Ненависть (СИ)

– Понятно, – хмыкнул Стрелок. – Ну ладно, спасибо хозяин, пойдем мы. Бывай.

– Не убьете? – весь затрясся Фома.

– Что мы изверги какие? – Стрелок мельком глянул на Зулю играющего с ножом. – Ну по крайней мере не все. Живи и радуйся, хавай людей. Ведь ты никому не расскажешь о нашем мимолетном знакомстве?

– Я и не видел никого, – Фома прикрыл глазки и зашарил ручонками по стенам, как слепой. – Эй, кто здесь?

Грязная берлога уже опустела.

– Этот каннибал сдаст нас со всеми потрохами, – посетовал на улице Руди.

– Ну естественно, – подтвердил Стрелок. – Предлагаешь глотку вскрыть? Экий ты кровожадный.

– Я не знаю, – смешался Рудольф.

– Счастье в неведении, – веско поднял палец Стрелок. – Фома отличный парень, добрейшей души человек. Подумаешь, людей ест, у каждого свои недостатки, ты сам давеча думал, что я кровь арийских младенцев пью. Этот тупой хер окажет нам важнейшую услугу, пустит по нашему следу загадочного Хозяина. Удача сама пришла в руки.

Руди промолчал, не разделяя всплеска безумного оптимизма. Скоро на хвост сядут десятки отборных головорезов. И это удача? Форменное самоубийство.

Однообразные руины до самого горизонта. Жилые кварталы, превращенные в молчаливые памятники кипевшей некогда жизни.

За одним из поворотов Стрелок наскоро установил растяжку из ручной гранаты и толстой лески. Перебросился парой слов с Зульфатом, и азиат скрылся в развалинах. Дальше пошли вдвоем. Чем дальше, тем больше вопросов к местной архитектуре. В зарослях проглядывали участки высокой, кирпичной стены, соединяющей дома. Грубо, неряшливо сложенная, зато на совесть, чувствовалась монументальность конструкции. Странное решение. Раньше такого не было. Чувство, словно забор возведен для охраны чего-то или от кого-то. Непонятно.

– Зачем ?– поинтересовался Рудольф, как раз пробираясь в брешь. Корни раскрошили кладку, разорвали кирпич,  запустив длинные, извилистые пальцы в каждую щель.

– Чуть позже расскажу, история первый класс, – пообещал Стрелок. Развалины расступились в стороны, сменившись куском настоящего леса. Под каблуком мокро зачавкало, сквозь осоку сочилась грязная жижа. Берег небольшого болота густо зарос круглыми шапками кустов, рухнувшие деревья тянули к небу размокшие, склизкие корни. Посреди болота виднелись остатки круглой, каменной беседки, и опоры рухнувшего моста. Дальше, за зелеными кронами, высилась крыша большого, каменного здания.

– Перекур, – Стрелок сбросил рюкзак, и присел за поваленный ствол. – Свежие новости ждать себя не заставят.

– Так что с забором? Смысл перекрывать целый район? Готовились к обороне? – Руди укрылся в кустарнике и приготовил винтовку.

– Это ограда Свердловского гетто, – Стрелок сдул привязавшегося комара. – Сюда, в ноябре сорок шестого, немцы согнали все население города, без малого пятьсот тысяч душ. Сказали, будут заселять европейских колонистов, придется потесниться, временные трудности. Гетто обнесли трехметровым забором и поступили в истинно немецком стиле. Нет, не подстригли газоны, и не открыли кучу пивнушек. Банально перекрыли подвоз продовольствия и топлива. Начался голод, ударили тридцатиградусные морозы. Дальше рассказывать, или догадаешься сам?

– Не надо, – выдавил Руди, ища точку опору. Перед глазами встали промерзшие насквозь дома, люди-тени, с почерневшими лицами и высохшими телами. Трупы, устилающие улицы, их некому убирать. Матери, кормящие детей кровью из распоротых вен. Пелена смерти, накрывшая некогда процветающий город.

– Схема обкатанная до совершенства, – глухо продолжил Стрелок. – Ранее были Ленинград, Москва, Горький, Харьков, Днепропетровск. Освобождение жизненного пространства для расы белокурых господ. Миллионы жизней, целый народ вырванный с корнем и выброшенный на свалку истории кучей гниющей плоти.

– Они не бежали?

– Куда бежать, если вокруг трехметровый забор, вышки, пулеметы и колючая проволока? Выбраться удалось единицам, в самом начале, рыли подкопы под стеной, одной группе удалось уйти через канализацию, многие пытались переплыть городской пруд, мертвецы перекрыли течение и вмерзали в лед в немыслимых позах. Сейчас это место называют «Сад мертвецов.» Всего, в ту страшную зиму, умерли более трехсот тысяч человек: от голода, холода, болезней, в попытках бежать. Голод превращал человека в зверя, банды убивали всех, пожирая еще горячую плоть.

Руди растерянно примолк. Все теперь по-другому. Небо нахмурилось, солнце больше не грело, развалины, вместо интереса, вселяли животный ужас. Немыслимо. Как увязать это с цивилизаторской миссией арийской расы?

Мрачную тишину прорезал отрывистый, птичий крик. Стрелок сложил руки у рта и ответил пронзительным клекотом. Кусты бесшумно расступились, пропуская довольно скалящегося Зульфата. Он опустился на корточки и сообщил:

– Идут шайтаны.

– Много?

Зульфат сосредоточенно пошамкал губами, посмотрел на руки и предъявил пятерню.

– Столько. Осень хитрый людь, растяжка издали углядеть, трогать не стать, сторона обойти. Скоро здесь быть.

– Прыткие сволочи, – удовлетворенно кивнул Стрелок. – Поднимайтесь, успеем организовать шикарную встречу.

Бандит достал леденец из кармана, отправил в рот и бросил обертку под ноги. Невиданное событие. Строго посмотрел на Руди и посетовал:

– Излишне аккуратно ты посидел, трава почти не примята, ветки не сломаны, будто не человек отдыхал, а ежик задницу грел. Немедленно исправить.

Рудольф потоптался на месте, обломал парочку тонких стеблей, и ринулся вслед за бандитами. Чертова игра в кошки-мышки.

Лес с болотом закончились, правее вздымались развалины жилых домов, место достаточно чистое, угадывались остатки старой улицы с глубоким, заросшим пыреем и ромашкой кюветом. Стрелок нырнул в канаву и вытащил из рюкзака пластиковую, характерно изогнутую противопехотную мину на ножках. Никак из запасов Михаэля. Раньше такие только в кино доводилось видеть.

– Приятная штучка, – прогудел из ямы Стрелок. – Немецкая S-64, копия американского «Клеймора», восемьсот грамм взрывчатки выбрасывают шесть сотен металлических шариков, уничтожая все живое в секторе шестидесяти градусов на высоте от четырех сантиметров до четырех метров. Инициируется дистанционно, пультом, или при задевании обрывного датчика. Нам бы пару таких, да Вольф, жадюга, поскупился на инженерное обеспечение. Все, уходим.

Бандит замаскировал мину травой, край кювета остался девственно чист, ни одна былинка не потревожена.

Укрылись в развалинах кирпичного дома напротив. От здания остался неровный гребень первого этажа, пол выстлан гниющей листвой и каменными обломками. Разросшиеся ивы свесили ветки в окна, печально шумя на ветру.

– Не мелькай, ни звука, ни шороха, – Стрелок устроился за куском вывороченной кладки и протер линзу прицела тряпкой. – Даже если змея в трусы заползет, сиди и получай удовольствие. Огонь открывать по моему приказу.

Зульфат занял соседнюю комнату. Руди проверил магазин. Полный. До заминированного участка метров пятьдесят, промахнется только слепой. Потянулись томительные минуты. Нет ничего хуже, чем ждать неизвестности, тупо пялясь перед собой. Время останавливается, в голову лезут дебильные мысли, мешая сосредоточиться. В заболоченном парке чирикали птицы, у кромки деревьев вились спиралью мелкие комары.

Люди появились из ниоткуда. Руди в сотый раз осмотрел руины и неожиданно наткнулся на человеческую фигуру, прижавшуюся к траве там, откуда они сами вышли, пару десятков минут назад. Человек замер, водя головой и втягивая носом воздух, словно принюхиваясь. Встал, и вышел на дорогу, стараясь держаться в тени. Следом, из зарослей, плавно выплыли четверо. Все как Зуля и говорил. Сердце учащенно забилось, по спине побежала знакомая дрожь. Идут медленно, осторожно, осматривая каждую пядь земли. Одеты в серые хламиды, лица скрыты масками или платками, у каждого в руках ствол. Добро пожаловать. Палец выбрал слабину на спусковом крючке, мушка и целик совместились с темной фигурой. Дыши ровнее, не дергайся.