Щит на вратах

Первая женщина Хрисохиру не понравилась. Слишком уж была старой. Косматые, присыпанные глиной волосы, отвислая грудь — по велению Пулада женщина скинула одежду, да и ноги коротковаты. Нет, не то… Поняв свою ошибку, ушлый ромей быстро увел не понравившуюся куртизанку и вскоре появился снова. На этот раз — с нумидийкой. И фигуристая, и длинноногая, и грудь торчком — но вся черна, как дочь Сатаны или магометанский ифрит. Страшная. Все же Пул ад не отпускал ее долго, все поглядывал за камень, не соблазнится ли повелитель. Нет, не соблазнился. Пришлось вести еще одну. Та наконец-то произвела должное впечатление — маленькая, тонконогая, юркая, закутанная в какую-то хламиду, светлоглазая, с весьма привлекательной мордашкой и светлыми — хотя и не очень-то разберешь при луне, — нет, определенно не с темными волосами.

— Разденься, — получив из-за камня одобрительный взмах, тихо попросил Пулад.

Куртизанка замялась и попыталась убежать. Ромей нагнал ее и сорвал одежду. В лунном свете блеснуло гибкое тело. Совсем без груди. Вернее…

Мальчик!

— Ах ты, порожденье шакала…

Хрисохир махнул рукой. Не разглядел? Или…

— Не бойся, тебе хорошо заплатят, — шепнул мальчишке Пулад. — Подожди там, у кустов…

Пацан отошел, а ромей вновь направился к костру. Привел на этот раз грациозную серну, смуглую, с карими, вытянутыми к вискам глазами. Девушка крутнулась на пятке, сбросила одежду — серна! Как есть — серна! Тонкий стан, ноги — как у газели, распущенные по плечам волосы…

Хрисохир махнул рукой.

Пулад тронул девушку за плечо.

— Жди…

Подошел к камню, вопросительно взглянув на повелителя.

— Я возьму обеих, — негромко сказал тот.

— Гм… — ромей растерялся на миг. — Одна из них… Вернее, один…

— Я сказал — обеих, — повысил голос Хрисохир. — Жду в твоем шатре.

Выбравшись из своего укрытия, он быстро зашагал прочь. Вытащив из-за пояса кошель, Пулад поманил ждущих.

— Как зовут тебя, дева?

— Варфиния.

— А тебя?

— Арнай… Это точно золото?

—Серебро… Раз, два…— Ромей отсчитал деньги.— Понравитесь повелителю, получите столько же.

Девушка с отроком бросились на колени.

— Да будут благословенны твои дни!

— Не стоит, — отмахнулся Пулад. Не такие уж и большие, честно говоря, были деньги, так, мелочевка. Но для этих оборвышей, конечно, сумма.

— Идемте.

Войдя в шатер, Варфиния сбросила на кошму дырявый плащ, стянула через голову хламиду, изогнулась, как кошка, лукаво посматривая блестящими вытянутыми глазами. Хрисохир погладил ее по спине и чуть слышно застонал — да, похоже, он не ошибся в деве. Не в силах больше сдерживаться, он швырнул куртизанку на кошму и набросился на нее с жарким пылом, словно новобрачный в первую ночь. Пыл, впрочем, быстро угас. Варфиния уселась, скрестив ноги, потом, напевая что-то медленно и заунывно, встала, ритмично покачиваясь, оглаживая ладонями свое тело… И Хрисохир вновь воспрянул… а потом благодушно откинулся на подушки, подумав — там ведь есть еще и вторая. Кажется, светленькая.

— Уходи. — Он швырнул деве хламиду. — Жди у шатра, может, еще пригодишься.

Поклонившись, куртизанка подхватила одежду и выскользнула из шатра. Тут же вошла другая. Светлоглазая, с волосами, как ржаные колосья. Совсем еще юная, непорочная… Отвернувшись, скинула одежку …

Мальчик!

А он-то думал — показалось…

Хрисохир отпрянул.

—Ну, зачем же? — хохотнул голос. — Не стоит ограничивать себя в удовольствиях! Позови его. Так…

В искусстве любви мальчик оказался искушен ничуть не хуже куртизанки Варфинии. Хрисохир даже не ожидал, что так можно.

— Можно, можно… Теперь кликни девку. Вошла Варфиния, на ходу сбрасывая хламиду… Лишь к утру утомленный Хрисохир обессиленно упал на кошму и махнул рукою.

— А теперь обоих нужно убить…— тихо посоветовал голос. — Чтоб не болтали. Не сам — поручи Пуладу, он, кажется, верен… Впрочем, на твоем месте я бы не отказывал себе и в этом.

Хрисохир позвал в шатер Пулада, что-то шепнул. Ромей поклонился с ухмылкой, проводил оборванцев до самых скал. Оглянулся… Ага, повелитель неспешно шагал сзади.

— Вот ваши монеты. — Зайдя за кусты, Пул ад подбросил на левой руке кошель, правой же незаметно вытащил из-за пояса узкий изящный кинжал. — Берите…

Куртизанка вдруг резко отпрянула назад, видно, заподозрила что-то. Пулад, резко выбросив руку, ударил ее клинком в горло — чтоб не кричала. В тот же момент незаметно подобравшийся сзади Хрисохир накинул удавку на тонкую шею Арная. Мальчишка дернулся… Хрустнули позвонки…

— Вот и все, — оттаскивая трупы в кусты, улыбнулся ромей. — Теперь они никому ничего не расскажут.

Хрисохир молча кивнул и на миг вдруг ужаснулся тому, что содеял.

— Не переживай! — тут же утешил голос. — Ты найдешь таких на каждую ночь.

И в самом деле…

Расправив плечи, Хрисохир в сопровождении Пулада быстрым шагом направился к своему шатру. Пора было играть подъем — вершины гор уже золотило солнце.

И снова дул в лицо злой горный ветер, бросал в глаза песок, развевая плащи за спинами апостольских воинов. Никея, Никомидия, Эфес… Какой город следующий? Казалось, ничто не могло противостоять натиску войска «учеников апостола Павла». Именно так они себя называли, хоть были средь них и поклонники Магомета, и те, кто славил огненного бога Ахурамадзу, и кого только не было. Беглые рабы и опальные царедворцы, каторжники и вполне добропорядочные обыватели, вельможи и разорившиеся стратиоты-крестьяне. Истинно верующие и те, кого влачила по пыльным дорогам войны ничем не прикрытая алчность. А были и просто воины — псы войны, которым все равно за что воевать, лишь бы проливать кровь, свою иль чужую, чувствуя при каждой атаке, при каждом взмахе меча сладостное томление в жестоких сердцах.

Псы войны… Пулад задумался. Похоже, те двое каторжников, коих он пригрел еще в Тефрике, были как раз из таких, по крайне мере варяг. Что-то их не видно, должны бы уж появиться с докладом. Что же томят? Побаиваются Хрисохира?

Хрисохир скакал впереди, и ромей едва поспевал за ним, слишком уж резвым был конь повелителя. Дорога пошла вверх, в горы, Хрисохир придержал коня, дожидаясь доклада разведки, — торопиться не следовало, вполне можно было нарваться на засаду, устроенную доместиком схол Христофором — полководцем и зятем Василия Македонца, могущественного базилевса ромеев. Ничего, близок тот час…

— Конечно, близок! Не сомневайся, Хрисохир, лети бесстрашно вперед. Не жалей убитых оборвышей, в конце концов, они умерли внезапно и быстро, без лишних страданий. Совершая Зло, ты сделал для них Добро. Зло всего лишь ипостась Добра. Верь, в этом сила.

— Да, в этом сила… — шепотом повторил Хрисохир слова голоса.

Впереди, из-за скалы, поднимая пыль, вынеслась разведка. И тут же сзади подбежал к Пуладу какой-то гнусный человечишко — тощий, чернявый, жилистый с хитрым, круглым, словно бубен, лицом и бегающим взором. И смуглый — словно иссушенный солнцем. Бедуин? Вроде похож… Впрочем, черт с ним…

— С ним, с ним, Хрисохир…

— Ну, наконец-то, Истома, — отъехав в сторону, выдохнул Пулад. — Как трупы?

— Мы расчленили их на мелкие части, — гнусно усмехнулся Истома. — Остальное доделают стервятники и шакалы.

Кивнув, ромей взглянул на стоявшего за Истомой варяга — кажется, его звали Лейв. Молод, но грузен, хотя видно, что подрастерял былой жирок, — кожа на когда-то пухлых щеках повисла брылами. Глазки маленькие, жестокие. Настоящий убийца. Такие люди нужны, всегда пригодятся, главное только — вовремя от них избавиться. Нет, не зря Пулад пригрел их, спас от пристального ока начальника тайной стражи Хрисанфа. И варяг, и Истома оказались людьми верными — по крайней мере, пока, и главное, на них можно было положиться в любом, даже самом щекотливом, деле.

— Кто эти люди? — Хрисохир обернулся к подъехавшему ромею.

— Мои слуги, варяг и Истома, — с поклоном пояснил Пулад. — Бывшие каторжники, бежали с каменоломен в Киренаике.