Битва рассказов 2013 (СИ)

Илья Кирюхин — Юрий, Огромное спасибо. Я не комментировал ваши рассказы потому, что считаю немного некорректным комментировать работы участников конкурса, но ваши рассказы, действительно, пронизаны духом Этно, его авантюрностью и любовью к жизни. Спасибо вам за интересное и яркое творчество.

Юрий Круглов — Илья, Вам спасибо! Все Ваши работы очень сильные, и даже поэтический 4 тур не выбил Вашу команду из колеи! Еще раз — успеха в финале!

«ЭлеФант»

Юрий Круглов, Ежи Тумановский

Вещица

Эй, Бенджамин, сын бостонской шлюхи, ты куда подевался, щенок?! Твоя мать держит таверну?! А я танцую фокстрот! Вали на камбуз, негодник, у нас зреет жаркий денек! Кэп требует яишни с беконом, а Джо трудно спускаться в трюм. Моя культя снова заныла, старый кок совсем захирел. Было время — я прыгал по реям, как коза по хребтам Пиреней. Джонатан был хорошим матросом, пока не словил шрапнель. Эх, Испания…Пиренейский соус, жгуче красный, как кастильская кровь… Ля-Корулья, Севилья, Порто- Колом и далекий Мадрид…

Душевная песенка, Бенни, и длинная, как рейсы в Гонконг. Ладно, вали за беконом, и не вздумай стянуть галет.

Хей, эта скользкая падаль когда-то была свиньей? Плесень, как на лобке у старухи, и в слизи, как осьминог. Окуни её в уксус, приятель, и получше зачисть ножом. Кэп ненавидит плесень с тех пор, как… Эй, Бенджамин, мелкий пройдоха, я рассказывал про Порто-Колом?

Навострил уши, приятель… ну, слушай тогда, хехе. Нас зафрахтовал сефард с Картахены, доставить солонину в Марсель. Купчишка был толстым и лысым и вонял, как наш гальюн в штиль. Но кэпу плевать на миазмы, только б клиент платил. Свой шиллинг капитан не упустит, потому мы зашли в Порто-Колом. Балеары все в известковых пещерах, там что не талайот, то — склад. Что грешить, для моряка контрабанда — надежный и верный хлеб. Мы стали на рейде у порта, и к пещере отправили шлюп. Пара мешков с какао и русский душистый воск. За складом присматривал Билли, он же и торговал. Ему помогала подружка — аппетитная, как чилендрон. Так вот, Билли был должен поставить нам португальский портвейн. Кэп бы рассчитался товаром, а потом — с ветерком в Марсель.

Мы зашли в хижину к Биллу, но оказалось, его месяц, как нет. Молодая сеньорита рыдала и твердила про какой-то ход. Беззащитная, как голубка, кэп это сразу присек. Будто в пещере обвалилась стенка, и Билл нашел одну вещь. Потом снова ушел в пещеру, и с тех пор его больше нет.

Ага, тоже песенка, Бенни, только что сам сочинил. Кэп купил безделушку и повел нас обследовать склад. Мы выбили дверь в пещеру и спустились по ступеням вниз. И убейся об ахтерштевень, чтоб возвращаться туда! Наш портвейн стоял наготове, а вот бедолага Билл! Видишь, Бенни, в известковых пещерах готовят плесневый сыр. В них не гниет мясо, а словно покрывается мхом. Какая-то тварь изрубила Билла, как я для сефарда — форшмак. Всюду кишки и ошметки, а на них бело-серый налет. Угол пещеры светился, как Эльмы перед грозой. Мы крестились и чертыхались и таскали наверх свой портвейн. А выбравшись из пещеры, завалили камнями дверь.

Потом кэп утешал сеньориту, а я оттирал каждый пузырь. На каждом был крошечный Билли, весь в плесени, словно сыр. С тех пор я блюю с Камамбера и ненавижу Рокфор.

Что там бормочешь, Бенни? Рассказать про ту вещь? Давай сюда уши, приятель, и слушай тогда, хехе…

Проводили мы сеньориту до деревушки в Кала С’Аренал. Вернулись на корабль, когда поздний вечер настал. Вахтенный пробил очередные склянки. И, хоть меня еще мутило, но порядок быть должон! Ужин, сэр! Заношу поднос в каюту. Вижу — кэп сидит за столом. А между локтями — купленная у Билловой вдовы цацка.

Честно сказать, на вид — безделица, каких на любом портовом рынке — два мешка за дублон! Железяка железякой. Нет, врать не буду — работа, конечно, искусная, вылитый морской конек! Но боле ничего такого. Ни тебе алмазов царя Соломона, ни бирманских рубинов, ни золота хоть на карат. Стальная чушка, всего разговоров-то. Но кэп наш к вещице так и прикипел, что твои моллюски к днищу. У Джо глаз намётанный. Как-никак, мы с ним две посудины проводили ко дну. Стоя в шлюпке, треуголка у сердца, слезы на глазах. Что? Кто плачет? Много болтаешь, сосунок! А ну, плесни-ка мне рому, да не жалей.

И вот, стою я, смотрю на кэпа и пробирает меня от непосебения. Потому как, сидит вроде кэп… а вроде и не он. Понимаешь? Да куда тебе…

Короче, ставлю я тарелки на стол. У самого в животе натуральный шторм. Это я разбросанный ливер Билли позабыть не могу. Тут кэп поднял глаза… я так и застыл! Он у нас ведь ирландец — чуть ли не ихний пэр. Не знаю, может, насчет пэра и врал…. Но, якорь мне в глотку! — был кэп кареглазый, а стал….

В общем, один глаз синее неба в штиль. А второй — зеленый, как изумруды Атауальпы. Вот, чтоб меня на месте гром поразил!

Кэп и сам испугался не меньше моего. С тех пор шляпа на брови, через лоб повязка, хоть оба глаза у него зрячие. А ты думал? Но на этом чудеса только начались, да.

Вышел я той ночью на палубу, и первый раз узрел корабль мертвеца. Какого, какого… слушай, да не перебивай! Каждой истории своё время.

Так вот, прошли Минорку, на небе — полный штиль, но ветер дует исправно, рулевой правит по звёздам. И тут дернули меня черти на корму повернуться. Мать честная! За нашим барком по лунной дорожке странное корыто тащится. И сразу так муторно мне стало от вида этой адской посудины. Уж многое успел Джо повидать, но впервой, как судно мчит по морю без парусов. А уж когда оно нас нагнало, то я готов был за борт прыгнуть, только бы этого не видеть. И прыгнул бы, да ноги отнялись! И вот стою я, по корме за нами адский галеон, а на его капитанском мостике стоит мертвец и тыкает культей в мою сторону. А мертвец тот — весь светится от плесени, что наш покойный Билли!

Эх, молодой ты еще, дурной, как есть. Говорю же: не пил я! Полбутыли грога на ночь после дневных приключений — не та порция, чтобы старому Джо стали призраки мерещиться.

Хочу крикнуть — а не могу, в горле пересохло, как у трезвого. Полундра! А посудина мертвяка уж вплотную к нам подошла. И в тот-то момент я все-все на том галеоне разглядел. Каждую деревяшечку. Как сейчас помню: черный корабль, черная ночь и только абордажная сабля мертвяка сверкает серебром в лунном свет! И вдруг понял я, что идет та пиратская калоша по наши души. Уж на корсаров я насмотрелся, поверь! Разок даже по доске пройтись пришлось.

Бенни, мальчик мой! Я тебя сейчас выброшу за борт! Акулы, как и мы, тоже любят мясо. Кто так режет шпинат?! А главное, на хрена ты его режешь вообще? Сказано же — яишня с беконом!

И вот, застыл я, что твой якорь на дне. И понимаю, что больше никто ни мертвяка, ни чертова корабля-призрака не видит. Рулевой уснул на штурвале, впередсмотрящий на марсах тоже затих. Остальные же давно ушли на боковую. А галеон пиратский все ближе и ближе.