Чужое место (СИ)

А жизнь тем временем шла своим чередом, и в январе девяносто восьмого года Рита сообщила мне, что она снова ждет ребенка. Оно, конечно, здорово, но это означает, что мне опять семь месяцев подряд волноваться — а вдруг родится гемофилик? Ничего, как — нибудь переживу, не в первый же раз. Тем более что я, кажется, (тьфу — тьфу через левое плечо и стук — стук по лбу за отсутствием под рукой другой деревяшки) наконец — то хоть немного адаптировался на занимаемой должности. Во всяком случае, внутренний голос уже не ноет мне чуть ли не каждый день о том, как хреново сидеть на троне и насколько все было хорошо до того, как я туда взгромоздился. А то ведь первое время он вообще вел себя как попугай у Дефо — «Бедный, бедный Алик Романов! (в смысле Робин Крузо). Куда ты попал, куда тебя занесло?». Тьфу, да и только.

Но вот, значит, не прошло и восьми лет, как я вроде втянулся. Работа, конечно, та еще, так и в прошлой жизни на службе, если вспомнить, тоже всякого дерьма хватало. А с женой мне здесь вообще повезло, хотя и там тоже не было особых поводов жаловаться. Теперь осталось только дождаться, чтобы родился сын, причем здоровый, и жизнь вообще станет замечательной.

Японцы с англичанами и прочими французами? Так на то и щука в пруду, чтобы карась не дремал. Причем упомянутый карась — это не только я, но и Россия в целом. Если припомнить все то, что я знаю из ее истории, то получается, что моя страна может быстро развиваться только при наличии внешней угрозы. Как только угроза исчезает, начинается застой, а то и вообще загнивание. У меня, в общем, тоже нечто похожее — ну, типа, еж птица гордая, пока не пнешь, не полетит. Впрочем, грех жаловаться, пока пинки идут регулярно.

Кстати, насчет угроз. Их, между прочим, иногда не так легко заметить, и это может привести к серьезным последствиям. Советскому Союзу под конец его существования никто войной не угрожал, но утверждать, что все вокруг хотели ему только добра, может только беспросветный идиот. Идеология — это ведь тоже оружие, причем ого — го какое эффективное, в основном именно им Союз и был уничтожен, пока старые партийные кадры шамкали что — то дебильное про учение Маркса, которое всесильно, потому что оно верно, а молодые прикидывали, чего бы тут еще пожирнее урвать.

Кстати, а как тут у меня сейчас обстоят дела с той самой идеологией? Да так, себе, прямо скажем. Лозунг графа Уварова «православие, самодержавие, народность» в силу своего почтенного возраста уже основательно набил оскомину, а ничего нового никто придумывать не желает. Церковь, вон, вообще по степени своего разложения догнала КПСС конца восьмидесятых годов — какое уж тут православие! В общем, пора подумать о новых лозунгах. Их, по — моему, следует строить на основе слова «справедливость». Правда, каждый ее понимает по — своему, но ведь это и хорошо! Во всяком случае, никто не рискнет выступать против слоганов типа «мы за справедливость». Как в другом времени верно заметил товарищ Шнур — «мы за все хорошее, против всей …!». И ведь никто не спорит.

Я же, будучи императором, справедливость определю как баланс прав и обязанностей. Ежели они у каждого примерно соответствуют друг другу, значит, в обществе все устроено справедливо. Правда, так не бывает, поэтому идем дальше. Если у кого — то прав до хрена, а обязанностей кот наплакал, то, значит, эта гнида пьет кровь из народа и ее, тварь такую, надо давить. Во имя справедливости, блин, то есть без всякой жалости! А если у кого наоборот, то его надо срочно спасать от кровопийц.

Все это, конечно, замечательно, в некоторой растерянности подумал я. Но с чего это вдруг меня на высокие — то материи потянуло?

И тут, если выразиться литературно, ужасная догадка закралась мне в душу. Я торопливо раскрыл сначала поминальник текущих дел, а потом, холодея — журнал посещений, после чего обессиленно откинулся на спинку стула. Мои подозрения оправдались. Как — то так получилось, что на сегодня у меня не было вообще никаких срочных дел. Дожил, называется! Вот теперь от безделья всякая хрень в голову и лезет.

Глава 35

Боксерское восстание в Китае началось, как и в другой истории, в девяносто восьмом году. Причем, как и там, у нас поначалу оно протекало не очень интенсивно, но зато очень бестолково. Отряды каких — то отморозков слонялись по Манчжурии и грабили всех подряд. Они даже пытались отметиться на трассе строящейся железной дороги, уже получившей название КВЖД, но пока охрана справлялась. Однако, разумеется, активность хунгузов явилась неплохим поводом для отправки в Манчжурию дополнительных войск, включая бригаду Кондратенко.

Однако в девяносто девятом году начали происходить события, аналогов которым я в своей памяти из прошлой жизни найти не смог. Хотя это, конечно, еще ни о чем не говорило — историю именно этого периода я знал не так чтобы уж очень. Но все же мне казалось, что коалиция против восставших, в которую вошла и Россия, была образована по инициативе Англии и Франции, а тут с идеей совместной борьбы против бандитов ко мне явился маркиз Сайондзи Киммоти.

— Разумеется, — кивнул я, — Россия никак не может остаться в стороне. Мы уже начали перемещать в Манчжурию войска из европейской части страны.

— Ваше величество, позвольте уточнить, что, по нашим сведениям, восставшим покровительствуют на самом верху, в Пекине. Его сиятельство премьер — министр Ито считает, что дракона следует сразу поражать в сердце.

— Да почему же? — искренне удивился я. — Его доить надо! А в сердце можно будет бить только тогда, когда дело дойдет до необходимости снять шкуру. Если дойдет, в чем я совершенно не уверен.

Однако мои слова почему — то не вызвали никакого положительного отклика у японского посланника. Судя по всему, у маркиза были другие инструкции, и он им, естественно, скрупулезно следовал.

В августе тысяча восемьсот девяносто восьмого года произошло знаменательное событие, отмеченное орудийным салютом в Питере и Кронштадте — у меня наконец — то родился сын, названный Василием. Причем абсолютно здоровый! Видимо, Виктория, мать Вильгельма, разносчицей гемофилии не являлась. Во всяком случае, я ни в одной из жизней не слышал ни об одном гемофилике среди ее потомков.

Младший брат Мишка, великовозрастная дылда, по росту уже обогнавший меня на полголовы, но тощий, как ручка от швабры, при получении известия о рождении цесаревича потерял всякое самообладание, завопил «Ура, я больше не наследник!», исполнил нечто вроде джиги и галопом умчался в Кухонное каре, где в компании троих агентов Ширинкина (в данный момент сдавших смену и мирно отдыхавших) напился почти до свинского состояния. Я, честно говоря, до этого даже не подозревал, насколько, оказывается, сильно Мишка не хочет в императоры. Получается, почти как я в свое время, но ему, кажется, все — таки повезло.

В Китае тем временем восстание ширилось, крепло и расцветало, прямо как «сто цветов» товарища Мао. Китайцы громили европейцев, не делая различия между гражданами отдельных стран. Причем чем дальше, тем становилось яснее, что «боксеров», или, как они сами себя называли, «итэхуаней» поддерживали вплоть до самого верха, включая даже императрицу Циси. Ну до чего же бестолковая баба! Неужели она не понимает, что Англии, Франции и Германии нужен только достаточно убедительный повод, чтобы ввести туда войска и начать драть Китай на части. А вот России никакого повода не нужно. Концессия на постройку железной дороги уже есть, войска на ее территорию все прибывают, и недавно был основан город Харбин. Кстати, как только в Пекине начали происходить первые беспорядки, я приказал российскому посольству и православным миссиям эвакуироваться именно в Харбин. Как уже говорилось, никакого повода для наращивания своего присутствия в Китае мне не требовалось — и, значит, убийства возмущенной толпой сотрудников посольства и священников были для России совершенно лишними. Пусть лучше китайцы режут просвещенных европейцев — тем это нужно, и они своих людей подставляют практически открыто. Подумаешь, прибьют посла! Туда ему и дорога, хорошего специалиста в такую дыру, как Китай, не отправят, и нового дурака потом будет найти нетрудно.