Проект "Плеяда" (СИ)

— Поздравляю с удачным окончанием эксперимента, коллега, — широкая улыбка придавала полуобезьяней личине особенно жуткий вид, — значение этого открытия трудно переоценить. Уверен, что это только начало нашей совместной работы, которая без сомнения будет весьма плодотворной. А вы как считаете, товарищ Ланькова?

— Почту за честь работать с вами, товарищ Иванов, — ответила Илта.

— Думаю, будете, — заверил ее доктор. — Мы с вами знакомы, так сказать, заочно — я видел ваши заключения по нашим подопытным. Собственно именно поэтому, я и попросил ваше руководство перевести вас сюда. Сами понимаете, у нас много женщин на сносях и мне не помешает толковый гинеколог.

Он говорил что-то еще, сыпля медицинскими терминами, Илта кивала и поддакивала, старательно делая вид, что все это ей знакомо и понятно. Ее обучили оказывать первую помощь, были у нее и кое-какие хирургические (и даже паталогоанатомические) навыки, но вот женские дела были практически неизвестны куноити. Ей еще не приходилось иметь дело с беременными — если не считать мимолетных секусальных контактов, — а саму Илту неплохо натаскали на тему способов предохранения от возможной беременности и ликвидации ее возможных последствий.

— Так, когда начнем? — умудрилась вставить она словечко в излияния доктора.

— А прямо сейчас, — Иванов рассмеялся каким-то кудахтающим смехом, — привыкайте, тут у нас ночная жизнь. Сегодня я не буду вас особенно напрягать — просто ознакомитесь с обстановкой, войдете в курс дела. Ну, а завтра начнете полноценный рабочий день.

Говоря все это, Иванов непрерывно расхаживал от стола к шкафчикам, не обращая внимания на обезьян, пытающихся поймать полу его халата. Илта тем временем мучительно пыталась решить, что ей все-таки делать. Ей уже начинало казаться, что убить Иванова — не самая плохая идея, когда он, ухватив со стола связку ключей, решительно двинулся к двери.

— Идемте, товарищ Ланькова, — сказал он, распахивая дверь, — вы же тут недавно работаете, насколько мне известно?

— С полгода, — бодро ответила Илта, то, что ей рассказала покойная Маша, — из Иркутска перевели, прямо с медакадемии.

— Если вы первый раз на нижнем уровне, то считайте, что вы еще ничего тут не видели, — усмехнулся Иванов, — пойдемте, я покажу вам настоящий Центр.

Они шли по слабо освещенным коридорам, в которых узнавались бывшие пещеры.

— Многие помещения остались чуть ли не в первозданном виде, — пояснял Иванов, — а нижние ярусы практически не обследованы. Но оно и к лучшему — в такой обстановке новусы чувствуют себя уютней.

Глядя на трех обезьянолюдей, шедших следом, Илта не могла не согласиться с доктором — мало кто выглядел здесь настолько на своем месте как зверолюды. Вправо и влево от коридора отходили боковые проходы в которых угадывалось шевеление, слышалось негромкое урчание, которому провожатые (а иногда и сам Иванов) отвечали негромким рыком. Здесь больше чем где-либо в Центре, ощущалось, КТО выбрал пристанищем эти пещеры. Эти подопытные обезьяны, звероподобные твари в чекистской форме, наконец, само пугающее создание, шедшее рядом — все это выглядело коллективным воплощением Мечита. Илта грезила наяву — в каждом шорохе, каждом звуке, раздававшемся из пещер, чудилось ей мерзкое хихиканье из ее кошмаров, в каждом смутном силуэте, мелькавшем во мраке виделась ей заживо освежеванная обезьяна.

«Ты Гончая Эрлэн-хана».- всплыли в ее мозгу слова старого шамана. Она поняла, что у нее не получится просто так взять документы и уйти, не вступив перед этим в схватку с врагом Владыки Закона.

Коридор петлял, то, сужаясь, то расширяясь, от него по-прежнему отходили разные ответвления, временами в стенах попадались и двери. Пару раз коридор даже переходил в небольшой мостик, перекинутый через большие провалы, на дне которых Илте тоже чудилось какое-то шевеление, уродливые согбенные тени. А выше чуть ли не над самым потолком виднелись светящиеся прямоугольники, за которыми мелькали испуганные лица.

За мостиком обнаружился очередной туннель, метров через восемь, выходящий в небольшой зал. От него отходило несколько небольших коридоров. Иванов широким жестом указал Илте на один из них.

— Начнем отсюда, доктор Ланькова, — церемонно произнес он, — может, узнаете кого из своих пациенток. Можно сказать, будете работать со знакомым материалом.

Илта вздрогнула — вот об этом она не подумала. Черт, ведь и вправду доктор Ланькова должна знать многих здешних пациенток. Правда она говорила, что не одна занимается обследованием женщин, перед отправкой их на опыты, но все же…

Однако отступать было поздно и Илта, чуть помедлив, проследовала за профессором.

— Ну, как ты тут? Не скучала без меня?

Алиса Барвазон, щеголяя выглаженным и вычищенным кителем, сидела на койке, закинув ногу на ногу и надменно разглядывая Наташу. Согнанная ею с кровати бурятка «Таня» робко жалась у стены, кидая боязливые взгляды то на саму комиссаршу, то на стоящих у двери могучих обезьянолюдей, вошедших вместе с майором Барвазон.

— Что, неужели не скучала? — вскинула брови Алиса, — как же так?

— Что тебе надо? — глухо спросила Наташа, с бессильной ненавистью глядя на давнюю мучительницу, — поглумиться пришла?

— Нужна ты больно, — пожала плечами комиссарша, — ты себя уже и так наказала порядком. Веришь или нет, но я и вправду захотела тебя проведать — много ведь и впрямь вместе пережили. Помнишь ведь Зею?

Наташа горько усмехнулась — и хотела бы забыть тот безумный марш-бросок через тайгу да где там. В то, что у Алисы проснулись какие-то сантименты девушка, разумеется, не верила — напротив, очевидно было, что она пришла глумиться.

— Сюда, конечно, я по служебным делам спустилась, — продолжала Барвазон, — но потом решила и тебя проведать: вдруг раскаялась, поняла, наконец, где правда в этой войне?

— Где тут правда еще не поняла, — покачала головой Наташа, — а вот неправду вижу хорошо. Черт возьми, одного человека бы убрать в свое время и не было всего этого.

— Ты про Гитлера? — улыбнулась Алиса.

— Не, про Николашку, — мотнула головой Наташа, — распустил, понимаешь, всю сволоту, сам страну обезьянам красно…ым сдал, а такие как я или Илта расхлебывают.

С лица Алисы исчезла улыбка, в глазах мелькнул гнев, но она сдержала себя.

— Дурой была, дурой и осталась, — пренебрежительно сказала она, — ну да ладно. Как тут тебе: хорошо, спокойно, сытно? Все как ты и хотела.

— Все хорошо, товарищ майор государственной безопасности, — бодро рапортовала Наташа, — кормят, лечат, даже синема показывают. Только скажите начальству, чтобы репертуар сменили, а то уж больно паскудные картины пошли, смотреть противно.

— Синема? — недоумевающе спросила Алиса.

— Ну да, — ответила Наташа, кивая в сторону решетки, — вот такое. Все как у империалистов проклятых с этим, как его…Конгом, вот! Обезьяны девушек то жрут, то насильничают, а те, бесстыдницы такие, еще и сами на них прыгают. Срамота буржуйская, одним словом.

Раньше бы она испугалась, глядя как перекосилось лицо Барвазон. Но Наташа уже устала бояться — поэтому она открыто усмехалась в полыхавшие ненавистью черные глаза.

— Ты, — выдавила из себя комиссарша, — все еще не успокоилась, гадина?! Погоди, вот только роди — самолично тебя в яму кину.

— До моих родов еще дожить надо, — хмыкнула Наташа, — так что ты угрозы свои в задницу засунь еще месяцев на шесть. А то глядишь еще появиться на свет недоносок какой или и вовсе выкидыш у меня случится, от волнения. Ты же палач, а не врач, куда тебе понять, а вот Иванов не обрадуется. Да и Свечкарев тоже — а он тебя уже на заметку взял, я помню.

Алиса от злости даже потеряла дар речи и Наташа даже подумала — не перегнула ли она палку? Остальные девушки смотрели на их диалог с ужасом, даже стоявшие у стены обезьянолюди подались вперед. Алиса, справившись с возмущением, собиралась что-то еще сказать, но тут хлопнула дверь и все повернулись к входу.