особо не высовываться.

Хотя я и был в мертвой зоне, но и стрелять отсюда было невозможно, я не видел цели. Поэтому был только один шанс, это выскочить из мертвой зоны и произвести выстрел навскидку, надеясь, что пуля долетит куда надо.

«Все, пора!» — пронеслось у меня в голове, когда стрелка сдвинулась к нужному делению.

Сделав пару глубоких вдохов, я вскочил на ноги, быстро приложил приклад к плечу и, прицелившись в окно, где были наклеены вырезанные из салфеток снежинки, нажал на спуск. После чего, под визг пролетевшей мимо пули, упал под прикрытие парапета и молниеносно закинул винтовку обратно «за пазуху».

Перед моими глазами, как будто я сам нахожусь на острие пули, замелькали картинки. Вот я влетаю в окно с приклеенными снежинками, пролетаю комнату насквозь, коридор, следующая комната, снова окно с детскими красочными шторами, улица, снова окно — и в кухне на барном табурете сидит моя последняя цель, которую крупнокалиберная пуля разрывает на две части.

Шустро двигая конечностями и чувствуя, что время стремительно утекает, я полз под прикрытием парапета к нужному мне месту. Снайперы не стреляли, так как не видели меня, но это не значит, что они не следят за крышей, так что я благоразумно прикрывался этой ненадежной защитой.

Наконец достигнув крепко завязанного троса, я накинул на него ролик и, оттолкнувшись, заскользил вниз. Рядом со мной впритирку прошла пуля, не задев, но обдав бетонной крошкой.

«Похоже, этот стрелок за нас, вон как чуть ли не в упор мажет!» — весело подумал я.

Достигнув земли под непрекращающимся обстрелом, который никакого вреда мне не причинил, я, отстегнув альпинистскую сбрую, побежал в глубь дворов. Пора было уходить, но тут я вышел под прицел второго снайпера и от удара в плечо полетел на землю. Быстро вскочив, я метнулся под защиту стены дома и скрылся во дворе.