Моя Крепость

— Вы это сделали сами, мастер Давид? — искренне восхитился он. — Это настоящее чудо! Магические кристаллы!

— И ничего нет в них магического! — тут же возмутился вспыльчивый изобретатель. — Это простые кристаллы кварца, природный феномен. Я всего лишь отшлифовал их и подобрал по размеру. Всевышний создал некоторые кристаллы таким образом, чтобы взгляд, проникая сквозь них, видел мир не таким, как видит его обычный человеческий глаз. Есть цветные прозрачные кристаллы, окрашивающие все видимое в определенные оттенки. А есть и такие, что, если смотреть через них на любую вещь, она покажется меньше или больше, чем на самом деле. Чтобы видеть далеко, нужны два округлых кристалла определенной формы в строгом сочетании. А еще знаете, что я вам скажу? — он хитро прищурился. — Даже не обязательно иметь эти кристаллы! Я сам видел нечто, созданное руками человека и способное на такие же чудеса!

— И что же это такое?

— Стекло, милорд! Такое же, как то, что по вашему приказу вставили в окна осенью. Разумеется, гораздо лучшего качества и абсолютно прозрачное.

— И где же вы видели такое чудо?

— Далеко, милорд, очень далеко... Этот кусок стекла показал мне под большим секретом некий торговец то ли из Армянской земли, то ли из еще более отдаленных стран. Он называл его волшебным и опасался, что в христианской Европе его сочтут колдуном.

— Только потому, что сквозь это стекло предметы виделись не такими, как на самом деле?

— Не только, милорд... — Давид опасливо оглянулся, как будто кто-то мог его подслушать даже в крепости Арден.

— Этот человек путешествовал по диким землям, часто ночевал под открытым небом, и это чудесное стекло помогало ему в трудном пути.

— И как же оно могло помочь? — полюбопытствовал граф, который не ожидал от ученого иудея подобных волшебных сказок.

Но ответ удивил его.

— Милорд, это стекло обладало необычайной способностью зажигать огонь без всякого огнива, только с помощью солнечных лучей! Надо ли говорить, что подчас огонь — единственное средство уберечься от диких зверей и согреться в холодную ночь. А в некоторых случаях его способность разжигать огонь таким чародейским способом изумляла некие дикие племена настолько, что обеспечивала достойному купцу их гостеприимство и безопасность в дороге... Должен вам признаться, милорд, что ваш покорный слуга, обладающий кое-какими познаниями в стекловарении, также пытался изготовить подобную вещь, однако опыты мои не были долгими и прервались в силу известных причин...

— С вами очень интересно разговаривать, мастер Давид, — вздохнул сэр Конрад. — Жаль, что приходится отрываться от ученой беседы ради таких неприятных дел, как стычки с разбойниками и оборона замка. Уж вы постарайтесь, чтобы через три дня можно было начать работу по перестройке этого старого мостика. Кстати, послезавтра в крепости опять будут монахи.

— И мне, разумеется, снова придется сидеть взаперти!

— А вам это настолько неприятно? Кстати, мастер! Насколько мне помнится, вы жили последнее время в Ноттингеме? Вас там знают?

— У меня был дом и небольшая лавка, милорд. Я продал имущество перед отъездом в Лондон, однако, если вас это интересует, у меня там остались знакомые. Некоторые из них, уважаемые в торговом сословии люди, даже вели со мною дела.

— Не хотите ли прогуляться в город, мастер Давид? И встречаться с монахами не придется, и сына сможете взять на прогулку... А если там найдутся материалы, необходимые для стекловарения, я был бы весьма рад устроить в Ардене мастерскую.

— О, в самом деле? — воодушевился ученый. Идея заняться, кроме огранки камней, изготовления колец и брошей, перестройки замка, починки мостов и изучения древних свитков еще и производством стекла ему очень понравилась. Есть люди, которым целого мира мало, подумал сэр Конрад. И это прекрасно. Я и сам такой. Найти бы еще сотню таких, и построим мы новый мир... Он вздохнул и прибавил строго:

— Мастер Давид, если хотите поехать в город, придется соблюдать строжайшую тайну. Вас будут охранять вооруженные до зубов воины, и навещать друзей вы не будете. Зайдете к тем торговцам, у кого есть нужный товар, но ни в коем случае не пророните ни слова о нападении на вас банды Фиц-Борна и ее судьбе. Если вас узнают и спросят, где вы провели послединие месяцы, скажите, что в Лондоне. Имейте в виду, я отпускаю только вас с сыном, леди Эстер остается в крепости. Можете считать ее заложницей, если хотите, но держите язык за зубами, а не то лишитесь не только имущества, но и дочери. Да и самим вам грозит плен и смерть, если герцог Саймнел до вас доберется...

— Так я и знал, милорд, вы только кажетесь добрым! — со злорадным торжеством воскликнул неутомимый спорщик Давид прежде, чем до конца выслушал. — А при чем тут его светлость герцог?

— Вы с ним встречались? Знаете его? — задал граф встречный вопрос.

— Как же, как же! Имел честь быть приглашеным для показа изделий.

Однако его светлость ничего не купил, хотя и обещал рекомендовать своим друзьям.

— Он и отрекомендовал, уж будьте спокойны... — усмехнулся граф. — Поверьте моему слову, мастер Давид, что знакомство с этим человеком не доведет вас до добра. Ни при каких обстоятельствах не упоминайте в беседе с кем-либо моего имени или названия крепости. Вы тут не были, слышать не слышали об Арден-холле и вообще прожили полгода на Юге, где выдали замуж дочь, а немедленно по устройстве всех дел в этом городе возвращаетесь в Кент. Понятно?

— Нет! — замотал головой ученый ювелир. — Не понятно! Но спорить не смею — я же у вас в плену. Придется исполнить ваше требование. И когда мы с Мозесом можем ехать?

— Послезавтра рано утром. До тех пор прошу все-таки осмотреть мост вблизи и представить ваши соображения о необходимых работах для его переделки...

Леди Хайд почти не участвовала в лихорадочной подготовке свадьбы и к женитьбе старого Джарвиса отнеслась иронически: седина в бороду, бес в ребро...

Она, пользуясь первым пригревающим солнцем, скрылась от всех не на галерее в зале, как раньше, а на крыше дома. По ее просьбе Роланд притащил туда удобную скамью, на которой могли с удобством посидеть двое. Не без колебаний, он сам тоже уселся рядом с барышней.

Не то чтобы ему и ей запрещали проводить вместе время, беседовать или гулять. Наоборот, родители молодой леди, на его взгляд, слишком либерально относились к воспитанию дочери. Насколько он знал, в благородных семействах девушкам внушают более строгие правила. Им не дозволено бывать с мужчиной наедине, няньки или служанки их стерегут на прогулках, и ни одна благовоспитанная девица не посмеет прийти одна в жилище холостых рыцарей или солдат.

Все эти строгости преследуют одну цель: сохранить честь девушки в неприкосновенности. А все относящееся к понятию «честь» имело для Роланда Ардена первостепенное значение. А вот леди Хайдегерд, как казалось ему, относилась к этому легкомысленно.

— Зачем старик женится? — передернула она плечиком.

— Наверное, он любит эту... вдову, — снисходительно объяснил он.

— Ну, и что? — вопросила возмущенная девушка. — Любит — ладно, но зачем затевать всякие глупости вроде венчания, торжественного обеда и прочего? Он что — принц какой-нибудь или клоун, чтобы на публике представлять? Я понимаю, всякие торжества нужны королям, чтобы их видели и восхищались, но зачем это старому слуге? Или, к примеру, деревенскому старосте?

— Но это же так положено, — не понял ее Роланд, — венчание всегда должно быть торжественным, чтобы люди ощутили его значимость...

— А в чем его значимость? — она спрашивала совершенно серьезно.

— Ну, как же! — удивился молодой человек. — Как же иначе жених и невеста станут мужем и женой?

— Как иначе? — фыркнула Хайди. — А вы что, не знаете?

Ее легкомыслие поразило Роланда в самое сердце.

— Но, миледи! — воскликнул он. — Без венчания — это такой грех! Для молодой леди даже думать об этом непозволительно!

— В самом деле? — сощурились хорошенькие глазки.