Альтернатива маршала Тухачевского (СИ)

Конечно, было поколение победителей — в конце 20-х годов те маршалы и генералы, которые сломали хребет Вермахту, командовали ротами и батальонами, максимум, дивизией, как Рокоссовский, и полком, как Жуков.

Напрашивался ответ — учить будущих генералов и маршалов Победы, привлекая для этого бывших царских офицеров. Благо, было точно известно, кто проявит волю, мужество командира, талант полководца и штабиста. Как бы плохо их высокоблагородия и превосходительства не относились лично к Тухачевскому, но, коль скоро речь идет о защите Отечества, они перешагнут через свои чувства — выдвинутые им теории они добросовестно выслушают и разберут; убедившись на практике в их действенности, будут учиться новому; и, да, новое поколение защитников Родины учить они будут не за страх, а на совесть. Аналогично обстояло дело и с Ворошиловым — Климент Ефремович ненавидел "барчука", но был готов с ним работать.

Естественно, оставались вопросы налаживания их обучения; еще большей проблемой было их своевременное продвижение по службе — да, Красная Армия в это время стремительно росла количественно и качественно, но ведь требовалось расставить на нужные должности именно будущих победителей, а не протеже Ворошилова или "поручиков-командармов".

И, в любом случае, проблемой оставались отношения со Сталиным. При всем том, что в реальной истории Вождь по уши был занят налаживанием хоть какой-то системы управления — а до назначения Сталина система управления у Советской России была, скорее, номинальной, относительно работающую систему удалось наладить к концу 20-х; экономикой — а размеры и глубина афедрона, в котором находилась советская экономика, в особенности, промышленность, трудно представимы (исторический факт — во второй половине 20-х Ворошилов просил Енукидзе, ехавшего за границу, купить носки и чулки для детей; ну не мог нарком обороны купить эти вещи в СССР, не было их В.Т.); борьбой с оппозицией — эту публику принято называть так, но полковник неплохо представлял, насколько данные кадры отличались от тех, кого принято называть оппозиционерами в наше время, так что отморозки с Болотной, дравшиеся с ОМОНом, по сравнению со сподвижниками Смирнова выглядели студентами консерватории — но при всем этом, человек, ставший Красным Императором, как-то ухитрялся находить время и силы для того, чтобы всерьез заниматься проблемами РККА.

Другой вопрос, что все было не так уж безнадежно — Сталин, работавший в условиях, когда каждый человек, способный создать или организовать что-то серьезное, шел на вес золота (крик души: "Кадры решают все!" возник не на пустом месте В.Т.), умел ценить профессионалов. Другой вопрос, что профессионалы частенько не ограничивались работой по специальности, а с головой лезли в политику — история теплотехника Рамзина тому пример, один из многих (соответствует РеИ — Рамзин, очень талантливый инженер, в свое время был активным участником "Промпартии" В.Т.).

Исходя из всего этого, стратегию выживания внедренного агента можно было сформулировать следующим образом — во-первых, попаданец должен был с головой окунуться в армейские дела, ненавязчиво влияя на смежные области; во-вторых, ему надо было стать незаменимым специалистом, авторитетным настолько, что его признают даже враги — в отличие от президента Вильсона, сказавшего "Незаменимых людей при демократии не бывает", диктатор Сталин хорошо понимал, что люди, которых заменить неимоверно трудно, все же бывают; в-третьих, надо было постепенно, так что бы это не "резало глаза", дистанцироваться от политики — у Вождя, нахлебавшегося до рвоты хлопот с политизированной публикой, горе-"политики" вызывали сильнейшее раздражение на грани рефлекса; необходимо было доказывать свою верность интересам СССР, именно так, не лично Сталину — Красный Император не особенно жалел людей, но страну он любил и берег, из этого и следовало исходить.

Еще следовало учесть некоторые особенности психологии Вождя — как ни крути, но психологически Сталин был кавказским человеком. Так, он очень не любил подхалимов — терпел, но не более того; наоборот, людей, способных аргументировано отстаивать свое мнение, и не боявшихся это делать, Вождь уважал и ценил. Не любил барства — например, на этом, в том числе, погорел в свое время директор Кировского завода Зальцман — но с уважением относился к людям с чувством собственного достоинства, вообще, ему нравились жесткие, волевые люди, умеющие рисковать и добиваться результата, не боящиеся брать на себя ответственность, словом, соответствовавшие кавказскому стандарту настоящего мужчины. В то же время, не следовало забывать прискорбный опыт некогда бывших его любимцами Сырцова и Ломинадзе (соответствует РеИ В.Т.), решивших, что теперь "Им море по колено", но забывших гениальные слова "Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь". Быть в числе любимцев Сталина было смертельно опасно, по целому ряду причин.

По здравому размышлению, полковник пришел к выводу, что предложенный куратором вариант внедрения в Тухачевского, при всей его неоднозначности, дает большие шансы на успех, чем альтернативные варианты. Риск все равно оставался огромным, но безопасности в этом мероприятии быть не могло по определению..

Пока же надо было взять паузу — и не торопясь все обдумать. Разведчик понимал, что куратор его прощупывает — но надо было постараться понять, что ему на самом деле нужно, поскольку в рассказ об угрозе тотальной ядерной войны полковник не верил.

— Давайте попробуем сделать так — предложил он — во Второй Мировой было два основных театра военных действий, далее, для краткости, ТВД — Европейский и Тихоокеанский. Эти театры были связаны на уровне большой стратегии, но, практически не связаны на остальных уровнях. Я начну подготовку материалов с того, что начну освещать международную ситуацию в межвоенный период на одном из этих ТВД, в связке со вторым; потом, мы отработаем таким же образом второй театр. Потом перейдем к анализу экономических потенциалов основных участников Второй Мировой войны. Потом я подготовлю материалы по стратегическим концепциям основных участников войны. Затем проанализируем основные рода и виды войск — что было к началу боевых действий, что можно было улучшить, исходя из реальных экономических возможностей. Так пойдет?

— Да — подумав, ответил куратор. Да, кстати, а что такое большая стратегия?

— Это комплекс экономики, внутриполитического положения, международных отношений и военной стратегии, определяющий возможности той или иной страны для ведения войны — ответил Вячеслав Владимирович. Да, касательно конкретного театра — мне начать с Европейского ТВД?

— Если Вас не особенно затруднит — с Тихоокеанского ТВД — ответил шатен — предысторию войны в Европе я знаю неплохо, по крайней мере, для штатского — а, вот с предысторией войны на Тихом океане знаком мало.

— Хорошо — кивнул полковник.

Следующие несколько вечеров Вячеслав Владимирович посвятил перечитыванию имевшихся в его обширной библиотеке исследований по истории международных отношений межвоенного периода, разумеется, с упором на тихоокеанские проблемы.

Утром субботы, поблагодарив супругу за завтрак, он, прихватив с собой чайный набор и пачку любимого "Честерфилда", устроился на балконе дачи. Домашние, прекрасно зная привычки главы семьи, поняли, что ему надо обдумать что-то важное, и, не тревожили его.

Они были правы — Вячеслав Владимирович формулировал пакет информации по формированию предпосылок войны на Тихом океане для куратора.

Аналитика заняла почти четыре месяца — после чего состоялся разговор, в ходе которого разведчик и куратор окончательно прояснили взаимные позиции.

— Вы блестяще сделали свою работу — спокойно констатировал шатен — теперь я точно знаю, что и как надо делать, чтобы получить иной результат Второй Мировой — и, как следствие, изменить вектор развития человечества так, что вероятность наступления нового Средневековья, со всеми вытекающими из этого последствиями, сведется к минимуму. У Вас есть вопросы по поводу того, как я выполнил свою часть нашего договора?