Америка reload game

– Тоже верно… Ну, а нынче как у них обстоит со всем этим «экспортом революции»?

– Все дело в том, что Петион-то тем «business»’ом занимался «по любви, а не за деньги», а вот преемники его – по сугубой необходимости. Петионовы реформы они угробили, самодостаточной экономики, чтоб нормально себя кормила, создать так и не сумели, восток острова вообще откололся от них в отдельное государство и изо всех сил просится обратно в Испанскую империю, призывая на помощь интервентов из Метрополии… И тут вдруг – подарок судьбы: война Севера с рабовладельческим Югом! «А не рискнуть ли нам, в военной неразберихе, поджечь тот Юг изнутри – руками “Макандаля” – и учинить под шумок в Луизиане государство черных, по гаитянскому образцу?» И, по данным нашей Службы, компаньеро резидент, – всё это вполне себе нешутейно.

– Так «Макандаль», по вашим данным, управляется с Гаити??

– Вовсе нет: у «Макандаля» – своя игра, просто их интересы сейчас совпали.

– Неужели эта нигритянская авантюра имеет хоть какие-то шансы на успех?

– Вы будете смеяться, но – да, имеет. Луизиана как была, так и остается инородным телом в американском государстве. Тамошние креолы – франкоязычные католики – были в 1803-м совершенно не в восторге от того, что их родину, где они жили себе поживали с семнадцатого века, в одночасье отдали, ни разу их не спросясь, в другую страну, абсолютно им чуждую по религии, языку и культуре. В стране той они, вполне ожидаемо, оказались людьми второго сорта – вне зависимости от своего богатства и знатности: для понаехавших в Луизиану WASP'ов все эти креолы, возводящие свою родословную к Роландам и Карлам Великим – считай, «те же ниггеры, только в профиль». Их теперь презрительно кличут «Kiskidees» (это птичка такая), от от французского «Qu'est ce qu'il dit? – Что он говорит?» – обычный вопрос француза, слышащего английскую речь и не понимающего ее; одним словом – тупорылые туземцы, не размовляющие на нашей, английской, мове…

– А «Макандаль» для них…

– «Макандаль» для них – как раз способ «удержать быдло в стойле» в случае успешной сецессии Луизианы, когда местные нигритяне на плантациях тоже много о чем возмечтают. Здесь эти ребята очень жестко контролируют черную диаспору – нигритяне их реально боятся, и правильно делают: существует ли магия вуду – дело темное, но вот тонтон-макуты с их черными очками и мачете есть точно, а техасская полиция в эти «внутринигритянские разборки» лезть избегает… При этом повторения Гаити, даже и без крайностей в виде Дессалиновской резни, на самом деле не хочет никто – ни в самой Луизиане, ни среди эмигрантов; благо тут, в Техасе, наличествуют еще и эмигранты «первой волны» – и белые, и цветные, – бежавшие некогда на Материк от невыдуманных ужасов гаитянской революции.

– На что же тогда надеются гаитяне?

– На то, что в независимой Луизиане, где цветные составят большинство населения, всё может пойти совсем не так, как распланировано и креолами, и «Макандалем». Учитывая, что и креолы, и «Макандаль», в свой черед, хотят сперва использовать, а потом облапошить друг дружку…

– А – янки?

– Янки начали свою войну против дикси, твердо полагаясь на блицкриг. Однако те оказались слишком крепким орешком: армия южан гораздо меньше и вооружена гораздо хуже, но боевой дух их солдат и воинское искусство их генералов оказались настолько выше, чем у северян, что Федерация поначалу чудом избежала разгрома и потери столицы. Теперь Север, с его гигантским перевесом в людских ресурсах и в военной промышленности, навязывает Югу войну «на истощение»; и если дикси потеряют Новый Орлеан, через который к ним идут все поставки оружия из-за границы, ни военный гений Ли и Стоунуолла, ни мужество их бойцов не спасут Юг от поражения – дожмут, это лишь вопрос времени. Соответственно, янки готовы сейчас на любые тактические временные союзы, хоть с самим Сатаной – лишь бы вырвать Новый Орлеан из рук дикси и перерезать эту артерию; имея в виду в дальнейшем надуть тех «союзников» и вернуть Луизиану под свою руку, разумеется.

– Перед моим мысленным взором, Пилип Мартинович, – усмехнулся Зырянов, – стоит картина: карточный стол, за которым играют, на Новый Орлеан, четыре шулера – гаитяне, креолы-кискиды, «Макандаль» и янки – и один лох : дикси. Забавная у них выйдет игра!

– Да, если только лох не окажется внезапно – как это принято в плутовском романе – самым крутым из шулеров, завлекшим в ту игру всех остальных…

– Внимание, компаньерос! Мы получили общий приказ… – начал было он, дождавшись возвращения Пилипа Мартиновича, и тут же осекся, разглядев в руке у того револьвер со взведенным курком; в лапище моряка-хуторянина «калаш» 45-го калибра смотрелся как «скорпиончик» карманной носки…

– Компаньєро резыдентe! – воззвал тот с интонациями объявляющего «смер-рртельный номер» циркового конферансье. – Там гості до вас: Безпека Техасщины!

Из вязкого ледяного глицерина, затопившего на мгновение все закоулки Викторова мозга, первым отчего-то всплыл химический термин «полимеры» – не, ну полимеры-то тут причем?

– Много гостей-то? – небрежно осведомился он, наблюдая за хирургически-точными движениями пальцев Швейцера: тот уже ввинчивал взрыватель в неведомо откуда объявившуюся на столе безоболочечную бомбу-полуторафунтовку, с тем же привычным автоматизмом, как только что перед тем набивал табаком трубку. – В смысле: бумаги-то Карл Иваныч успеет спалить, пока мы отстреливаемся?

– Та ні, компаньєро резыдентe! Це ж Безпека Техасщины у гарнiм розуминни: то херр Штрайхер!

– Тьфу! Дурак ты, боцман – и шутки у тебя дурацкие!