Торпедой - пли!

Дмитрий Николаевич схватился за голову и тяжело осел на палубу мостика. Больше всего ему сейчас хотелось, чтобы на лодку неожиданно навалилась гигантская волна и смыла его за борт.

Эпилог

В центральном посту атомохода «Дмитрий Новгородский» сидели, расположившись вокруг командирского стола, и играли в карты командир, штурман, механик Валентиныч и лейтенант цур зее Отто Витман. Играли бурно, шумно, то и дело перекрикивая друг друга и барабаня по столу кулаками. Играли вроде бы как и на интерес, но на интерес весомый. Ставками были исторические события. А выигравший получал право их перекроить по своему усмотрению.

— Не подглядывай! — одернул немца штурман.

— Я не подглядывай! — оправдывался Отто. — Я следить за тобой. Ты нечестно карту в отбой сбросить.

— Ты посмотри, какой он глазастый, — взвился штурман. — Да кто эту карту видел? Ты себе лучше под нос смотри!

— Заткнитесь! — осадил их Валентиныч. — А ты, Отто, вообще помалкивай! Тоже мне, нашел ставку — взорвать у твоей деревни дамбу и затопить пересохшие поля! Это же надо додуматься! Ты подводник или фермер?

Отто, угрюмо замолчав, уткнулся в карты. На фоне других ставок его желание действительно не обещало героизма и приключений. И выглядело вовсе не по-военному.

— То ли дело у меня! — не унимался механик. — Зайти на рейд Тромсе и перетопить все, что там барахтается. Вот это желание! А у тебя — так, смех один.

Штурман заметил, как командир прячет под столом карту и, удивленно вскинув брови, спросил:

— Николаич, а ты что ставишь?

— Да понимаете, — начал смущенно оправдываться командир, — прочитал вчера в хронике, как немецкая подлодка у нас на Севере заметила возле острова Вайгач буксир, тащивший баржу. А баржа была полная народу в телогрейках. Немец подумал, что солдат везут, и выпустил торпеду, аккурат ей в середину. Ну, баржа пополам, народ в воде барахтается, а их с буксира из пулемета поливают. Оказалось, зэков везли. Ошеломленный командир подлодки долго не отходил и всему экипажу в перископ показывал, как русские с русскими поступают. Задела меня эта история. Не люблю, когда людей делят на первый и второй сорт. Вот и думаю, как бы справедливость восстановить. По времени как раз через две недели эта бойня будет.

Над столом повисло молчание. Валентиныч прокашлялся и невпопад выпалил:

— А чей сейчас ход? Блин! А что козырь?

— А у тебя что? — Дмитрий Николаевич кивнул штурману. — На что ставишь?

— Я? — штурман сложил свои карты и положил на стол. — Уже и не помню! Командир, а дай я тебе одним глазком в карты загляну.

Перегнувшись через стол, он громко крикнул:

— О-о-о! Да с чем нам тут играть! У командира же одни козыри! Я пас! Бросай, Отто, свои карты в колоду, в другой раз твой огород польем.

— Почему? — Немец расстроенно протянул штурману перевернутые карты. — Посмотри, у меня все парные и сейчас мой заход!

Штурман вырвал карты из рук Отто и бросил в колоду.

— Не! Против командира не потянешь. В другой раз, дружище, в другой раз. А сейчас джокер за командиром. Так что лежит наша путь-дорожка к нам, на Север! Ты же никогда не видел Север, баварская твоя морда? Нет? Так посмотришь! Он того стоит!

Штурман похлопал по спине расстроенного Отто и с чувством прошептал ему на ухо:

— Я тебя научу, как на рябине шило настаивать! Классная дурь! Тебя потом за уши не оттащишь. А огород твой мы еще польем. А помнишь, ты мне еще пиво проиграл? Так вот и вернешь, когда опять к тебе пойдем.

Оставляя на воде белый след, «Дмитрий Новгородский» вычертил аккуратную дугу и направил нос на висевшее над горизонтом солнце. Тусклый диск завис над синей гладью и не хуже Полярной звезды указывал путь на Север. А куда же еще? Только на Север! К новым подвигам и приключениям! К родным берегам и знакомым до боли сопкам!

Август сорок второго в Москве выдался жарким. Раскаленные булыжники Красной площади обжигали ноги, и прохожие поливали себе обувь водой из бочек, предназначенных для тушения зажигательных бомб.

Несмотря на палящее солнце в кабинете вождя было прохладно и свежо. В приемной такой прохлады не наблюдалось, и личный секретарь Сталина Поскребышев постоянно обтирал шею мокрым платком.

— Товарищ Сталин примет вас. Можете пройти в кабинет.

Стулья под посетителями скрипнули. Посетители поднялись и с каменными лицами скрылись за тяжелой трехметровой дверью. Сталин сесть не предложил, но и сам не садился, меряя шагами кабинет. Остановившись, окинул взглядом замершую по стойке смирно троицу. Первым слева стоял начальник Главного разведывательного управления генерал-лейтенант Ильичев. В середине, вперив остекленевший взгляд в карту за рабочим столом вождя, застыл тридцатичетырехлетний руководитель внешней разведки Павел Фитин. Рядом, оцепенев, стоял его начальник, нарком госбезопасности Меркулов. Сталин молчал, и в кабинете раздавался лишь скрип его хромовых сапог. Подойдя к большому столу, на котором стопками лежали многочисленные сообщения и доклады, он неожиданно развернулся и, указав потухшей трубкой на Фитина, негромко произнес:

— Я ознакомился с вашим докладом. Это интересно. Доложивший вам эту информацию агент заслуживает доверия?

Начальник внешней разведки проглотил в горле ком и посмотрел в лицо Сталину. Его вдруг поразило, что серый китель совершенно одного цвета с седоватыми волосами вождя. Фитин набрал полную грудь воздуха и, стараясь справиться с волнением, принялся докладывать:

— Так точно, товарищ Сталин! Агент «Пастух» внедрен в отдел связи Кригсмарине еще в тридцать девятом году, и с тех пор от него поступала только правдивая информация. Он имеет доступ к совершенно секретным документам, мы бережем его и задействуем только в крайнем случае. «Пастух» сам попросил о встрече и передал нашему резиденту информацию о сверхсовременной подводной лодке американцев.

Сталин его перебил.

— А если мы прямо спросим наших союзников, они подтвердят эту информацию? Как вы думаете?

— Думаю, что нет, товарищ Сталин. Американцы откажутся. Испугаются, что мы попросим поделиться информацией, ссылаясь на союзнический долг. «Пастух» докладывает, что данная лодка намного опередила все современные типы подводных лодок практически по всем тактико-техническим данным…

Неожиданно доклад Фитина перебила скрипнувшая дверь. Крадучись, будто лис в курятнике, в щель протиснулся нарком внутренних дел Берия.

— Ты опоздал, Лаврентий!

Берия виновато улыбнулся, блеснули линзы его пенсне.

— Прошу прощения, товарищ Сталин. Мне поздно доложили о назначенном совещании, но виновные будут непременно наказаны.

— Мы говорили о появившейся у американцев новой подводной лодке, — Сталин подошел вплотную к наркому. — А что об этом думаешь ты, Лаврентий?

Берия неприязненно взглянул на начальника внешней разведки и, отрицательно качнув головой, произнес:

— Я видел эту записку. Однозначно — дезинформация! Товарищ Фитин в силу своей молодости слишком доверчив к сказкам своих агентов.

— Сказки, говоришь? — Сталин остановился у стола и замер, раскуривая трубку. Стало слышно, как тикают в углу напольные часы. — Я напомню тебе, Лаврентий, что год назад эти сказочники докладывали о предстоящей войне. Но тогда ты тоже утверждал, что это — дезинформация. Товарищ Фитин молод, но к его словам следует прислушиваться.

Берия покраснел и нервно задвигал скулами. Он и раньше недолюбливал этого выскочку, но теперь его неприязнь превратилась в ненависть. После таких слов Сталина в открытую начальника внешней разведки врагом народа не сделаешь, но пакостить по мелочи никто не мешает. Так оно и будет. До конца своей жизни Берия будет вставлять палки в колеса талантливому разведчику, хотя Фитин и переживет его на четверть века. Ну, а пока стрелки часов отмеряли другое время. Время до начала охоты на «Дмитрия Новгородского» советского флота. И тогда атомоходу из будущего предстоит оказаться между молотом и наковальней.