Если судьба выбирает нас
Если судьба выбирает нас читать книгу онлайн
Наш современник по дороге домой попадает в автомобильную катастрофу. Придя в себя, он обнаруживает, что оказался в теле восемнадцатилетнего прапорщика, а на дворе май 1917 года — идет мировая война. Постепенно вживаясь в реалии начала двадцатого века, главный герой понимает, что оказался в параллельном мире, где история свернула с проторенной дорожки. Удастся ли ему выжить на полях сражений Первой мировой? Какое будущее ждет его в этом чужом для него мире?
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Все это многообразие служб плодотворно трудилось под чутким руководством весьма часто упоминаемого, но совершенно мне неизвестного генерал-адъютанта графа В.И. Белоусова.
Надо хорошо заботиться о своем здоровье.
Тело у меня нынче не то чтобы «супер», зато – молодое! А значит, довести его до приемлемых кондиций – вполне даже в моих силах.
Что для этого нужно?
Желание, упорство, возможности и правильное питание. Со всем этим проблем нет. Есть проблемы с закаливанием. При моем ранении в ближайшие несколько месяцев подобные процедуры могут скорее повредить моему здоровью. Но это – издержки.
Намедни я посетил «Магазин товаров для охоты, спорта и путешествий» Биткова на Большой Лубянке с целью приобретения необходимых тренажеров.
Конечно, был и еще один вариант: начать посещать Цандеровский институт механотерапии – местный аналог тренажерного зала. Но туда меня совершенно не тянуло, так как с некоторыми механизмами тех времен я ознакомился еще в своей прошлой жизни в славном городе Ессентуки [140]. Представьте себе помесь заводского цеха и пыточной камеры с кучей «станков», которые «сберегают силы пациента и в то же время без всякого с его стороны напряжения действуют на мускулы механически путем трясения, валяния, толчков, глажения и вибрационного движения особых приборов…» [141]. Причем все эти чудеса с приводом от электромотора или, на худой конец, – от паровой машины.
Боже упаси…
Ассортимент магазина меня откровенно разочаровал. Помимо традиционных одно– и двухпудовых гирь в продаже имелись штанги, причем не с блинами, а с шарами на концах, булавы для жонглирования, диски для метания и боксерские груши на подставке. Нормальных тренажера было целых три: «лодка» – имитирующий греблю, «насос» – имитирующий, понятное дело, работу ручного насоса, и обычная гимнастическая скамья с упорами, поперечной спинкой и подлокотниками.
Остальные товары для моих целей не годились: куча всякого барахла для верховой езды – от седел до жокейских шапочек, полнейшее разнообразие охотничьего и рыболовного снаряжения. Костюмы для всех видов спорта и активного отдыха. Сундуки и чемоданы вперемешку с коньками, лыжами и теннисными ракетками. Сабли, шашки, рапиры и широкий выбор пистолетов всех марок и моделей. Я даже присмотрел себе браунинг 1910 года – для коллекции.
Короче, пришлось довольствоваться тем, что было. Заказал две гири-пудовки и штангу. Надо же с чего-то начинать.
Ну вот, опять дождь!
Почему-то вспомнился монолог эстрадного артиста Велюрова, которого в фильме «Покровские ворота» сыграл Леонид Броневой: «Осень, друзья мои! Прекрасная московская осень! На улице идет дождь, а у нас идет концерт!»
Так и хочется перефразировать: «На улице идет дождь, а у меня идет время!»
Хотя мысль о концерте, точнее, о музыке можно признать своевременной – где там моя гитара?
Взял в руки инструмент и в очередной раз восхитился его исключительным совершенством – просто шедевр!
Встав у окна, тихо перебираю струны, пытаясь подобрать мелодию, наиболее созвучную нынешнему состоянию души. Наигрываю то одно, то другое, ищу и не нахожу – получается какое-то нескончаемое попурри на «дождливую» тему…
Разве что…
Пальцы будто сами заиграли лирический мотив Кинчева:
За спиной скрипнула дверь…
Ну вот, опять меня застали врасплох за несвоевременными песнопениями!
Обернувшись, встречаюсь взглядом с мамой и с удивлением замечаю в ее глазах слезы!
– Мама?
– Сашенька, эта песня… Откуда?
– Сочинил… Недавно… – Не хочется врать матери, но ведь приходится!
– Господи! Как же тебе, должно быть, одиноко, если в твоей душе рождается такое?
– О чем ты говоришь, мама?
– Я пришла позвать тебя к обеду, Федечка вернулся из гимназии, – резко сменила тему матушка. – Ждем только тебя.
– Сейчас иду!
Ну вот, попал так попал… С какой стороны ни глянь… Теперь меня точно женят на какой-нибудь девице благородных кровей в целях борьбы с одиночеством духа.
Хотя чего кривить душой? Есть оно, это самое одиночество: тяжелое и беспросветное. Одиночество человека в чуждом для него мире…
Поскорей бы на фронт: там некогда задумываться о высоких материях. Выжил – и счастлив. Сыт, одет и с потолка не капает – и внутренний мир легко приходит в равновесие.
Там все намного проще. Или сложнее?
Да и к чему загадывать? Все равно эвакуационная комиссия через два дня.
3
Свершилось! Меня выписывают!
Привычная уже процедура комиссии закончилась тем, что все члены сего благородного собрания пришли к консенсусу по поводу моего выздоровления.
Меня похвалили, поздравили и попросили завтра утром зайти за выписным листом в канцелярию главного врача.
После чего мы распрощались и я вышел в коридор. В очереди я был последним, по лазаретной традиции пропустив менее здоровых офицеров вперед. Так что спешить мне было некуда.
– Ну что, Саша? – поинтересовался Генрих, сидевший на колченогом стуле, ожидая меня. Комиссию он прошел раньше и теперь грустил, огорошенный решением оставить его в госпитале еще на месяц. Он-то надеялся получить «домашнее лечение»…
– Признан годным для несения службы, – процитировал я вердикт. – Сказали, завтра зайти за документами – и адью!
– Даже не знаю – завидовать тебе или сочувствовать?
– Сочувствовать? Что за упаднические настроения, господин поручик?
– Ладно! Идем! И не забудь: с тебя «отходная».
– Предлагаю, дабы не прятаться от врачей, отпраздновать мою выписку в каком-нибудь приятном месте!
– А ты уверен, что меня выпустят из нашего богоугодного заведения, дабы я смог насладиться твоим обществом?
– Не волнуйся! Со мной – выпустят! – Моя уверенность отнюдь не была показной: ведь с санитарами я договорился заранее…
Получив выписной лист, я направился отметить его у военного коменданта госпиталя капитана Лютца.
Капитан встретил меня весьма приветливо, и мы мило поболтали о всяких пустяках, присущих лазаретной жизни. Зарегистрировав выписку, комендант забрал у меня выписной лист и под расписку вручил предписание. На этом мы и распрощались.
Перед уходом я зашел в палату к Литусу.
Генрих увлеченно играл в шахматы с доктором Финком. В последнее время они очень подружились, чему я был несказанно рад. Теперь моему другу будет не так скучно коротать время в нашей уютной маленькой палате. Все потому, что, пока я долечивался на дому, к Литутсу подселили тяжелораненого офицера-пулеметчика. Бедняга был ранен в шею и для полноценного общения никак не годился ввиду временной неспособности говорить.
– Здравствуйте, господа!
– Здравствуй, Саша! – обрадованно вскинулся Генрих.
– Добрый день, Александр Александрович, – поприветствовал меня Финк.
– Я вижу, что вы с толком проводите время?
– Да. Теперь у нас с Якобом Иосифовичем ежедневный турнир! – похвастался Литус.
– И кто выигрывает?
– Двенадцать против семнадцати в пользу поручика! – с притворным сожалением посетовал доктор. – Но возможности для реванша я не исключаю!
– Получил предписание? – живо поинтересовался Генрих.
– Вот! – Я достал из нагрудного кармана свернутый листок.
– И что там?
– Полюбуйся сам! – ответил я, протягивая другу бумагу.
