Операция «Возмездие» (СИ)

— С авиацией, ясно. Будет авиация, но вот что делать с ними? — маршал кивнул на сизые дымки, — у них тоже будет хорошее прикрытие и на торпедоносцев нам рассчитывать не придется. Слишком большой риск при малых гарантиях, да и штурмовики с пикировщиками тут нам не подмога.

— Не подмога, это верно. И катера с катюшами против них не пустишь, как на Балтике. Не тот расклад, быстро перетопят.

Собеседники замолчали, торопливо перебирая в голове различные варианты нейтрализации вражеского флота.

— Мне тут особисты доложили, что обнаружили немецкие пусковые установки «Фау-1». Союзнички не успели их взорвать и демонтировать. Так может попытаться использовать их? — высказал предположение Рокоссовский. — Попасть может быть не попадем, но страху нагоним точно. По докладам разведчиков англичане очень их боятся.

— Боюсь, что нет, товарищ маршал. Может напугаем, а может и нет. Сложная это штука трофейное оружие, неизвестно где можешь оступиться. Да и, где гарантии, что отступив они не вернуться снова, и не отбросят наших солдат своей корабельной артиллерией. Риск слишком большой.

— Что же ты, предлагаешь? — обиженно спросил Рокоссовский, дважды за время компании удачно использовавший трофейную технику.

— Да я не против применения этого «Фау». Затея стоящая, только время займет много, а его как я понимаю у нас в обрез — Малинин вопросительно посмотрел на командующего и тот молча кивнул головой. Нехватка времени было одним из двух главных дефицитов у советского командования в этой войне.

— Поэтому, я предлагаю потревожить главный артиллерийский резерв ВГК — предложил начштаба.

— Рискуешь Михаил Сергеевич, сильно рискуешь. Резерв ВГК — это не двести стволов на километр. Здесь не перед фронтом, перед Москвой отвечать придется.

— При хорошем воздушном прикрытии и хороших корректировщиках, мы этих англичан в два счета разгоним, товарищ маршал. Будь там эсминцы, крейсера или даже линкоры.

— Ишь ты как разошелся. А вот если не сумеем отогнать англичан, что тогда делать будем?

— Не сомневайтесь, товарищ маршал, отгоним, обязательно отгоним. Вон наши отцы и деды под Порт-Артуром японские броненосцы гоняли, чем мы хуже?

— Так там японцы были, а тут англичане, самая морская нация, которая ни перед кем не отступала — начал пытать собеседника маршал, искренне считая англичан самой коварной нацией в мире.

— Отступали, смею вас заверить, Константин Константинович. Как только вблизи их бортов снаряды начнут рваться отступят, как миленькие. С них Адмиралтейство голову за каждый корабль снимет — уверено заявил Малинин.

— Откуда это тебе известно? Ведь ты сугубо сухопутный человек, на кораблях никогда не плавал.

— Не плавал, а ходил, — поправил генерал Рокоссовского, — дед моего товарища на «Аскольде» служил и видел англичан во время высадки в Дарданеллах.

— Понятно, — усмехнулся командующий, — значит твердо гарантируешь успех при привлечении артиллерии ВГК.

— Гарантирую, при хорошем прикрытии и толковых корректировщиках. Нет в самом деле, товарищ маршал, почему нельзя ударить по кораблям с берега когда есть чем?

— Ладно, я не против, — согласился маршал, — но прежде чем просить резерв ВГК, все нужно хорошо обдумать и взвесить.

Вопреки опасениям Рокоссовского, вопрос о привлечении двух полков 203 мм гаубиц и трех отдельных дивизионов особой мощности, был решен без особых затруднений. Стремясь как можно быстрее вывести Англию из войны, Сталин не скупился на средства для достижения своей цели. Все то, что просил маршал было исполнено, несмотря на определенные трудности с доставкой боеприпасов и вооружения из восточных районов Германии. Получив крепкий тыл в лице американских войск, англичане, нет-нет да и устраивали налеты стратегической авиации на крупные железнодорожные узлы и центры, советской оккупационной зоны.

Первыми ударили войска Северной группы войск блокировавшие английские войска в Голландии. Командовавший соединенными войсками короны генерал-лейтенант Крафтон предполагал, что советские войска попытаются прорвать его оборону в районе Утрехта и готовил противнику достойную встречу. Десятки специальных саперных команд должны были по приказу генерала дамбы и превратить подступы к городу в непроходимое болото. Каждый час они выходили на связь в ожидании приказа, но коварные русские ударили гораздо южнее в районе Эйндховена.

Умело используя время, англичане возвели крепкую оборонительную линию на берегу канала проходящего вдоль восточных окраин города. Бетонные берега канала делали невозможным применение советской стороной танков, своего излюбленного ударного козыря, однако Рокоссовский сумел найти ему замену.

Утром 26 августа по британским позициям ударил корпус артиллерийского прорыва. Скрыто переброшенный в район Эйндховена, он стал той кувалдой, что раскроила оборону противника. Мощный огонь гаубиц калибром выше ста миллиметров, при поддержке гвардейских минометов полностью уничтожил все живое в месте прорыва. После чего, в бой вступили специально созданные штурмовые группы.

Переправиться по сильно обмелевшему каналу и взобраться по специальным лестницам, не составило для них большого труда. Точно выверив время атаки со временем артподготовки, советские войны начали переправку через канал ровно за пять минут до конца обстрела. Расположенные в районе Дордрехта британские батареи, с запозданием открыли ответный огонь, но он уже ничего не смог изменить. В пробитую дыру хлынули главные силы прорыва и участь Эйндховена была предрешена.

По специально созданным мосткам, через канал смогли переправиться сначала минометы, а затем артиллеристы и самоходки. Город был взят уже к средине дня, но дальнейшее советских войск на север, к огромной радости англичан вновь приостановил канал. Стремясь удержать Тилбрукт Крафтон стал срочно перебрасывать к месту прорыва подкрепления, но противник больше не делал никаких попыток продвинуться вперед и приблизиться к Роттердаму. Одному из двух голландских портов находившихся под контролем англичан.

Пока Крафтон и Монтгомери срочно разрабатывали меры по остановке русского наступления в Голландии, утром следующего дня заговорили пушки под Дюнкерком. Двести орудий на один километр вместе с дивизионами гвардейских минометов, принялись терзать английскую оборону. В течение часа могучие снаряды и мины уничтожали все живое до чего они только могли дотянуться. Разрушали ряды колючей проволоки, ходы сообщения, доты и дзоты выявленные разведкой.

Привыкшие к тому, что главную скрипку в прорыве обороны играет авиация, канадцы и австралийцы ждали появление в небе вражеских самолетов и за это жестоко поплатились. С началом бомбардировки они не отвели своих солдат из первых траншей, понадеявшись на крепость своих блиндажей и кратковременность вражеского обстрела. Ведь начать наступление без мощного двухдневного авиаудара было нарушением военных канонов союзных армий.

Уткнувшись в щели, разбежавшись по окопам они все ждали скорого прекращения обстрела, но он только нарастал. Пять, десять, пятнадцать минут уже давно прошли, но натиск советских артиллеристов не утихал, а лишь увеличивался. Крупнокалиберные снаряды попавшие в блиндажи превращали их в братские могилы, а малые гарнизоны дотов и дзотов буквально сходили с ума от грохота непрерывных взрывов.

Когда советские солдаты пошли в атаку в след за огневым валом, они не встретили серьезного сопротивления. Англичане не успели быстро занять свои первые траншеи, а уцелевшие доты и дзоты не смогли остановить наступающие цепи русской пехоты. Вместе с солдатами двигались самоходки и танки, которые быстро расправлялись с неподавленные огневыми точками врага.

Дабы избежать напрасных потерь от возможных мин противника, впереди русских войск шло несколько машин с большими катками, мужественно принимавших на себя все удары мин. О минных полян англичан много говорилось, но на проверку они оказались большим блефом. Если мины и были установлены в большом числе, так это точно не в месте прорыва.