Наступление

Вечером он поговорил с отцом — отец как раз занимался в этот момент схожей проблемой. Первоначально вертолет Ми-8 разрабатывался вообще без вооружения, это был чисто десантный вертолет с ограниченной задачей — доставить десант в нужную точку и высадить его. Прикрывать десант должны были другими силами и средствами, в частности для этого был разработан и уже поставлен "на поток" вертолет Ми-24А, так называемая "веранда" и уже разрабатывался новый — Ми-24В, которому в будущем суждено будет прославиться в Афганистане. Надо сказать, что разработка вооружений в СССР происходила не так, как в США, инициативных работ было очень мало, армия сама ставила конструкторов в жесткие рамки, на "инициативки" не выделяли средств. Но Америка, в данном случае воюющая во Вьетнаме оказывала благоприятное воздействие на советскую военную и военно-техническую мысль. Появились во Вьетнаме подствольные гранатометы — значит, и у советского солдата они должны быть, спешно надо поднять тему "Искра", благополучно запоротую несколько лет назад. Автоматические гранатометы — сначала вспомнили запоротый в тридцатых автоматический гранатомет Таубина, которым, если бы ума тогда хватило, можно было бы рассеять толпы прущих на страну фашистов, а нужный гранатомет срочно сделал опытный Нудельман. Если на американских транспортных вертолетах обязательно есть пулеметы — значит, и на наших они также должны быть. Потому, после того, как первые из захваченных вьетнамцами UH-1 прибыли в СССР — в конструкторских бюро закипела работа.

Рамиль тогда назадавал отцу кучу вопросов, отец ответил как мог. Исходя из чего Рамиль понял, что вооружение на летательном аппарате должно в принципе стрелять вперед, потому что отдача компенсируется силами, возникающими при движении летательного аппарата, а при стрельбе вбок невозможно нормально прицелиться, да и отдача, по вектору действующая перпендикулярно вектору движения самолета, на стабильность полета влияет весьма скверно. Все-таки авиаконструкторы мыслили достаточно консервативными категориями и не могли понять, что на огромный и тяжелый транспортный самолет эти силы хоть и будут действовать, но весьма слабо. А на круговом вираже эти силы примерно будут соответствовать центробежным силам, действующим на самолет и легко парируются управлением…

Рамиль нашел еще немало информации, сделал модель, и получил втык за то, что сделал самолет американских империалистов, долгими годами гнобивших и убивавших народ Вьетнама. Увы, но в те годы воспитание детей, равно как и воспитание всего народа отличалось непробиваемой махровой дубовостью. Впрочем — то, что пришло на смену оказалось ничуть не лучше.

Казанский авиационный. Учили там весьма изрядно, как впрочем, и во всем СССР. Сдал сопромат — можно жениться, так тогда говорили. Здесь, в институте, Рамиль уже имеющий немалый опыт работы своими руками, постройки статических и летающих моделей, включился в учебу довольно быстро — но почему-то самолеты ему нравились куда больше, чем вертолеты.

Снова к теме тяжелого боевого штурмовика Рамиль вернулся уже на четвертом курсе, во время производственной практики. Тогда практикантов, равно как молодых специалистов распределяли, можно было договориться с комиссией по распределению, но Рамиль решил, что делать этого не будет, и на Казанский вертолетный не пойдет. Во-первых, чтобы раз и навсегда отвести обвинения в том, что пробивается за счет своего отца, во-вторых — чтобы работать с самолетами, а не с вертолетами. Его распределили в Ташкент, один из авиационных центров страны, на Ташкентское производственное объединение имени В.П. Чкалова.

Тогда Ташкент был настоящей жемчужиной Востока, и не узбекским, а в основном русским городом. Он и раньше то был одним из центров русской экспансии в Среднюю Азию — а в сороковом сюда эвакуировали немалое количество русских из западных регионов страны, и немалое количество предприятий, в том числе и авиационный завод. Здесь была железная дорога, был довольно приемлемый для Востока климат — и город разросся, быстро стал миллионником, обзавелся собственным метро. Ташкент в те годы был истинно многонациональным городом, современным Вавилоном, с широкими, утопающими в зелени улицами, фонтанами, быстро строящимися новыми микрорайонами. В городе было много военных, потому что там располагался штаб Туркестанского военного округа, как и везде на Востоке в городе было много самого разного продовольствия, здесь никогда не знали слова "дефицит". В общем — жить в Ташкенте, в основном отстроенным русскими и для русских, в те годы было ничуть не хуже, чем в Москве.

В Ташкенте Рамиль зарекомендовал себя с самой лучшей стороны, в отличие от многих других "конструкторов" он изначально с уважением относился к производственникам и технологам, умел работать не только на кульмане, но и руками, умел сходиться с людьми. Поэтому — стоит ли удивляться тому, что после выпуска его курса завод прислал в Казань вызов для него, сразу обещая малосемейку в новом районе Ташкента. Квартир в Советском союзе не хватало, жили и в коммуналках и в общагах, поэтому условия, предложенные молодому специалисту, можно было считать сказочными.

Но вот тогда молодой конструктор уже имел цель и мечту, которая родилась у него именно в Ташкенте. Помимо производства самолетов, в Ташкенте проводили их ремонт всех видов и модернизацию, туда направляли самолеты из Афганистана и Рамиль часто проводил около них время. На самолеты эти, которые невозможно было восстановить в полевых условиях, было страшно смотреть: иссеченные пулями плоскости, дыры в фюзеляже, часто залитая кровью кабина. Советские летчики в Афганистане заходили на цель с малых высот, чтобы бить наверняка и им здорово перепадало, хуже всего были ДШК, одиночные и спаренные, которых у моджахедов было все больше и больше. Старые Су-7 и Су-17, Миг-21 которые использовали в совершенно непривычной для него роли истребителя-бомбардировщика ДШК просто рвал на куски. Тогда то Рамиль — а ему, как будущему авиационному конструктору было противно и дико видеть самолеты в таком виде — задумался над тем, а нельзя ли сделать такой самолет, который будет наносить точные удары по бандитам, находясь вне зоны поражения их основных зенитных средств? Возможно, если бы он знал про Стингеры, он бы плюнул на свою идею, в принципе верную — но про Стингеры он не знал, да и не было в те времена Стингеров в Афганистане, они появились позже, в восемьдесят пятом — восемьдесят шестом. Тогда-то он и вспомнил об американском АС-130, за модель которого ему нагорело в казанском Дворце пионеров. А поскольку рядом стояли огромные Ан-12 и Ил-76 — он машинально начал прикидывать, где и что поставить.

Распределение же окончательно решило его судьбу — Ташкент и только Ташкент.

Прибыв в Ташкент, Рамиль, почти в одиночку и в свое свободное время, засиживаясь за кульманом до глубокой ночи, принялся за дело.

В качестве основы для задуманного им самолета он решил взять Ил-76, новейший четырехдвигательный оперативно-тактический транспортный самолет, способный перебрасывать по воздуху основной боевой танк. Иного выхода у него не было, потому что другие самолеты на этом заводе сейчас не производились. Возможно, стоило бы взять за основу почти соответствующий по основным характеристикам американскому С-130 антоновский Ан-12, тоже широко применяемый в Афганистане и способный садиться на аэродромы, непригодные для посадки Ил-76 — но в Ташкенте производили именно Ил-76. Потом кстати подтвердилась правильность такого решения: Ан-12 больше не выпускались, а нагрузки, которые должна была испытывать конструкция тяжелого штурмовика при маневрах и ведении огня вызвали бы сильный износ и в конечном итоге разрушение конструкции. Кроме того Ил-76 был оснащен не в пример более совершенным навигационным и десантным оборудованием, системами РЭБ, чем сильно устаревший (пусть и более маневренный) Антонов, и при конструировании принципиально новой для СССР машины оказалось, что почти все для этого самолета уже разработано, оставалось только грамотно скомпоновать. Да и потолок у Ил — двенадцать тысяч метров — был на четверть больше чем у Антонова, что для условий Афганистана, учитывая рельеф местности и постоянную угрозу поражения летательных аппаратов ПЗРК было немаловажно.