Буратино

   Скучно это все: думают что они бизнесмены, а они и не "бизнес", и не "мены", и не думают.

  -- Ты чего?

  -- Да вот... обдурил ты меня, Иване. Мне теперь из твоей неволи никогда не выйти. Так навечно холопом и останусь.

  -- Дурень. Тебе не из моей неволи не выйти, тебе из воли моей не выйти. А хочется?

  -- Ну... Вольному-то...

  -- Ты вольным был. И что? Сперва дедову волю исполнял. Потом отцову, потом дядьеву. Камку вон взял по своей воле. Ну и? Чуть голову не снесли, чуть книг своих не лишился. Ты сам себе, не мне, скажи: "хочу жить по своей воле" - я тебя отпущу. Или выгоню. Ну?

  -- Иване... господине... я под твоей волей жить буду. И из нее не выйду. Только... не неволь меня сильно.

  -- Не надейся. Ты же видишь - я себя не щажу. Даже скотину бессловесную -- коней наших гоню-погоняю безостановочно. И тебе пощады не будет. Слаб, негоден - проваливай. Пусть тебя другие, по-зубастее... употребят.

  -- Не гони, господине. Только...

  -- Только? Свободен. Или все - или ничего. Мне думать-гадать про твою верность да честность - никаких помороков не хватит. Либо весь мой, и душой, и телом, либо - "вон - бог, вон - порог".

  -- Я же клялся и на том крест целовал. Но...

  -- Все. Клятва Иисусова, сына божьего "Не клянитесь. И пусть будет "да" ваше - "да", а "нет" - "нет". Ну? Да?

  -- Да.

  -- Ну тогда давай посмотрим - что у нас на постое.

   А на постое, к моему удивлению, тихо. Я сразу к коням. Нормально. Овёс хрумкают. Оживают после пятидневной гонки. У Ивашки этого не отнять - сначала кони, потом все остальное. Старый воин. Хозяин подошёл. Показал что упряжь наша подрастрепалась. Попенял аккуратно за заморенных коней. Повёл за стол во дворе.

  -- А остальные наши где?

  -- Так мужик ваш с жёнкой в баню пошли.

   Понятно. Даже телеги не разгрузили. Только сменку себе из мешков по-вытаскивали. Марьяша как последний день живет - хочет всё и всех. Хотя... может она-то и права. Если её батяня и вправду такой, как рассказывала...

   Хозяин - мужик вроде нормальный, толковый. Но говорит все Николаю. А Николашка... Как услышал, что Марьяшка с Ивашкой в баню пошли... Аж искрутился весь.

  -- Господине, я, пожалуй, тоже помыться сбегаю. Быстренько.

   И - испарился. Хозяин головой покрутил.

  -- Вона как... а я думал - то муж с женой. А чего он тебя господином зовёт. Он же вроде купец вольный, а ты холоп цепной?

  -- Не холоп цепной, не муж с женой, не купец с мошной. А так все верно. Я вот смотрю, у тебя на бане труба высокая, из кирпича сложенная? У тебя там что, печь? Баня-то по-белому?

   Точно. Подворье не такое богатое и просторное, как "людоловский" хутор был, но чистенько, в порядке все. И дом, и баня, и поварня - не по-черному топятся. Начал спрашивать. Хозяин - из настоящих кирпичников. Каменщиков-артельщиков. В Европах таких "масонами" называют. И церкви ставил, и иные каменные строения. На Смоленщине уже много лет - мирно. Народ строится не сильно. Но если начали, то - крепко. Денежка есть. А коли деревянное не сожжено, то и каменное ставить начинают.

   Лет пятнадцать ходил с артелью, потом в этом селе нашёл себе жену. И стал на всю округу единственным печником. Так что его трубы - реклама собственного бизнеса. Ну мы и зацепились. Я, к примеру, никогда серьёзные арочные своды не выкладывал. Не довелось. У нас больше ПКЖ - перекрытия железобетонные. А здесь ничего такого нет. Пролёты между стен перекрывать - либо балки деревянные, либо арочные своды. А на приличном межстеновом пространстве... получается как дворец в Персополе, который Таис Афинская по пьянке сожгла - лес колонн.

   Ещё одна беда. Деревянные церкви на Руси горят. Постоянно и с большим количеством человеческих жертв. Строить деревянные церкви запретит Пётр Первый. Вот после этого запрета лет через восемь, нелегально и незаконно будет построена красота неописуемая - деревянная Соловецкая. А каменные церкви на Руси - падают. Если не каждая вторая, так каждая третья. Мономахов собор в Смоленске Ростик не по своему "хочу" перестраивал - там половина стен упала. Не падают византийские. Вроде той же смоленской "Петра и Павла". Но... не по душе они. Низенькие, толстенькие.

   У русского человека душа вверх рвётся. "В небе, колокольнями проколотом"... А технология не обеспечивает. Вот и гибнут верующие люди на ровном месте. Точнее - в божьем храме.

   Из каменного дела на Руси два типа изделий. Церкви и печки. Крепости... Вон в Киеве башни воротные - пополам кирпич с камнем. А стены - земля и дерево. А вот печки... Тут хозяина зацепило, и он начал рассказывать. А меня зацепило - слушать. Потому что русская печь - это мир в мире. А вариантов...

   Хозяйка с дочками на стол накрыла. А дочки у неё... Особенно старшенькая... Мои из баню подошли. Чистенькие аж до скрипа. И злые. У Николашки фингал свежий под глазом, у Ивашки на правой руке костяшки разбиты. Марьяшка тоже... несколько опухшая. Но вертится как кошка, на сметане пойманная. Ладно, будем делать дело господинское. Сходил к возам - саблю с поясом взял.

  -- У нас сегодня радость. Вы оба в разное время принесли мне клятву верности. Ныне и Николай в наш круг вошёл. Принял мою волю и в том - крестное целование. Так что вы нынче одно дело делаете, и впредь никаких ссор меж вами быть не должно. За Николая.

   Подняли, выпили. Хозяйская семья за столом сидит - глазами хлопает. Где это видано, чтоб холопчику в ошейнике клятву верности давали. Но их из-за стола не выгнать. А тянуть нельзя. Нутром чувствую - команда может в разнос пойти.

  -- И еще. Давно обещал я тебе, Ивашко, доброе оружие. В Смоленске не вышло. Но вот есть у нас две сабли, мною с боя взятые. Видел я - тебе вот эта, торкская, вроде по душе. Возьми от меня и пусть она тебе послужит, как ты мне служить будешь.

   Ивашко сперва вроде хмурился, принял пояс с саблей так осторожненько. Вытянул до половины. И молчит, глаз не поднимает. Ё-моё, где я опять лопухнулся? Неужто что-то обидное, оскорбительное? А у него голос дрожит

  -- Господине. Не по сеньке шапка. Такую саблю только сотнику носить. Или кому из витязей, славой осиянных. Это гурда, господине.

   Что такое "гурда" где-то... когда-то... краем уха... Хотя мог бы сообразить - Степанида у себя на подворье всякую дрянь держать не будет.

  -- Сотнику говоришь? Придётся для тебя сотню сыскать. Витязь ты и так есть. Пока трезвый. А у ж славы я тебе обеспечу... Оттаскивать замаешься. Бери подарок мой. Себе - для дела. Мне - для пользы.

   Тут Ивашка ко мне целоваться-обниматься полез. Потом, естественно, "давай обмоем".

  -- Нет Ивашко. Пока клинок к тебе не привык, пока ты его кровью вражеской не умыл-искупал - ни глотка. Иначе гурда эта тебя за собой таскать будет. А не ты - её направлять. А то и вовсе - уйдёт клинок в чужие руки.

   Загрузился. Похоже по звучанию на какое-то колдовство. Или что-то там сакральное... А кормёжку волка с рук он не забыл. У Николая в глазах цифирьки как на калькуляторе бегают: "это ж сколько можно выручить, если в Смоленске её продать? А если в Киеве и перед походом?". Марьяша как-то к Ивашке на плечико, а он её отодвинул - не до того мужику. Он клинок как книгу читает - то к свету поднесёт, то пальцами погладит. Даже к щеке прижал. Ну и ладно, всем приятного аппетита. А мне... помыться бы, пока банька тёплая еще.

   Господи, как хорошо-то. Я уже говорил, что главное достижение человеческой цивилизации - горячая вода? А главное назначение главного достижения - помыть женщину. Так вот - я соврал. Мужчину - тоже. Я с самого "людоловского" хутора в горячей воде не мылся. Речная - пожалуйста. Колодезной - хоть залейся. Но вот так, спокойно, с мочалкой, сдирая с себя все наросшее, осевшее... Эх, мыла здесь нет. И мочалки только натуральные. Именно, что из мочала. А вот бы спиральками полиуретановыми пройтись... А вместо мыла - щёлок. Что позволяет динамически устанавливать степень воздействия на кожу. Воздействие называется - "разъедание". Только намылился, глаза, естественно, тоже - кто-то в дверь ломится. Кто-кто - Марьяша. "Ой мне надо, ой мне срочно, ой я там своё забыла". Деточка, как мне все эти ваши бабские... выверты-маневры...